— У тебя кто-то был за эти годы? — ревниво спросила Кайра. — Знаю, глупо спрашивать о таком, конечно, ты же не монах, но…
— Вот именно. Поэтому не спрашивай. Если бы кто-то стал для меня важнее, меня бы здесь не было. Есть ты и я, разве что-то другое может иметь значение?
Она соглашалась. А потом он сам задал вопрос, который мучил его («Уж это тем более глупо!»), и Кайра, не колебалась ни секунды, ответила:
— Нет. Никогда. Даня оберегал меня, был лучшим другом за всю мою жизнь. Если бы не он, я бы не сумела выжить и дождаться тебя.
Нога Алекса быстро заживала — наверное, еще и потому, что ему было не до раны. Температура не поднималась, красноты не было, опухоль спала.
Они не говорили о проблемах, о Пространственной Зоне, о том, как им быть дальше, куда идти. Защищали друг друга от тьмы и боли. Стремились, насколько могли, продлить свое короткое счастье. Оба чувствовали, что скоро придет время двигаться дальше, принимать непростые решения, и хотели быть сильными к тому моменту, и черпали эту силу друг в друге.
Прошли, наверное, два сна — и иллюзия покоя рассыпалась. Пространственная Зона напомнила о себе.
В проекции, где они находились, была вода: текла из крана в туалетных комнатах. А однажды вдруг перестала течь. А больше взять ее было негде.
— Нам придется уйти, — сказала Кайра.
Она стояла возле их рюкзаков, собираясь упаковать все необходимое.
— Пришлось бы сделать это в любом случае.
— Даниил, — она посмотрела на Алекса. — Не могу его тут оставить.
«Вот и все, — подумал Алекс, — настало время трудных вопросов».
— Кто напал на вас? Ты знаешь, кто тот человек?
— Человек! — горько сказала Кайра. — Если бы! В Транзитных Лабораториях работают не только…
Она посмотрела на него и осеклась.
— Алекс, что тебе известно о Зоне? О том, что с ней сейчас делают?
— Я не очень-то успел во всем разобраться. Зона теперь другая. Я говорил тебе о том, что видел здесь, и это оказалось… — Алекс покачал головой.
— Ты понял, для чего нужны Транзитные Лаборатории?
— Это какие-то ресурсные центры.
— Мы с Даниилом тут куда дольше тебя. Пространственная Зона стала меняться давно, и мы старались понять, чем это вызвано. Искали ответы, где только могли, и постепенно картина прояснилась. Я расскажу, как мы с Даней представляли себе положение дел: все детали нам, конечно, неизвестны, но общие выводы, думаю, верные.
Алекс слушал внимательно, не перебивая.
— С годами Корпорации показалось мало зарабатывать миллиарды, отправляя людей в Пространственную Зону развлекаться. В чье-то голову пришла мысль, что Нулевое измерение можно использовать куда более выгодно. Как известно, земные ресурсы истощаются, так почему бы не заставить Зону работать на себя, воспроизводя то, что нужно людям: нефть, газ, драгоценные металлы, железную руду и так далее? Ведь Зона способна оживить любую картинку! В руках Корпорации сосредоточились огромная власть и деньги, она получала фантастическую прибыль, которую сложно представить. Постепенно Корпорация превратилась в Партию. Партия возглавила не только Штаты, но и другие государства. Она разрасталась, как раковая опухоль, расползалась, как метастазы. Мечты о мировом господстве, которые лелеяли многие тираны, стали вполне реальными для Лидеров Партии. Действовали они не оружием, не огнем и мечом. В их руках было главное — жизненные ресурсы, без которых человечество вымрет. И поначалу все аплодировали. Полная эйфория, триумф научной мысли под флагом общечеловеческого блага и труда во имя будущих поколений! Мы, ученые, открывшие Зону, обессмертили свои имена. А ты… Тебя всегда обожали, но после своего исчезновения ты стал настоящей иконой.
— Значит, вы с Даниилом знали, что я где-то здесь, в Зоне?
— Сведения, которые мы получали, всегда были обрывочны, что-то приходилось просто додумывать, но мы поняли, что однажды ты пошел в Пространственную Зону с очередной миссией и не вернулся. Мир погрузился в траур, тебя чуть не канонизировали и… В общем, ты понял.
Алекс криво усмехнулся.
— Первым серьезным прорывом стало то, что Порталы научились держать открытыми столько, сколько нужно. Можно было входить в Зону и выходить оттуда, когда вздумается. Люди отправлялись в иное измерение на работу! Но сложность состояла в том, что Зона начала сопротивляться. Когда мы просто заглядывали туда поразвлечься, это одно. Хозяйничать в Нулевом измерении — совсем иное. Транзитные Лаборатории и Исследовательские Центры успевали проработать недолго: Подлинные Обитатели Зоны уничтожали их, убивали людей. Многие объекты даже открыться не успевали, а уже оказывались разгромленными. Поэтому их открывали в другом месте, и именно поэтому их сотни! Добывающие предприятия наводнили Зону, они множатся и множатся, прямо сейчас, каждую минуту!
Кайра всплеснула руками, не находя слов.
— Ты сказала: «Подлинные Обитатели». Как они выглядят? Та видела их?
— Нет, конечно. Те, кто их видели, не выживали. Возможно, это чистая энергия хаоса и разрешения. А может, вид их таков, что человеческий мозг не в силах этого вместить и осознать, или описать словами — нет таких слов ни в одном языке. Мы натыкались на проекции, где люди были расплавлены, как свечной воск. Или спаяны, слиты воедино с металлическими деталями. Видели трупы, вросшие в технику или камень — такое ведь просто невозможно!
Алекс вспомнил юношу, замурованного в стену.
— Все хотели пользоваться ресурсами Пространственной Зоны, но желающих работать там находилось все меньше. В Нулевое измерение посылали солдат, платили работникам огромные деньги. Кто-то соглашался, но все равно это не решало проблемы. Попробовали отправлять в Зону Обитателей — теперь это были не официанты и массажисты, а лаборанты, рабочие, инженеры, охранники. Однако затея провалилась. Обитатели оказались способны лишь на простейшие действия. Мозг — единственная материя, которая не могла воспроизводиться в Нулевом измерении, какой бы подробной ни была созданная проекция. Ученые «прописывали» и отправляли в Зону гениального физика или высокопрофессионального инженера, но там он оказывался лишь тупой марионеткой, не способной принимать самостоятельные решения. Тогда людей стали отправлять туда принудительно. И это были не люди в полном смысле слова.
— Ты говоришь об этом второй раз. Что значит «не люди»?
— Когда предназначение Пространственной Зоны изменилось, возвращать клиентов из проекций или искать их там уже не требовалось: теперь нужно было другое. На основе разработок «кошачий глаз» и ПП «Маяк» были придуманы вещества, меняющие сознание и поведение человека, делающие из него послушного, но вполне разумного, мыслящего робота. Использовались те же технологии вживления, только действие было не краткосрочным, а постоянным. Вещество действовало столько, сколько потребуется. Или пока Зона не уничтожит работника. Ты сам ощутил на себе действие подобных препаратов, лучше меня представляешь, что может сделать с мозгом и телом небольшая инъекция.
— Но кто в здравом уме согласится бы, разрешил сотворить с собой такое?
— Правильно, никто. Тем более что имелся побочный эффект: помимо трансформации сознания препарат буквально уродовал человека. Его лицо…
— Видел! Я видел, во что они превращались!
Алекс думал, что ничто уже не способно потрясти его, но ошибался. Люди могут творить с себе подобными жесткие, жуткие, немыслимые вещи.
— Заключенные, отбывающие сроки по тяжелым статьям — вот кто стал расходным материалом. Законы, ясное дело, стояли на службе интересов Партии. Судебная система стала выносить суровые наказания за малейшие провинности, а чаще — по политическим статьям, за несогласие с режимом. В общем, недостатка в жертвах не было.
— Как можно было терпеть все это? — пробормотал Алекс. — Дойти до такой мерзости…
— Не только терпели — одобряли, — заметила Кайра. — Самые страшные преступления всегда прикрываются высокими идеями патриотизма, добра или всеобщего блага.
— Неужели там, наверху, никто не понимал, что они испытывают судьбу? Что Пространственная Зона может перестать вести борьбу на своей территории? Удивительно еще, что этого до сих пор не случилось.
— Может, все дело в том, что время течет здесь иначе. В реальном мире проходят годы, в Пространственной Зоне — мгновения. Но ты прав, рано или поздно это произойдет. А сейчас, похоже, Партия взялась еще за какой-то проект.
— Куда уж дальше… Что за проект?
— Я не успела понять. Солдат, который убил Даню… — Кайра прикусила губу. — Мы не ожидали увидеть здесь кого-то живого. Похоже, когда Транзитные Лаборатории и Исследовательские Центры функционируют, попасть в них со стороны невозможно. По крайней мере, мы ни разу не видели их работающими. В общем, прошли сотни разрушенных проекций, и нигде никого не встретили, вот и потеряли бдительность: шагнули в Портал и сразу наткнулись на солдата. Он взял нас на мушку, но не стал стрелять, сначала спросил: «Вы тоже сотрудники проекта «Окна»? Даня сказал «да», и он потребовал код. Мы его, разумеется, не знали. Но попытались потянуть время.
— Погоди, так работы над «Окнами» велись здесь, в этой проекции?
— Нет. Солдат сказал, что лаборатория пострадала. Он, видимо, каким-то чудом ускользнул и подумал в первый момент, что и мы тоже сумели спастись. Я умоляла не трогать нас, говорила, что мы работали в другой лаборатории, спросила, что это за «Окна», а он ответил, что Партия «идет дальше, расширяет горизонты и стирает границы», что-то в этом роде. Упомянул про какой-то «Белый Огонь», сказал: «мы войдем в пределы и покорим миры».
— «Белый Огонь?»
— Бог знает, что это. Он странно разговаривал, как будто повторял лозунги или инструкции. Может, сказал бы что-то полезное, но Даня, видно, подумал, что, пока я отвлекаю солдата, он сумеет выстрелить. Только не успел.
«Расширяет горизонты и стирает границы», — вертелось в голове у Алекса, а потом его осенило:
— «Покорим миры»! Господи! — вскричал он, и Кайра подскочила на месте. — Я, кажется, догадываюсь, что это за проект «Окна»!