Его портретов было больше всего. Красивое, даже слишком красивое лицо смотрел на Кайру отовсюду.
— Да он их идол! — изумленно произнес Даниил. — Кумир. Звезда.
Так оно и было. Алекс Кущевский, непонятно как оказавшийся в рядах первооткрывателей Нулевого измерения, являлся властителем дум и настоящим символом Пространственной Зоны.
— «Алекс, я тебя обожаю!» «Алекс, я хочу от тебя детей», «Как он хорош! Я люблю его»… Видела? Вся книга отзывов этой ерундой исписана!
Под стеклом лежала книга «Не#мой мир» — непревзойденный по популярности бестселлер, который написали Алекс и Линда Гиллеспи (Кайра вспомнила, что читала ее романы).
Кайра и Даниил провели в проекции-музее несколько часов, пока не узнали все, что было возможно. Выяснилось, что Алекс сумел выбраться из Пространственной Зоны, но угодил в прошлое. Добрался до Института, помог в создании проекторов и проекций, сделался Испытателем, стал миллионером…
— Ты все еще думаешь, что он вернется за мной? — с грустной усмешкой спросила Кайра. — От такой-то шикарной жизни?
— Ну, тебе там, похоже, тоже жаловаться не приходилось, — желая переключить ее внимание, парировал Даниил. — И муж, и дети, и деньги.
— Не могу, никогда не смогу понять этого! Одна «я» счастлива, вторая застряла в этом… Господи! — Кайра оборвала себя на середине фразы.
— Зачем он ходит в Зону? Давно мог бы успокоиться, купаться в золоте, жить как король, — сказал Даниил. — В этом есть какая-то странность.
— Никакой странности! — вскликнула Кайра. — У него, вероятнее всего, контракт. Ты же видишь, кем он стал! «Лицо» Пространственной Зоны! Как будто это модный бренд!
Она чувствовала, что ее переполняют ярость и отчаяние.
— Кайра…
— Пошли отсюда! — Девушка подхватила рюкзак и пошла к Порталу. Даниил похромал за ней.
Кайра долго не могла прийти в себя, вспоминая ту проекцию. Они часто говорили о том, что увидели, пока, наконец, тема не была исчерпана полностью. В душе Кайры появилась еще одна рана. Или темная дыра.
— Он не предавал тебя, — твердил Даниил. — Ты понятия не имеешь, что там на самом деле происходило и происходит. Не всегда то, на что смотришь, является истиной. Если не перестанешь считать себя жертвой, жалость к себе сожрет тебя изнутри!
Наконец Кайра заставила себя поверить его словам; приняла действительность, как Даниил принял свою инвалидность. Они поддерживали друг друга, и это помогало обоим держаться на плаву.
Блуждая по проекциям, они по крупицам собирали информацию и, наконец, выяснили, что с годами люди стали использовать Пространственную Зону по-другому. Теперь они отправлялись в проекции не развлекаться или учиться. Зона стала карьером, сырьевой базой, предприятием. Люди теперь работали здесь — именно люди, а не Обитатели. И гибли здесь тоже люди.
Даниил положил в чашку сахар, размешал и сделал глоток.
— Кто-то, возможно, и понимает. Но пока все это выгодно Партии и ее лидерам, ничего не изменится.
Невозможно поверить, но это была правда: Корпорация превратилась в Партию, демократия выродилась в тиранию, да к тому же и государство на планете теперь было только одно.
Когда они впервые прочли об этом в записях одного из сотрудников брошенной Транзитной Лаборатории, то не могли поверить увиденному. Корпорация владела Зоной, открывала доступ в нее. А Зона владела людьми. Сначала она их развлекала, а потом…
— Хватит, Кайра. Не то у тебя сейчас настроение, чтобы рассуждать об этом, — решительно сказал Даниил. — Пошли, осмотрим тут все.
Проекция, в которой они очутились, была непохожа на многократно встреченные ими Транзитные Лаборатории или Исследовательские Центры.
Здесь были два крыла: на указателях значилось — «Управление» и «Лаборатории». Они ночевали в первом и, обойдя его целиком, обнаружили, что тут нет ни малейшего намека на то, чем занимались работники, чем именно они управляли, какими исследованиями руководили. Здесь было много мебели, шкафов, столов и стеллажей, однако внутри — ничего. Ни бумаг, ни электронных носителей, ни компьютеров.
— Видать, не успели еще обустроиться. Только мебель завезли, в холодильник продукты положили, а потом что-то пошло не так.
— Пошли в «Лаборатории», — отозвалась Кайра.
За дверью, что вела в то крыло, был хаос, погром. Но к этому они уже привыкли, всерьез и не рассчитывали застать тут нетронутое оборудование.
Кайра с Даниилом обходили одно помещение за другим, пока не наткнулись на небольшую комнату. Здесь тоже все было перевернуто вверх дном, кроме запертого металлического шкафа, словно бы вросшего в пол. Шкаф был маленький, похожий на сейф.
— Интересно, что там? — проговорила Кайра.
— Сейчас узнаем, — ответил он. — Придется вспомнить прошлое.
Кайра оставила его одного сражаться с замком, снова принялась бродить по комнатам, пока не услышала:
— Готово.
В шкафу лежало что-то вроде шприца, наполненного белесой жидкостью. На емкости значилось: «Образец для синтеза».
— Что они собрались синтезировать? — Даниил обернулся к Кайре. — Как думаешь?
Кайра взяла «шприц», повертела в руках.
— Интересно, — задумчиво протянула она. — Запечатано, не открыть.
— Если что, я мог бы попробовать…
— Не нужно! — резко сказала Кайра. — Это может быть опасно.
— Как скажешь. Ты у нас ученый.
Кайра сунула находку в рюкзак, предположив, что позже они смогут разобраться с тем, что обнаружили. Друзья вернулись в кабинет, где ночевали.
— Останемся тут, пока еда не кончится? — предложил Даниил.
Решение было принято единогласно, и три сна прошли спокойно. А потом путешественники двинулись дальше и оказались в роковой проекции, которая отняла Даниила у Кайры.
Глава одиннадцатая. Проект «Окно»
Только что лицо Кайры было близко, но вдруг стало отдаляться, уплывать куда-то. В ушах зашумело, и Алекс понял, что теряет сознание.
«Дьявол! Очень вовремя!» — только и успел подумать он.
А в следующее мгновение обнаружил, что лежит на кушетке в том самом зале с креслами и сценой. Брючина была разрезана, на раненую ногу наложена свежая повязка. Кайра стояла рядом и смотрела на него, озабоченно нахмурив брови.
— Как ты меня сюда дотащила? И кушетку где-то нашла… Долго я провалялся?
— Кто тебя укусил? — спросила в свою очередь Кайра, игнорируя его вопрос.
— Вроде ящерица какая-то. Никогда таких не видел.
— У тебя температура. И крови, видно, много потерял. Я вколола антибиотики, обработала рану. Нога опухла, но рана чистая, нагноения нет. Надеюсь, не воспалится. Но, возможно, яд…
— Я вколол сыворотку, — перебил Алекс, — все будет хорошо, не волнуйся.
Она присела возле него. Он вспомнил тот день на катере, когда подводная тварь чуть его не убила. Кайра сумела его вытащить, а потом лечила рану, а потом…
— Все повторяется, правда? — вторя мыслям Алекса, проговорила она. — Ты помнишь?
— Я думал о том же самом.
Не сговариваясь, они потянулись друг к другу. Кайра была совсем рядом, Алекс почувствовал знакомый медовый запах ее кожи. Голова снова закружилась, но это не имело никакого отношения к лекарствам и кровопотере.
Они поцеловались — сначала робко, словно узнавая друг друга, потом со все возрастающей страстью. Алекс прижал Кайру к себе, все еще не до конца сознавая, что не спит, не грезит. Когда он упал в Портал, оставив ее в макромире, был один шанс из миллиона, что ему удастся найти Кайру. И все же у него получилось.
— Мне нужно столько рассказать тебе, — прошептал он.
Она улыбнулась, поглаживая его вискам.
— Ты стал старше. Поседел.
— Я провел вне Зоны семь лет. Так что сейчас мы почти ровесники. — Он усмехнулся. — Не сможешь больше обзывать меня мальчишкой.
Кайра тихо засмеялась и отстранилась от Алекса.
— Не могу поверить, что вижу тебя.
Она вдруг помрачнела, между бровей пролегла морщинка.
— Что такое?
Кайра слегка повернула голову в сторону двери, за которой лежало тело Даниила.
— Мне жаль, что я не появился раньше.
Она отвела глаза.
— Расскажи, как ты здесь оказался.
Он не просто рассказывал — заново переживал и проживал минувшие события. Алекс никогда, никому не говорил всей правды о том, что произошло с ним, когда он снова остался один в Пространственной Зоне. Его рассказ всегда был неполон, от утаивал детали даже от друзей — от Саймона и Линды. Родители знали о Кайре, но они бы при всем желании не поняли всего того, что было у него на душе, того, что ему довелось пережить.
«Нет, только тот, кто знал свиданья жажду, поймет, как я страдал, и как я стражду». Единственный человек на свете, который понимал это, был сейчас рядом с ним, и Алекс чувствовал, что душа его оживает, снова раскрываясь навстречу Кайре. Он освобождался от того груза, что так долго носил внутри, опасаясь выдать себя неосторожным словом, и знал: как бы ни сложилась жизнь дальше, он все сделал правильно.
— Ты не жалеешь, что возвратился за мной сюда? Ведь мог бы…
— Не мог. Я пришел сюда не только за тобой, но и за собой.
Кайра взглянула на него. Если его слова и были ей непонятны, она промолчала. Коснулась рукой его щеки.
— Ты так страдал в последние дни. Представить не могу.
— Гораздо хуже мне было, когда я думал о том, что наслаждаюсь жизнью, а ты в это время одна. Я не знал, мог ли кто-то помочь тебе, залечить твои раны. Сыта ли ты, есть ли у тебя крыша над головой. — Он вздохнул. — Мы с тобой были как два материка, разделенных океаном. Я знал, что ты есть, что ты жива, никогда не сомневался в этом. Но не мог до тебя дотянуться, и это мучило меня.
— Теперь я здесь, — тихо сказала Кайра, приблизившись к нему. Ее глаза казались огромными и мерцающими, как звезды. — Не говори ничего больше.
Их любовь не просто была проверена временем и расстоянием — она смогла раздвинуть их границы. Выйти за рамки реальности.
Они не знали, сколько времени прошло с того момента, как Кайра прижалась к его губам, потому что не чувствовали, как текут часы и минуты. В их душах и телах жил голод, который невозможно было утолить, и который становился все сильнее. Даже сознание того, что им предстояло, не отравляло Алекса.