- Цепляйся тут, инет вроде работает, - я кивнул на помаргивающий светодиодом роутер, - пароль "реЬоїа41", английскими, нижний регистр, без пробела.
- Я лучше сначала позвоню, - сказал Федя и выскочил из кунга.
- Мартин, у тебя деньги есть? - тут же спросил Вася.
- Есть немного. Если что - домой позвоню, там у жены отложено должно быть. Как думаешь, много надо?
- Десятка, минимум. А то и больше. У меня пара тысяч на карте.
- Будем шукать. Пацанов потрясем, на гражданку позвоним. Найдем, думаю. завтра его в Ваху забросишь на киевский, так?
- Ага.
- Он в списке на батальон.
- Отмажемся. Спиздим что-то.
- Комбату тре сказать будет.
- Скажем, как уедет. Ты пожрать купил? Вже желудок сводит.
- Да, есть колбаса, хлеб, мивины дохуя. Пошли вже. желудок.
Зима, временно отступившая в район нуля по Цельсию, трепала наш опорник порывами ветра, как и все остальные десятки, а может и сотни РОП-ов, ВОП-ов, СП-шек, задувала крохкие снежинки под гусянку "мишек" и "бэх", кидала ледяное крошево в открытые люки "бэтэров", не различая цветов флага, расцветок шевронов и акцентов. Зима запускала свои пальцы в Донбасс - медленно, но уверенно, зима небрежно пробовала на прочность обе линии - и нашу, и сепарскую, зима садила батареи телефонов и теплаков, зима презрительно забрасывала нас снегом, устанавливая свои правила войны... на которые нам было плевать.
В вечном противостоянии климата и человечества последние несколько сотен тысяч лет уверенно побеждали теплокровные.
* * *
На КПВВ ярко светил фонарь да не один, и это давало отличный ориентир: как только фонарь скроется за пригорком - дорогу можно переходить. Две пары залегло на расстоянии десяти метров друг от друга, выставив обмотанные бинтами стволы - по прямой до хохлов было метров двести пятьдесят, поэтому держаться группой, рискуя нарваться на удачную очередь ПКМ-а или пару ВОГ-ов, было тупо.
Первой дорогу перебежала пара Малой - Динамо, нырнула под одинокую акацию, оказавшись в слепой зоне и для КПВВ, и для опорника. Единственной стопроцентной бедой этого места было бы, если бы по трассе прошла машина - украинские погранцы могли поехать на их выносной пост напротив Ясного, но тут уж как повезет. Долго сидеть здесь было нельзя, но Рустам не торопился, отсчитывая назначенные им самому себе три минуты.
До цели оставалось несколько сотен метров, самых опасных, проходящих между двух украинских позиций, но Рустам считал, что им повезет.* * *
В жулудке тихо переваривалась мивина с дешевой колбасой, а в наряде тихо переговаривались Ляшко и Хьюстон. Вася, вывернув из траншеи, попытался шатнуться в тень и подобраться неслышно, но стоящий к нам лицом Хьюстон махнул рукой, показывая, что заметил.
- Шо, товарищі військовослужбовці, призвані за мобілізацією, як служба войск? - Коммандер поглубже сунул руки в карманы "горки" и потопал таланами. - Шо, бєз стульчіка якось одіноко?
- А я с самого начало говорил, шо он тут не тре, - насупился Ляшко. - Но хто мене слушае?
- Тебя даже жинка не слушает, - тут же вставил Хьюстон. Ляшко размахнулся и пнул грузного Хьюстона по ноге, тот ойкнул, СВД слетела с плеча и чуть не заехала Васе в нос.
- Воу-воу, ваенные, палегше. Уграете лейтенанта - шо делать будем? - Я засмеялся и потянул из кармана сигареты. К вечеру от курева начинало тошнить.
- Командира никак проебать нельзя, бо вместо него могут прислать еще большего долбоеба, - сказал Ляшко в пространство и сделал невинное лицо. - Шо случилось?
- Шутники, мля, - поежился Вася. - Пришли вот вас проверить, а то вдруг вы спите к херам. Вы налево ходите?
- Постоянно. Вась, на ночь по хорошему еще минимум одного выставлять надо. А лучше двоих. Двести метров как-никак, а по-нормальному надо ставить наряд на въезд. - Ляшко запустил руку под куртку и вытащил теплак.
- На въезд не надо, хера там того въезда? Оттуда к нам разве что по нашей дороге и можно подойти, ну тут прямая директрисса, от вас все видно. Налево ставить надо, к террикону, оттуда к нам залезть - шо посморкаться. - Я поднялся на цыпочки и вдруг увидел кое-что, что привлекло мое внимание, причем гораздо ближе, чем левый край нашей позиции. - А это что?
- Эээээ... - потянул Ляшко и раздумал включать теплак, - это Яричка навязал. Все-таки хочет на опору флаг поставить.
- Ох мля... - пробормотал Вася, осматривая кусок автомобильного троса, закинутый на второй уровень ржавой железной электроопоры. - Мартин, напомни мне отрубить Ярику ноги. В наряде он и без ног может, зато не залезет на эту херню, не упадет и не сломает позвоночник.
- Да хер с ним, пусть ломает. Лому скажем - он его дострелит, и будет "бойова втрата". Шестьсот пятьдесят тысяч посмертных выплата семье, все такое. Село на коленях опять же, флаги, речи голови села, торжественно, с чувством. - Я решил, что сначала Петрович со своим креслом, а теперь и Ярик с промышленным альпинизмом вознамерились меня сегодня доканать. - Спишем. В армии человека списать - раз плюнуть. Помните, как под Старогнатовкой ЗиЛа "градом" накрыло и двух человек рядом? Отого, шо погиб, в три дня оформили. А ЗиЛ до сих пор списать не можем, а он, между прочим, на нас числится.
- Мдааа. - Мысли о том, что нужно заниматься еще и этим дурацким вопросом, оставшимся в наследство от предыдущего командира роты, испортили Танцору настроение. - Пошли, Мартин. Ярику не ноги - так хоть уши оборвем.
Если бы Ляшко посмотрел в теплак именно тогда, когда вытащил его, а не через три минуты, возможно, он увидел бы светлую, разгоряченную долгой ходьбой фигурку, перебегающую колею как раз на въезде.
Но он не посмотрел - его отвлек командир.
Через сто метров ковзания по натоптанной нарядом тропинке из темноты вынырнул Санчо и пошел рядом, проваливаясь и пытаясь успеть.
- Чуешь, Вася, дело есть.
- И тебе проебаться? - дурное настроение коммандера никуда не делось.
- Это неплохо бы, но - нит. - Санчо поправил очки и все-таки ступил на тропинку. - Погоди. Сегодня Мартин тут на Петровича разорялся, грозился перевести.
- О как. и шо? - остановился Вася. Я молчал, мы стояли возле второго блиндажа и почти на крыше блиндажасто-тридцать-первого бата, пацанов из которого я сегодня, кажись, и не видел. Ветер плевался снегом.
- В словах Мартина, шо странно, есть смысл, и вот почему. Надо Киллера перевести, но не в первую, а в РМТЗ или на ПТОР, например.
- Чего это? А на АГС-е кто будет?
- Назначишь кого-то, пора вообще-то всем осваивать. Вась, ты пойми, - подступил ближе Санчо. - Он не тянет. Его перед холодами так скрутило - разогнуться не мог. Спина, ноги, руки... Артрит, чи шо-то такое. Старый он для всей этой хуйни. Война - дело молодых, даже если это и не война нормальная, а втыкание в наряде.
- Бля. - протянул Вася. - Где ж людей-то взять. Сука, двадцать человек на опорнике, плюс разведосы... У "четырнадцатой" вообще двенадцать. Охереть. Это он тебя послал пробить обстановку?
- Не, это я сам. Мы ж живем вместе. Его дня три назад Ломтик водкой растирал, бо он разогнуться не мог.
- Водкой? Ухтышка. И много у Ломтика водки принычено? - заинтересовался я.
- Сколько надо. Бухими никто не ходит, как видишь, - отшил меня Санчо и повернулся к Васе. - Так шо? Подумаешь? Бо он сам не попросит, гордый он, сам знаешь.
- Та шо тут думать. ты уверен?
- Уверен, конечно.
- Завтра комбат на награждении в Вахе будет - поговорю с ним, - сказал Вася и пошел дальше. - Новости, бля, одна лучше другой.
Я метнулся в кунг за ноутом и тут же занял козырное место на КСП за столом, воткнув шнур зарядки в валяющийся удлинитель. Батарейка на Васином "Асег" держала минут тридцать, но я жил по армейскому правилу "трех возможностей": никогда не упускай возможности помыться, поспать и подзарядиться. Пришлось возвращаться за забытой "формой-раз", листать ее и в муках рожать нереальные биографии реальных людей. Хотя. подойдя с маленьким творческим
началом к коротким текстам, которые завтра со сцены будет зачитывать городской голова чи якась інша відповідальна особа, можно было отхватить свой фан.
Жаль, я этого вживую не услышу...
- Епт, - сказал Мастер, вываливая груду наколотых дров перед буржуйкой, на которой пытался закипеть чайник. - Так привык, шо тут Догана лежит - по привычке переступил. А собаки-то и нема.
- Рожає, - сказал Шматко и зачем-то постучал по кастрюле. - Давай кочегарь вже, готовіть буду.
- Та мы вже мивины пожрали, пока ты тут готовить собирался. - Мастер открыл дверку и стал швырять внутрь куски холодного дерева. - Мартин, а баллоны задули?
- Мивиной душу не обманешь, - вздохнул я. - Задули, тока я их из буса забыл забрать, все Федя. отвлекли меня. Принесешь? А то я тут в творческом вдохновении.
- Принесу. Шматкович, а можешь нас удивить, а? Что-то концептуальное, и без тушенки.
- Як Ярік? Бутерброди з шпротним паштєтом і шпротамі? Нє, я такой хєрньой страдать не буду, йдіть будіть єго, най сам таке мастрячіть. - Шматко сделал вид, что обиделся, и загремел своими поварешками еще громче.
- Говорят, в каком-то підрозділі служит чувак, шо по граждане шеф-поваром в ресторане крутом был, - сказал я и мечтательно причмокнул. - Так он пацанам суши делал.
- Я такую херню не ем, - сразу открестился Мастер. - Но риса наварить можешь, если картошки нет.
- Мартін не привіз, гад такий.
- Нема в магазе, померзла везде. - Пиликнул телефон, я открыл и прочел сообщение от "Привата". На карту упало две тысячи от жены и шесть - от Игоря, с работы. - Я щас вернусь, место мое не занимать.
* * *
Разместились на невысоком и горбатом отвале, в трехстах метрах от точки. Отсюда открывался бы шикарный вид наукропский опорник, если бы не ночь, и Рустам акуратно разгреб снег и сел на поджопник, вырезанный из каремата. Лёня и Динамо отвязали карематы от рюкзаков и положили их в метре друг от друга. Спать все равно не получилось бы - слишком холодно, хотя сейчас, после марша, в одежде было, конечно, жарко.