- Гала.
- М.
- Сколько?
- Почти сееееэээээээмь.
- Рано, давай в магаз. Праздник таки послезавтра, може шо-то на стол оформим.
- Кстати дааааыыыыыэээээх. - Гала таки заснул ближе к повороту возле хозяйственного, где главная уходила налево, на Ольгинку и дальше на Владимировку, а мы поворачивали направо, и теперь с трудом разлеплял глаза. - В хозяйственный не надо нам, а?
Перекресток, и я снова задумался, работают ли у меня поворотники. После скольжения в сторону Т-образной развилки надо было ехать мимо этого самого хозмага и нужной нам девятиэтажки, потом налево, по частному сектору, из которого и состояло почти все Новотроицкое, и через два квартала - опять налево, где на небольшом пятачке по выходным был базар, возле которого тулилось аж три магазина.
Как всегда при виде магазинов - захотелось есть. Я остановил корч перед первой точкой гешефта, под тополем, и вылез из машины. Центр Новотроицкого освещался фонарями, что было странно, но удобно, бо с нашими фарами только ночью в сортир пробираться. Два из трех магазинов по сельской традиции закрывались в семь, но мы успели, и ради нас кто-то из продавщиц сейчас задержится. Третий работал до десяти, с нормальной едой там было туго, зато там был самый большой выбор алкоголя, который продавали тупо всем, забивна всякие правила и ограничения. Мы в него не ходили - алкоголь мы покупали редко, в основном нас интересовала еда, сигареты и дешевые энергетики.
Снег отблескивал под электрическим ртутным светом, Гала с сомнением прикинул, что вылезать из нагревшегося салона совсем не хотелось. Вот ни в какую.
- Надо, мабуть, шо-то тете Лене купить. - Я поскользнулся на плиточном низком крыльце и толкнул металлопластиковую тугую дверь. - Как бы в благодарность.
- Шматкович говорил - доча у нее ого-го, - засмеялся Гала, вваливаясь за мной в магазин и придерживая РПК. - Хотя и замужняя за нашим кем-то, да?
- Да, десант какой-то, с двадцатьпятки вроде. А ты представь... - Я аж остановился посреди магазина, и Гала налетел на меня. - Приколи, шо ты служишь на Донбассе, и сам с Донбасса. нет, не так. Представь, шо ты с Новотроицкого, у тебя тут хата, жена, сын, шесть соток, все дела, а служишь в сорок первом. Тупо несколько километров от дома до передка. Агонь просто. У меня бы крыша съехала.
- У Сепара ж нашего не съезжает, - пожал плечами Гала. - А ему тут до дому фигня, шестьдесят кэмэ.
- Мальчики, у вас три минуты, - предпредила уже снявшая синий передник женщина неопределенного возраста и такого. усредненно-продавщицкого вида.
- Щас берем, - откликнулся Гала и прищурился. - Значит нам три "питбуля", семачки большие, шесть, и. а какая колбаса нормальная?
Пока Гала заказывал, я все-таки уговорил себя и набрал жену.
Знаешь. когда ты слышишь только голос, то начинаешь вкладывать в слова дорогого тебе человека иной, может, даже более глубокий смысл. Моя жена, сама, скорее всего, не понимая, в наших редких телефонных разговорах выбрала принцип, лучше всего описываемый словами "обеспокоенный солдат - мертвый солдат". Она никогда не говорила мне о проблемах - только тогда, когда сумела решить их, она не
жаловалась, была неизменно весела и внимательна, не просила меня что-то рассказывать, сама много говорила про сына и... наверное, она интуитивно вела себя так, как будто я не в армию уехал, а в командировку на неделю.
Я все еще врал ей, что служу при штабе в Прохоровке, охраняю, чтоб его не украли, что ночую с ребятами в комнате в этом самом штабе, что до войны - черт знает сколько километров, что я в абсолютной безопасности. Она делала вид, что верила - как делают вид многие тысячи жен и мам по всей стране, выслушивая вечером своих мужей по той самой мобильной связи, которой нам снова запретили пользоваться.
Сегодня был хороший разговор, потому что я сообщил, что восьмого еду в отпуск - мой первый отпуск из армии, не считая двух дней дома в сентябре, между учебкой и прибытием в батальон. Жена осторожно сказала, что будет очень на это рассчитывать - к сожалению, в армии ни черта нельзя было загадывать наперед, поэтому мы просто. понадеялись.
- Цьомаю, мася.
- Цьом.
Разговоры с домом выбивали из привычной колеи, надоевшей рутины, дурацкого состояния "между миром и войной", и моя прекрасная жена очень старалась сделать так, чтобы я никогда не чувствовал себя бросившим дом.
- С вас пятьсот семьдесят рублей, - объявила продавщица и глянула на часы. - Только терминал не работает, давайте наличкой.
- Мартин, у тебя наличка есть? - обернулся Гала, скидывая в пакеты еду.
- Есть, сколько там?
- Пятьсот семьдесят рублей, - терпеливо и недовольно повторила женщина.
- Гривен, наверное, - я наклонился над стойкой и потянул из кармана кошелек. - Погодите вы с вашими рублями, мы еще не проиграли войну.
- Да, конечно. Пятьсот семьдесят гривней.
- Ох, мля, когда ж вы уже научитесь.* * *
Хорошо бы было подгадать на шестое число, как раз на день ВСУ, но обещали оттепель, которая превратила бы еще державшийся снежный наст в непроходимую грязь, налипающую на ботинки многокилограммовыми комками, поэтому решили все делать сегодня. Лёня вставил симку в свой телефон, включил дешевенький "Флай", положил на стол и уселся на табуретку.
- Чего ждем? - прохрипел Георгий и потер ногу.
- Смсок ждем, - ответил Лёня и поежился. - А подбрось-ка... аааа, бля, нога ж. Лежи, сам подброшу.
- Каких смсок?
- Симка новая? Новая. Активировать надо? Надо. А ну набери. ноль девяносто пять. - Лёня начал диктовать номер с красной картонной упаковки МТС-а, и Боцман поспешно полез за телефоном. - Надо, чтоб все смски пришли, с настройками. А то, приколи, втыкаешь ты такой сим-карту в телефон подсоединенный, включаешь, суешь всю байду в рюкзак.
- Да понял я, понял уже, - поморщился Георгий. - Не дурней тебя. Давай, скоро они уже придут?
- А ты-то куда торопишься? Рустам только за берцами пошел, времени полно.
В хате было жарко натоплено, нормальная, кирпичная печка, только что получившая две лопатки политого водой угля, полыхала вовсю. На крепком, застеленном какой-то бумагой столе стояла мина МОН-90, рядом с которой лежал уже подготовленный мобильный телефон - старая Нокия 1101.
Нога болела все сильнее, но Боцман старался про нее не думать. А думал он про то, почему дома, то есть в съемной хате, не было ни Нади, ни Коли, ни большинства их шмоток и остатков зарплаты Боцмана. То есть головой-то он все понимал, но голова тоже болела и отказывалась принимать происходящее.
* * *
Гала цвел, пахнул и не закрывал рот. Я усмехался, осторожно руля по узкой дороге, и пытался одновременно не выронить сигарету, не выпустить руль и переключиться со второй на третью. Вот нахрена эти передачи в современных машинах, а? Двадцать первый век на дворе, на секундочку. Илон Маск, нанотехнологии, овцу вон клонировали, людям сердце пересаживают... короче, научно-технический прогресс во всей красе.
Вот, например, истребитель американский. Стоит, небось, миллиард, вершина технической мысли, передовая технология. Есть у него коробка передач? Нету. Или океанский лайнер, триста метров роскоши и комфорта, бороздит такой, понимаешь, просторы морей, сложнейшая махина, напичканная всякой механикой и электроникой. двигатели там, кстати, такие же дизели, как два-и-три у моего бусика, тока малость побольше. и ведь тоже нема ручки! Космический корабль, шаттл, як в кино. Все, все, сука, обходятся как-то без этой дебильной рукоятки, которую надо постоянно дергать, при этом выжимая непонятную педаль, которую при этом почему-то "нельзя бросать". Ну вот зачем?
Дома у меня был ниссан с автоматической коробкой. Умение (да ну, "умение", так - навык) ездить "на механике" я приобрел в армии. О, сколько еще умений чудных, причем иногда абсолютно бесполезных на гражданке, уготовано освоить в лавах Збройних Сил пересічному військовослужбовцю.
- Смеется красиво, - закончил Гала и снова закурил. - Поворот не проеби.
- Не проебу, не боись. Шо, Гала, впечатлила?
- Ну. да. Есть такое.
У тети Лены было две дочери. Старшая, Надя, только-только переехала откуда-то, и сегодня мы ее не застали, видать, с сыном гуляла. Младшая, Маша, была более молодой версией Нади и училась где-то Днепропетровске, что ли. Именно она бесстрашно открыла дверь, и я увидел, как зажигаются глаза Галы.Черные волосы были собраны в хвост, футболка туго обтягивала выдающуюся грудь, вся фигурка действительно очень... очень красивой девочки, улыбнувшейся нам с порога, взволновала мятущееся и одинокое сердце сурового контрактника Галы до глубины чуть больше метра.
- Маша, - сказал я. - Необычное имя для Донбасса. Тут все больше Лены, Наташи да Светы в ходу.
- Ничо, меня и Маша устраивает. Слышишь, а я в списке ж на батальон, да? Туда ничо не надо выдумывать?
- Только пиксель и ботинки чистые.
- А шо будет? - Гала опять пытался развалиться на сиденье.
- Шестого? Да как обычно, наверное. Соберут в клюбе человек сорок, комбат речь толкнет, грамот дадут, "служу українському народу - ура-ура", и домой. Вместе с поездкой - часа четыре на все про все.
- Ярик до Маринки заехать хочет.
- Хер там, он в списке. Так бы зацепили его, бросили бы в Донском, через два часа бы забрали. Но нет. Разве что после и с ночевкой, но то он нехай с ротным решает. Ты телефон-то хоть взял?
- Чей? А, Маши? Не. Вконтакте найдемся.
- Ох молодежь, эти ваши современные технологии.
Пусть был привычен, скучен, совершенно обычен, как
скучным и обычным было наше пребывание здесь. Несколько выстрелов за несколько дней - этот темп расхолаживал людей, мы теряли чувство опасности, расслаблялись, переставали внимательно смотреть по сторонам и даже слушать воздух. Позиционка. Ни черта героического.
* * *
Вышли. Провожать группу - плохая примета, и Боцман ушел немного раньше, похромал вдоль домов, благо потеплело уж очень отчаянно, и если бы не нога - прогулка была бы даже в радость.