А теперь сверху на все это расчудесное чудо мы надеваем: броник "Корсар М3с-1-4" кольору "олива, тусклая, как воспоминания об отпуске", с черными, как сердце замполита, ремешками на подсумках, да еще и с плечами, и с горжетом, который никто никогда не носит, и наяичником, то есть "фартухом захисним". Даем в руки не менее черный автомат, на голову нахлобучиваем опять черную бронешапку "темп-3000", бо каверов в пиксельной расцветке по-прежнему на складе нет, на ноги - рыжие, как кот у погранцов на КПВВ, ботинки... и как бы вот. Много от пикселя осталось?
Ну да ладно. Теперь давайте отойдем от этого мобилизованного недоліка подальше, пока он не свалился под весом всего этого майна, и посмотрим на него метров с двадцати. Виден камуфляж? Конечно. А теперь - с того расстояния, на котором и происходит большинство боестолкновений - метров нуууу... нехай со ста пятидесяти. Ну как? Однотонная фигурка с никакими скрывающими свойствами вообще неразличимого камуфляжа.
Ладно, ладно, давайте плюнем на условности и на то, что обстоятельства бывают разные, и разрешим красивому пацанчику снять все это с себя. Видите его благодарную улыбку? Это вам. Ок, теперь даем ему лопату. мы же в пехоте, да? Даем ему лопатку, да не ту маленькую, которую нам во всех отчаянно патриотичных роликах показывают, а нормальную такую лопату, с белым держаком, "американку", которую старшина только-только купил на рынке в Волновахе и вручил нашему мощному военному с магическими словами "не проеби, чудовище". И нехай он в ней покопает... ну, допустим, месяц. А теперь посмотрите, шо случилось с нашими до блеска вытертыми камуфлирующими свойствами.
За исключением двух месяцев - мая и июня - на Донбассе рулит цвет "нежный койот", в котором ушлые ребята шьют кучу снаряжения и формы. Не, я, конечно, всячески за камуфлирующую раскраску, но вечные споры про оттенок, количество задействованных цветов или, прости Господи, этот самый "паттерн". Все равно через пару месяцев, если боец служит реально на передке, а не на курилке в штабе, любая форма имеет цвет грязного "бэтэра". Та ну их нафиг. Я лучше в "горке" похожу на боевых, а в тылу, ладно, таки одену пиксель. Надену. Одену. Аааа, блин, все никак не запомню, как правильно, да и хрен с ним.
Сейчас меня никто в тыл, собственно говоря, не приглашал, вот и славно.
- Кстати, - вернувшись, сказал Вася. - Есть идея, так шо ты едешь с нами.
Накаркал, бля. Ну шо за невезуха.
- Нахера? - вежливо спросил я. - Если шо - я в горсовет не пойду, у меня на такие места идиосинкразия.
- Откуда мобилизированный младший сержант может знать слово "идиосинкразия"? - задумался Танцор. - Може, съел шо-то? Эххх. Ладно. Во-первых, забросишь Скорпика на вокзал. Во-вторых, я у комбата подпишусь, и поедешь в Прохоровку, получишь четыре ящика ОГ-9. В-третьих, я совсем забыл, Доки нашего ненаглядного заберешь со штаба, он с губы приехал. Ну и в-четвертых, напиши рапорт сейчас, попробую комбата уболтать.
- На шо? На отпуск уже ж подписан.
- На пистолет.
- Да ладноооо? - изумился я. - Ого. Думаешь, дадут?
- Я б не дал, но комбат - добрая душа. ТТХ подучи, если комбат спросит, но думаю, даст, а чего? Ты ж за рулем постоянно.Вася, ты снова мой любимый ротный, - засуетился я и полез в рюкзак за листиками. - Ща нарисую. И патроны впишу... Так, "з метою." З якою метою мне пестик треба?
- "Забезпечення збройного захисту територіальної цілісності держави", - ответил коммандер и махнул рукой кому-то снаружи. - Пять минут! Прогревай пока!
- Тока я пикселя не надену, сразу говорю. Нема, - сказал я, дописывая бумажку и подмахивая снизу ". клопочу по суті рапорту, командир 2мпр 41омпб...". - Все, готово.
- Бляааа... - проворчал Вася. - Ну за меня мог бы и не подписываться, да?
- Иззините, товарищ генерал-лейтенант. Это я шоб сноровку не потерять. А нахера нам еще двадцать четыре выстрела на "сапог"?
- После обеда узнаешь. Всё, погнали.
Ваха встретила так, как встречала она той зимой всех военных, несущих службу в Волновахском и Тельмановском районах Донецкой области - раскисшими дорогами, унылой главной и почти единственной улицей, толпой на автовокзале и очередью к банкомату. Дурацкая погода "между осенью и зимой", мешанина снега и чёрной грязи. но все же это был полноценный город, с магазинами, людьми на улицах, железнодорожным вокзалом и даже с полицией, тащившейся на своей "пятерке" от поворота на "Новую Почту".
Мы ехали на двух машинах, и Федя сидел впереди, рядом с Санчиком, рулящим "лендом"... И я, знаешь, давно заметил, что у пацанов, уезжающих в отпуск, то ли посадка меняется, то ли взгляд, то ли. какое-то общее настроение, чи шо. Федя как будто торопился, хотя до поезда было еще хрен знает сколько времени, нетерпение даже в его внешне спокойной фигуре было настолько заметно, что я потянулся и похлопал его по плечу.
- Скорпи, не надо поезд подгонять, быстрее не будет.
- Та неохота по городу шляться так долго.
- В кафе посиди. Тока не там, где обычно, в "Трех толстяках", там ВСП всегда шляется. лучше сходи. найди что-то, где не бывает военных. Кондитерскую там, чи шо.
- Подумаю, - буркнул Федя. Он по-прежнему чутка ворчал - я заставил его оставить на опорнике рыжие "Таланы" и переобуться в мои черные берцы, не такие палевные для патрулей, и заменить удобный милтековский рюкзак на какую-то черную сумку, неизвесно чью, валявшуюся у нас в кунге.
Машины свернули с Юбилейной, объезжая автовокзал справа, возле шаурмичной, вся машина дружно сглотнула слюну, и бусик, а за ним и "лендровер" вывернули на Центральную. "Жаба" начала притормаживать возле АТБ, и Санчо тоже притер машину к бугру грязного снега, служившему бордюром.
- Все, Федя, нефиг тебе с нами кататься, иди вже жди потяга. - Я вылез, подождал, пока Скорпион выдернет из-под ног ужасную сумку, и мы обнялись, похлопав друг друга по спине. - Если шо забыл - маякуй, я ж послезавтра тоже поеду. Если тре бабло и так далее - звони тут же, не думай.
- Давай.
Федя обнялся с парнями, оправлявшими "пиксель", я увидел, что из бусика вылез Мастер и потопал в АТБ. По сигареты, видать. Так, надо кофе намутить... вряд ли там в горсовете будет.
* * *
- Сиреневый тумааааан... нааад нам праааплываееееет. - пел я, стряхивая пепел в приоткрытое окно и аж подпрыгивая на сиденье от прекрасного настроения. - Нааад тамбуром гарииииит.
- ... паааааалночная звезда! - Санчо притормозил перед левым поворотом - мы съезжали с трассы, сворачивали в Дмитровку, состоявшую из разновеликих домов за разновеликими заборами, с нечищеной (а где в Донецкой области была чищеная?) дорогой и разновеликими местными, шляющимися по обочине. - Чего поешь, да еще так некрасиво?
- Не гунди, военный, я в школе на хор ходил. - Я выкинул в окно бычок, но поднимать стекло не стал. Теплый ветер врывался в салон, разгоняя клубы дыма, машина фырчалавечным двух-с-половиной-литровым английским турбодизелем, привычно катясь по сектору "М". - Нихто не жаловался.
- Терпели, видать, - не смог не поддеть Санчик. - Куда сначала?
- Давай на штаб, Доки заберем, грузить поможет. И с Банкиром перетереть треба, поддержать, так сказать, отношения. Заодно узнаю, где Вова-равист. Не дай Боже, он в пройобе... прольется чья-то кровь.
Перед высоким двухэтажным домом белого силикатного кирпича, скрывающимся за зеленым забором из металлопрофиля, стояло несколько мужиков, сгрудившиеся машины перекрыли половину дороги, навстречу устало греб ПАЗик-маршрутка, и Саня притормозил, пропуская этот шедевр отечественного автомобилестроения.
Человек шесть курили и болтали, я от нечего делать рассматривал их и отвлеченно думал, зачем они здесь. Несколько мужиков обернулись и проводили нас долгими, ничего не значащими равнодушными взглядами, и один из них, высокий, сплюнул и отвернулся. Землячки, мля... нас эти мужики недолюбливали гораздо больше, чем сепаров.
- Как думаешь, почему в глазах этих, - я мотнул головой назад, - мы - бэд гайз? Почему так не любят?
- Нуууу... - Санчо поудобнее устроился, касаясь руля кончиками пальцев. - Трудно прям вот так однозначно сказать. Но, во-первых, мы для них - олицетворение ушедших денег.
- В смысле?
- В прямом. Война началась - куча всего позакрывалась, бабло ушло из региона. Видал, скока тех же шиномонтажей и СТО-шек на трассе закрытых? А сколько местных в тот же Донецк ездило на работу?
- Так не мы ж виноваты.
- Для них - мы. А еще, знаешь, они нас не понимают. Вот нахрена? Мы ж мобилизированные, то есть совсем не военные люди - тогда почему мы пошли в армию? Они не пошли, совершенно точно понимая, почему, а мы зачем-то пошли.
Они не понимают наших мотивов, наших желаний и нас самих - и поэтому ненавидят, как принято ненавидеть все непонятное.
- А вот ты, Саня, зачем в армию пошел? Тебя ж тока по зрению можно было списать прям на входе в военкомат, - я снова закурил, смотря на Саню, тридцатилетнего невысокого дядьку в очках, нашего "старшого водія роти".
- Ну... трудно вот так прям сказать, - опять повторил Саня. - Не знаю даже. Показалось, шо так надо. И вообще. Один раз на хорошую драку не пойдешь - второй раз могут и не позвать.
- Хм. Не хотел пропускать такой движ?
- Ну. если честно, то да. Будет что вспомнить. Може, хто-то книжку про это напишет.
- Про нас? Вряд ли. - Я откинулся на спинку, машина убаюкивала после практически бессонной ночи. - Кому это интересно? У нас же не такой движ, как в четырнадцатом, шо мы тут? Сидим, курим, шмотки стираем, в наряд ходим, стреляем иногда.
- Ну как сказать. Ты прав - и не прав одновременно. - Мы переехали железнодорожный переезд на въезде в Донское, проскочили возле какого-то пруда и начали подниматься к девятиэтажкам. - Гля, рыбу ловят на льду. У нас, конечно, странная и дурацкая служба. но мы ж ее не выбирали. Я, когда шел, как и все, не знал, куда попаду. Да и ты тоже. Завтра будет приказ - и попиздуешь ты аж бегом на броне, и будешь с тоской вспоминать это втыкание на опорнике, да?