Это обнаружилось случайно — так, как самое важное всегда и обнаруживалось. Кайра давно заметила: все значительное, существенное в этой жизни обычно сваливалось на голову внезапно, неожиданно, а не как результат усилий и опытов.
В одной из проекций они с Даниилом обнаружили большую библиотеку. Здесь были сотни книг на английском языке, и Кайра долгие часы бродила между стеллажей, с наслаждением касаясь пальцами корешков, вытаскивая с полки и открывая одну книгу за другой, вчитываясь в знакомые строчки.
Шекспир, Драйзер, Диккенс, Хемингуэй, Моэм, Фицджеральд, Гете, Маркес… Кайра искренне радовалась им, словно встретила старых друзей. А когда наткнулась на томик «Листья травы» Уолта Уитмена, душа ее запела, затрепетала. Любимый Уитмен! Кайра быстро пролистала книгу, нашла «Песню радостей», которую любила больше других стихотворений, и прочла:
«О, покуда живешь на земле, быть не рабом, а властителем жизни!
Встретить жизнь, как могучий победитель,
Без раздражения, без жалоб, без сварливых придирок, без скуки!
Доказать этим гордым законам воздуха, воды и земли,
что душа моя им неподвластна.
Что нет такой внешней силы, которая повелевала бы мной.
Ибо снова и снова скажу: не одни только радости жизни
воспеваются мной, — но и радости Смерти!»
Читала вслух, чувствуя, легкие наполняются воздухом, в голове проясняется, и все ее существо наливается особой духовной силой. Так всегда было, стоило ей начать читать великого Уитмена. Его книга всегда была с нею, как Библия, и Кайра часто сожалела о том, что не взяла ее с собой, отправляясь в Пространственную Зону. Досадное упущение, непростительная ошибка.
Отходя от стеллажа, Кайра не выпустила томик из рук, машинально, не задумываясь, сунула книгу за пояс.
Даниил не особенно любил читать, ее радость была ему непонятна, поэтому он просто дремал, дожидаясь, пока она закончит свой экскурс в книжный мир. Когда пришло время уходить (как ни грустно Кайре было расставаться с этим местом), они двинулись дальше в поисках пищи и ночлега.
Расположившись в живописном домике на краю леса, стали готовить ужин из найденных в проекции продуктов, и вот тут-то Кайра и обнаружила книгу. Несколько мгновений она просто стояла, тупо глядя на то, что оказалось у нее в руках, а потом деревянным голосом окликнула Даниила.
— Что случилось? — отозвался тот. — Что с тобой?
— Книга.
Он мгновенно сообразил, что она имеет в виду.
— Ты взяла ее в той проекции, так ведь?
Кайра посмотрела на него.
— Это все меняет.
Они оба это знали. Возможность выносить из одной проекции в другую вещи, одежду, продукты, медикаменты значительно облегчила бы процесс выживания. Ведь им столько раз приходилось покидать удобные, безопасные локации только потому, что в них не было еды! А если можно будет сделать запасы продовольствия, взять с собой рюкзаки или сумки, сменить износившуюся за долгое время одежду и обувь, это будет великолепно.
Да, с одной стороны все так. Но с другой… Это означает, что Зона действительно становится иной. Меняются правила игры, меняются свойства Нулевого измерения. Больше не удастся убеждать себя в том, что это случайные совпадения, что перемены присущи лишь отдельным проекциям.
Даниил и Кайра стали впервые замечать неладное примерно два — три десятка снов назад. Еда нередко имела вкус, отличный от привычного: малина была горькой, хлеб напоминал жженую резину, от воды несло тухлой рыбой, а от мясного рулета пахло шоколадом и ванилью. Они чаще, чем прежде, оставались голодными, и, что еще хуже, нередко мучились от жажды.
Однажды Кайра с Даниилом в прямом смысле чуть не провалились сквозь землю, идя по городской улице: асфальт неожиданно стал мягким, как патока. В другой раз обнаружили в реке вместо воды битое стекло — оно хищно сверкало острыми гранями под палящим солнцем. Стеклянная река, извиваясь блестящей острозубой змеей, текла по широкой равнине, и смотреть на нее было больно и страшно.
Путешественникам то и дело встречались странные, ни на что и ни на кого не похожие твари угрожающего, мерзкого вида. А шесть снов назад они оказались в лесу. Не шагнули обратно, а пошли вперед в поисках Портала, и, пока шли, из кустов вдоль дороги на них смотрели… существа. Кайра до сих пор не могла без содрогания вспоминать об этом. Никто не причинил им вреда, существа (они так и не поняли, кто там был, кто следил за ними) просто неподвижно стояли и смотрели — Кайра видела их глаза сквозь зелень листвы.
Оружия у них не было: у Даниила давно кончились патроны, и он таскал с собой пистолет просто по привычке. Вздумай эти твари напасть на них, им не под силу было бы оказать сопротивление. Бежать тоже нельзя — Кайра инстинктивно это чувствовала. Присутствие Даниила, конечно придавало уверенности, но все равно она с трудом сдерживалась, чтобы не завопить от ужаса. Вцепилась в руку Даниила, как маленькая девочка, и шла, еле переставляя ноги. Десятки, сотни глаз следили за ними, Кайра кожей ощущала жжение настойчивых, пристальных взоров…
— Почему так происходит? — спросила она, протягивая ему книгу. — Почему все здесь становится другим?
Даниил не знал ответа, как не знала его и Кайра.
Поужинав, они стали располагаться на ночлег. Даниил лег в гостиной, на большом раскладном диване, оставив своей спутнице спальню.
Кайра долго лежала без сна, размышляя о том, что может ждать их в будущем. Пустые, бесполезные, бесплодные мысли — и чем дольше она думала на эту тему, тем страшнее ей становилось, тем тяжелее было на душе. В голову полезли непрошенные воспоминания, просочился тонкой струйкой страх. Кайра слышала, как Даниил в соседней комнате тоже не спит: ворочается, кашляет.
В одну из таких же бессонных ночей, измученная горькими мыслями и безнадежностью, которая грызла ее подобно тому, как червь точит яблоко, Кайра не выдержала и пошла к Даниилу: ее толкнули к нему не влюбленность или страсть, даже не физиологическая потребность, а отчаяние, которое она не могла преодолеть в одиночку.
Наутро Кайра не понимала, как могла так поступить. Корила себя, презирала, ругала за то, что дала надежду Даниила, и знала, что больше не повторит ошибки. Когда Алекс был с ней, она не ощущала так остро, что любит его — это была просто данность, а иногда Кайре даже казалось, что она выдумала себе эту любовь, чтобы выжить в Зоне, чтобы не сойти с ума.
Но когда Алекс пропал, в ее душе зашло солнце. Наверное, поэтому она так долго не могла поправиться: ей хотелось умереть. Но против смерти выступал Даниил, и в итоге победа осталась за ним и за жизнью.
Он вытащил ее из макромира — из проекции с чудовищами, когда она была без сознания. Пришла в себя лишь спустя четыре сна, сказал Даниил. Он тащил ее из последних сил, хотя сам был еле жив из-за страшных ран.
Им невероятно повезло: вскоре встретилась проекция школы, а в ней был медпункт. Там нашлись бинты, антисептики, антигистаминные препараты, аспирин. Что-то из всего этого (или все сразу) помогло, поставило их на ноги. Они пробыли в этой проекции почти целый месяц, благо что в школьной столовой нашлась еда.
Даниил выхаживал ее, как ребенка: зашил и обрабатывал рану на лице, давал лекарства, поил и кормил с ложечки. А она думала о том, что, когда они еще странствовали вчетвером, в ее голову время от времени закрадывались грешные мысли, в душе просыпался женский интерес к Даниилу. Теперь же, оставшись с ним вдвоем, Кайра осознала, что никто и никогда не был и не будет нужен так, как Алекс. С его исчезновением угас и интерес к Даниилу.
— Ты жалеешь? — спросил ее Даниил тем утром, когда они проснулись в одной постели.
Он говорил спокойно, стараясь, чтобы надежда не прозвучала в голосе, но она все равно почувствовала ее — эту веру, эту мольбу. На душе стало еще гаже.
— Прости, — Кайра мучительно покраснела. — Я вела себя, как идиотка. Это была…
— Замолчи, не надо. Сам понимаю, не маленький. Я был тебе нужен, но больше — нет.
Это была неправда. Даниил был ей нужен — и тогда, и сейчас. Этот сильный, суровый, молчаливый человек был ее братом, другом, защитником, ангелом-хранителем. Кайра по-сестрински любила его, доверяла, как себе самой, и ей не было больше дела до его преступного прошлого.
Она теперь считала, что у Даниила вообще его не было, да и не могло быть. Как и у нее самой. Они заново родились в Пространственной Зоне, а все, что было с ними прежде, — это, по сути, загробное существование. Нельзя было мерить свою нынешнюю жизнь той старой мерой, и Кайра не мерила.
С той поры они не возвращались ни к той ночи, ни к короткому разговору. Кайра знала, что Даниил относится к ней иначе, чем она к нему, но он не делал попыток сказать ей об этом и попробовать перевести их отношения в другую плоскость. Возможно, был слишком горд и боялся получить отказ, а может, просто выжидал, когда ее чувство к Алексу угаснет само по себе.
О своей любви Даниил сказал ей лишь однажды, да и то не напрямую. Это было спустя восемь снов после того, как они остались одни. Кайра лежала на кушетке в школьном медпункте, а Даниил пытался ее накормить. Она отказывалась от еды и мечтала, чтобы он оставил ее в покое.
Кайра лишь недавно пришла в себя и узнала, что Алекса с ними больше нет. Ей хотелось, чтобы и ее не стало тоже. Даниил рассказал ей, что произошло: все случилось на его глазах. Он видел, как Алекса ранила тварь-«муха», как она толкнула его в Портал и тем самым спасла.
Сам Даниил чудом добрался до лежащей на краю обрыва полумертвой Кайры и сумел дотащить ее до Портала. Раненому, обессилевшему от ран, боли и потери крови, ему было бы ни за что не справиться с этой задачей, но помогло внезапно начавшееся затмение: оба светила, два красных шара, висевших над горизонтом, словно бы погасли. Их затянула черная густая пелена, свет померк, и все твари — бегающие, летающие ползающие, запаниковали. Позабыв о своих жертвах, одни спешили убраться обратно под землю, другие жались к толстенным деревьям, третьи попросту замирали на месте, глядя ввысь. Это и спасло Даниила и Кайру.