– Почему?
– Понимаешь, ведь спектакль называется «После солнца». Вот и пусть они все будут солнечными.
– Так вроде же драма.
– Ну и что?! Может, ты хочешь всех одеть в чёрное?! Да, драма. Но каждая постановка должна давать надежду. А иначе зачем люди идут в театр? Чтобы ещё больше расстроиться? Нет, ну скажи, что ты понимаешь мою мысль.
– Конечно, понимаю, – с добротой отвечал Алексей.
– Ну вот…
Нина быстро собирала свои листочки и бежала в рабочий кабинет додумывать мысль. Алексей понимал: ей нужен был собеседник, она проговаривала мысль вслух. Однако ж ни с матерью, ни с приятельницами она никогда не обсуждала свою работу. Эскизами и мыслями она делилась только с Алексеем.
А между тем документы на выезд были уже поданы.
– Прошу тебя, не расстраивай маму. Она так долго всё это собирала, ну что нам стоит сделать ей навстречу шаг; вон люди, ждут приглашения по десять лет. А там просто никуда не поедем. Ну, если ей так спокойнее.
Он матерился про себя и соглашался. И делал это ради Нины, ради её спокойствия, на тёшу ему было наплевать.
Алексей гулял по Гоголевскому бульвару, и мысли скакали с одного на другое, перепрыгивали во времени, останавливаясь на каких-то неожиданных и не очень важных сегодня моментах. А ведь нужно подумать про Сашу. Но в голову лезли мысли: «А если бы с ним так поступила Нина?» Алексей страшно боялся измены. Сам он не был безгрешным, но жене своей никогда бы такого не простил. И частенько, во времена их совместной жизни, не спал ночами, снедаемый подобными мыслями. А вдруг? Актёрская среда страшно распущенная – ни для кого не секрет. И всё же для себя он решил: вряд ли! Нина любила его, дорожила семьей, и ещё она была патологически честной. Если бы что с ней произошло, муж узнал бы первым.
6
Алексей целый день гулял по Москве. Зоя звонила несколько раз, говорила, что голос послушать, и с вопросом, когда он приедет.
От конечной станции метро ходило маршрутное такси, никаких проблем, тридцать минут, и машина довозила почти до самого Сашиного дома.
Алексей неторопливо шел по тротуару, вот оно – настоящее бабье лето. Такое только в Москве, когда всё багряно-огненное, под ногами ковер из опавших листьев. В Германии такого не встретишь: сразу всё убирается, обувь берегут, опять же, поскользнуться можно. Орднунг, кругом орднунг!
Практически у дома за руку его схватила женщина, Алексей даже вздрогнул от неожиданности.
– Что вам надо? Отпустите меня, – восемнадцать лет жизни в Германии давали о себе знать. Там не принято дотрагиваться друг до друга. Есть личное пространство, оно не нарушается. Если вы близкие люди, то да, но никак иначе.
– Алексей, ты что, меня не узнаешь? – молодая приятная женщина не выпускала его рукав.
Он всмотрелся повнимательнее:
– Господи, Галя? Никогда бы не узнал! Ты же была девчонка совсем. Когда же мы последний раз с тобой виделись? Еще в Ахтубинске? На серебряной свадьбе Зои и Василия? Вы вроде только поженились тогда? А вот голос у тебя совсем не изменился.
– А ты, Лёша, изменился сильно. Да нет, не постарел, не волнуйся, наоборот, такой импозантный стал, прям иностранец, – Галя осматривала его цепким взглядом, отчего Алексею сделалось не по себе.
Не сказать, чтобы приятная встреча. Алексей попытался выйти из щекотливого положения:
– А что мы здесь стоим, пошли в дом. Тебе Зоя сказала, что я приехал?
– С Зоей мы не общаемся, а то ты не знаешь, – хмыкнула Галя.
Да знать-то он знал. Но нужно же было что-то говорить.
– Мне Вика позвонила. Нам нужно поговорить, Лёш, пойдем, посидим в кафе, – Галя говорила спокойно и уверенно. Она приехала специально для встречи с ним, это было очевидно. А своего она всегда добивалась.
Алексей понимал, что его начинают вовлекать в семейные разборки, в то, чем ему заниматься никак не хотелось. Но он же, в конце концов, именно за этим и приехал. Только он думал, всё будет по-другому. Поговорит по-мужски с Саней, даст пару советов, и делу конец! Но что его вот так будет у ворот поджидать бывшая жена Александра, к этому он готов не был.
– Конечно. Почему, собственно, нет. А здесь что-нибудь есть рядом?
– Естественно, есть, здесь недалеко. Расскажи, как ты, как девочки, чем занимаетесь?
Галя взяла его под руку, не сказать, чтобы по-хозяйски, но достаточно решительно. Алексею от этого жеста стало неуютно, он чувствовал себя немножко предателем. «Нужно разобраться», – успокаивал он себя, а как тут разберешься?
– Да живём, девочки работают, довольны.
– Замужем? – вот тоже вопросец. В Германии в голову никому не придёт задать такой вопрос, опять же вторжение на чужую территорию. Он уже сказал всё, что хотел, про девочек. Работают. Всё. Дальше разговор должен строиться в разрезе погоды, спорта и телепрограмм.
– Ты знаешь, они практически немки. Особенно Алька. Так что у них фройнды, замуж в Германии рано не выходят. Татьяна одержима карьерным ростом, что тоже характерно для её новой родины. Алька на десять лет младше, относится уже к новой генерации. Её ровесники особо ни к чему не стремятся, в официанты идут, учиться не хотят. Детей не рожают, главное, даже не откладывают эту мысль на потом, совсем из головы выкидывают. И мои не исключение, – Алексей сам не понимал, зачем выдал такую длинную тираду. Может, чтобы оттянуть неприятный разговор.
– Так, может, и неплохо? – Галя немного висла у него на руке, и Алексею было от этого неуютно.
– Может, и неплохо.
– Живёте вместе?
– Нет, обе снимают квартиры.
– Значит, ты при доме, стало быть, богатый жених, – Алексею не понравилась эта фраза, что-то в ней было хищное.
– Да какой уж там богатый, кредиты же. Вся жизнь в кредит, – Алексей боялся напора. Везде и всегда. И если раньше оборонялся, то теперь просто сразу заползал в раковину и задраивал люки. Это к чему она про дом спросила?
Галя то ли сразу почувствовала настроение Алексея, то ли по его лицу пробежали все эмоции.
– Да ладно, я на твой дом не претендую, так спросила. А сам чем занимаешься? На пенсии?
– Работаю. Там же, где и раньше.
– Ты там что-то вроде монтировал? – Нет, эта Галя определенно выводила его из себя. Надо же так выразиться – «что-то монтировал». Он, между прочим, отвечал за сборку высокотехнологичного оборудования.
– Вроде того, – неопределенно проговорил Алексей. Нужно взять себя в руки. Галя не имеет к нему никакого отношения, но выслушать её он должен. Он уже заметил, что в доме его сестры царит нервная атмосфера, все напряжены, дети волками смотрят на отца и бабку. Что это за дела такие? Он столько лет от всего этого самоустранялся! Не дело это, теперь, если будет нужно, он и инициативу возьмет в свои руки.
Они подошли к небольшому кирпичному зданию. «Кармен» – гласила красивая, немного вычурная надпись на вывеске.
– Ух ты, как тут у вас. Испанский ресторан?
– Почему испанский?
– Так «Кармен» же. А она вроде из Севильи.
– А, наверное, – пожала плечами Галя.
Она кивнула головой официанту. Алексей отметил, что её здесь знали.
– А Вас давно не было видно, – к ним подошел вальяжный молодой человек в форменной жилетке и достаточно фривольно подмигнул Гале.
– Временное явление, вот, видите, я опять здесь, – Галя сказала об этом с вызовом. И чего она самоутверждается перед малознакомыми людьми, удивился Алексей? Ну не все же официанты в курсе её истории, или, если человек попадает в подобную ситуацию, ему кажется, что в курсе все, и хочется этот момент обсудить?
– И как всегда, прекрасно выглядите, – продолжил молодой человек. Он не торопился класть перед ними меню. Понятное дело, почти все столики свободны, и парень маялся от безделья.
Галя в ответ очаровательно улыбнулась. С официантом кокетничает, ужас какой.
– Нам только кофе. Мне, как всегда, латте с клубничным сиропом. Леш, ты будешь кофе?
– Мне, если можно, чай, – быстро проговорил Алексей, – черный, с лимоном.
– Да, конечно, – официант вынул из кармана жилета блокнотик. – Может, десерт?
– Ни в коем случае! – Галя, молодец такая, ответила за обоих. В общем-то, Алексей и не собирался ничего заказывать, но как-то это не по этикету. Или Алексей к ней придирается? Он решил подать свою реплику в этом спектакле:
– С твоего позволения, я позвоню Зое, а то она будет волноваться.
Галя презрительно хмыкнула:
– Сразу доложишь?
– Нет, просто скажу, что задерживаюсь.
Галя нервничала. С одной стороны, она пыталась найти в лице Алексея друга, а с другой, всё время срывалась в какую-то истерику. Нервы-то у мадам ни к черту.
Наконец Алексей дозвонился до сестры:
– Зоя, я тут немножко задержусь. Всё у меня прекрасно, подъеду через часок. Не волнуйся. Да не выдумывай, не надо меня встречать. Да, да, всё хорошо, целую.
Галя начала говорить сразу, безо всяких преамбул:
– А ты не знаешь, как я жила все эти годы, и не тебе меня осуждать.
– Но, по-моему, я еще не сказал ни слова, – да, конечно, он был прав – нервы.
– Ну, я же знаю, тебя там накрутили!
– Галя, – Алексей попытался вставить слово, но Галя сделала рукой останавливающий жест.
– А ты знаешь, каково жить с Зоей?
– Не забывай, Зоя – моя сестра.
– Да ничего я не забываю! Даже если хотела бы. Извини, Лёша, жизнь повернулась не в ту сторону, думаешь, я не понимаю, что виновата, что ошиблась. Я всё понимаю, я готова вернуться, но Сашка слышать ни о чём не хочет. Детей против меня настраивает.
А это какой-то совершенно новый сценарий. Алексей понял всё в точности до наоборот. Галя ушла из семьи, а теперь требует раздела имущества, при этом перетаскивая детей на свою сторону. И имущество она хочет поделить очень хитрым образом: Сашу с матерью засунуть в однокомнатную квартиру, которую Саша купил, только начиная свою московскую жизнь, а ей с детьми должен был как раз-таки отойти подмосковный дом. Он решил сейчас не уточнять расклад, а всё же выслушать Галину. Сказал только для уточнения своей позиции: