Серега любил этот момент, потому что Сереге нравилось воевать. Вероятно, это неожиданное "нравилось воевать" и стало причиной того, что получившая несколько сильнейших ударов от российских вооруженных сил в четырнадцатом армия Украины как-то удивительно быстро оправилась, хэкнула, со вкусом покурила и дала такой отпор, что после ранней весны пятнадцатого наступление противника превратилось в спешное окапывание и даже немного - в движение назад, на восток, когда "сили та засоби АТО" начали аккуратно, спокойно и методично откусывать обратно кусочки своей земли. Этот парадокс, наверное, еще будет изучен историками этой войны (хотя, скорее всего, нет, политики постараются это забыть, стереть из памяти, выкинуть из истории), но невероятная странность этого "нравится воевать" была настолько сильна в странной, мобилизованной, буквально слепленной-на-коленке армии образца конца пятнадцатого года, что даже исключительно мирные, непривычные и не понимающие войну люди часто становились умелыми вояками буквально за два-три месяца.
Если не погибали раньше.
Разведка давала Стелсу, как и его побратиму и напарнику Маре, главное - сопричастность. Там, где пехоте было скучно,разведка находила свой "фан", и сейчас этот фан был ровно в кружочке прицела "Фагота" - пусковой установки противотанковых ракет, стоящей на склоне заснеженного террикона, причем, шо характерно, без ракеты. Установка использовалась исключительно для наблюдения, бо ракеты М111 и М113 были дороги, выдавались скупо и поэтому еще более скупо расходовались. Да и не нужна была сейчас Стелсу с Марой эта ракета - они вот уже две недели наблюдали сепарский "секрет", работавший из березовой рощи на противоположном, "сером" терриконе. Оба террикона - и наш, и "серый" - разделяла трасса "Донецк-Мариуполь", на которой сегодня, ледяным вечером начала декабря, не было ни одной машины.
- Ну шо они, не спалили нас? - пробормотал валявшийся рядом Мара и поплотнее обнял свой "покемон". Володя любил свой "ПКМ", и тот отвечал ему взаимностью, наверное, потому что они оба были тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года выпуска.
- Та куда им, сепарам тупым. Чуеш, тот, шо повыше, опять с "СВД-хой" приперся.
- А че, тут шестьсот метров, нормально, если руки прямые. Длинный снайпер робко прячет...
- ... тушку мерзлую в утесах. Нахрена он ее носит, если не стреляет?
- Тю. Може она в военник записана, не хоче проебать. Логично?
- Логично. О, опять курят. Хуйовый у сепаров "секрет".
- Я, кстати, тоже хочу. - Мара завозился на поскрипывающем на морозе каремате. - Я тихонько.
- Не будь сепаром, не кури в секрете. Я тебя раньше сам завалю, жалко такую тушку сепару дарить. Давай вже, твоя очередь. А я буду думу думать. Важную.
- Давай. - Мара, несмотря на сто кило живого веса, как-то удивительно ловко передвинулся к "Фаготу" и прильнул к окуляру. Зашипел: - Фуууу, мля, холодный, сука. Шо за мысль? Нахера ты в армию пошел?Ничо, "покемона" нагрел - и пусковую нагреешь. - Стелс прилег на каремат Мары, повернулся на спину и уставился в хмурое небо. - Новый год скоро, кстати. Ты себе шо хочешь?
- Планку под оптику на ПКМ, - тут же ответил Володя и осторожно потрогал резинку окуляра. - Еще холодная... Сто баксов стоит.
- На хрена тебе планка, ты ж в стену сарая не попадаешь. Даже изнутри, гиии...
- Дурной ты, Стелс, как тебя тока в разведку взяли? Обидел меня. Все, я с тобой не разговарюю.
- Не вибрируй, военный. Я любя. Шо там?
- Ни-хе-ра. Валяются на спинах, курят, пиздят. Ротному докладуем?
- Зачем? Нечего докладывать. Да и мысль одна у меня есть. Цикава.
- Яка?
- Цикава. Мы ж разведка? Разведка. А чо мы тада сидим?
- Ну товой... Наблюдаем, типа.
- То пассивно и нецикаво. Треба итить.
- Ну треба - так треба. Када?
- Та завтра.
Мара пожевал губами и решил ничего не отвечать. Серега потянулся и выловил в кармане "горки" пакетик сахара, надорвал и высыпал себе в рот. Не, ну а чо. Сладкого ж хочется.
ТАНЦОР, он же Василий. ВОП 72103.
"Лэндик" удалось завести каким-то чудом, и Вася даже съездил на заправку "Параллель" и залил зимнего дизеля на девятьсот гривен. Ну не знаю, какой он был "зимний", но явно лучше того дерьма, которое выдавалось армии. Из бочек шел студень, консистенции уже даже не киселя, а добротного новогоднего холодца. Гореть эта смесь отказывалась напрочь - Мартин плеснул на угли буржуйки добрых пол-литра, чем загасил означенную буржуйку полностью. Собака по кличке "Принцесса Догана", тулившаяся к этой буржуйке, посмотрела на Мартина с осуждением, и даже кот по кличке "Где эта сволочь" облил всех молчаливым презрением. Хотя было уж точно не до буржуйки.
Танцор видел, что КПВВ "Новотроицкое" закрыто по случаю мороза и отсутствия машин в обе стороны. В фанерных домиках погранцов вовсю работали электронагреватели, грозя пожаром, и сержант в наряде, открывавший Васе шлагбаум, кажется, примерз к нему навсегда. Было холодно, очень, холоднее, чем Вася мог спокойно терпеть, и настроение, и без того испорченное по поводу не заводящейся техники, изгадилось окончательно. И еще Мартин добавлял, уже час без остановки перечисляя все чарівні піздюліни, которые обрушит командир целого батальона на голову командира маленькой роты. А комбату треба було звонить и докладывать.
Вася распахнул дверку на КСП, шагнул и вдохнул слегка нагревшийся воздух. Начинало темнеть, и скоро придут Стелс с Марой - отогреться, попить чаю, потрындеть за жизнь иотправиться спать. Их парни из сто тридцать первого заступали в наряд на ночь, в помощь нашей пехоте, ну а эти два бойца взяли на себя интересную задачу - днем наблюдать за недавно "спаленным" секретом сепаров. К этому моменту мы знали немного, но уже больше, чем ничего: они заходят около восьми, сидят до шести вечера, до сумерек. Значит, теплака нема. Они живут на дачах в Березовом, но, сидя в роще на нашей стороне террикона, само Березовое они не видят. Значит, наблюдают только за нами и за трассой. Они - лентяи, которые выполняют задачу "на отъебись", и один из них зачем-то носит в секрет "СВД-шку". Значит... значит, можно кое-что замутить. кое-что, за что комбат, если узнает, казнит живьем. Или отдаст начальнику штаба для опытов. Хотя он и так казнить будет, за технику, звонить-то надо.
- О, ты вже приехал. - Из блиндажа вынырнул Мартин, в обнимку с какой-то кастрюлей, обмотанной чьими-то пиксельными штанами. - Тепло в блиндаже, зайди, погрейся, серьезно.
- Не хочу расслабляться. - Вася сел на лавку и выкопал из-под двух флисок и куртки телефон. Китайское чудовище лениво мигнуло экраном и отрубилось. - Бля.
- Зара зарядку дам. На пока, пацаны каши нагрели.
- Не хочу.
- Зато язва твоя хочет. Не будешь жрать - будешь страдать.
- Ты - моя язва. Стелс семафорил?
- Не-а. Поешь, реально весь день не ел. Или ты на заправке хот-дог стоптал? - с подозрением уставился на него Мартин. В глазах его читалось обвинение пополам с завистью. Не, зависть таки побеждала.
- Ты шо! Как я мог. Давай вже кашу свою. - Вася действительно съел хот-дог на заправке, мерзкий и безвкусный по стандартам цивилизации и божественный - по военным стандартам. Но признаваться в этом - это обречь себя на многочасовые обвинения. Та ну нафиг. - Аааа, бля. Щас, комбату позвоню и поем.Ты сначала поешь, - произнес Мартин и заклацал зажигалкой. - А то после разговора с комбатом точно аппетит пропадет.
- Точно язва. - Вася открыл кастрюльку. Пшенка с тушенкой, густо засыпанная какой-то химической приправой. - Пшенка. Шматко варил?
- Он самый. Еле уговорил его тушман не экономить. Короче - белок и сложные углеводы, короче, то, шо надо для Збройних Сил. - Механ с тобой был?
- Не, он второго ЗиЛа колупает. Сам катался.
- Вася... - Мартин подкурил сигарету, вкусно выпустил дым в сумерки КСП и внимательно посмотрел на ротного. - Вася, ну вот нахуя, а? Ну что, трудно кого-то с собой взять было?
- Некогда искать. Не зайобуй.
- Вася, ты, кажись, забув, де ты находишься. Не, я понимаю, снег, мороз, кашло с тушлом, романтика наряда и все такое. Но бля, Вася, один командир в машине - это ж подарок сепарам.
- Страшным и ужасным ДРГ?
- И им тоже. Это гон, брат, так нельзя, не расслабляйся.
- Не гунди.
- Вася. Комбат тебя казнит.
- Похуй. Де он еще одного такого дебила найдет остатками роты командовать?
- Вася... - Мартин присел на лавку, затянулся и помахал рукой. - Не комбат - Ксюха тебя казнит.
- Это да. - Командир роты с сожалением отложил вилку и накрыл кастрюлю. - Это аргумент. Но ты ж не скажешь.
- Да как нехуй петь. Расскажу жене все как на духу. И будут тебе вырванные годы - гарантия. Я б на твоем месте даже в отпуск бы не ехал, хде-то с полгода. Розірве тебе на шмаття, к "равісту" не ходи.
- Подло, но справедливо, - вздохнул Вася. - Кофе есть?
- Чайник в буржуйке закипает. Звони комбату, хули тут откладувать. Мой телефон возьми, на лавке лежит.Комбат был "ровный". Нормальный, адекватный, хотя и "кадровый", а большинство кадровых в мобилизированной армии недолюбливали. Комбат принял батальон год назад и потихоньку, системно, спокойно превращал толпу нормальных, в принципе, но слегка "потороченных" войной мужиков в боеспособное подразделение без "залетов". По октябрьскому приказу нашу вторую роту передали под оперативное управление первого батальона семьдесят второй бригады, и сейчас на нашем терриконе возле КПВВ "Новотроицкое" мы были в добрых сорока километрах от основных позиций остального батальона. Далеки и малоподконтрольны, и то, что комбат при этом не задалбывал нас своим присутствием и контролем, было знаком доверия. И это доверие никак нельзя было потерять, хоть убейся. А тут еще эти машины, мля...
Танцор набрал номер, пока Мартин расставлял замызганные чашки и сыпал в них "львівську зелену каву" и ужасающее количество сахара. Ежедневный ритуал на всех опорниках Збройних Сил и нацгвардии, эксклюзивно в АТО, доступный только посвященным и приезжим, к которым хотят проявить свое расположение.