– Ты готов действовать неэтично?
«А мать в могилу сводить этично?» – подумал Серый, распаляя в себе гнев. Он надеялся, что с гневом придет решимость. Этого не случилось. Гнетущая тяжесть опустилась на его плечи, в ней были лед и тьма. У него перехватило дыхание и подвело живот. Руки затряслись. Серый вцепился в штанины, пытаясь совладать с дрожью, и она поднялась выше. Застучали зубы.
– Я не хочу ее заставлять, – выдавил Серый. – Я хочу, чтобы ей можно было объяснить. Только это.
Джейд внимательно смотрела на него. Серый невольно покосился в ее сторону, поймал ее взгляд. «Слишком много эмоций, – вдруг понял он. – Слишком сильная реакция. Как во время задания…»
– Выход, – сказал Александр, – на другом уровне.
В глубине белого пола плыли белые облака. Среди них струились белые угри, проплывали белые карпы. Еще глубже в дымке тумана летели и не могли улететь белые листья, и белые пчелы пробирались в венчики белых цветов.
– Я вот-вот пойму, – сказал Серый. Он устало развалился на каменном стуле и смотрел в движущиеся под ногами узоры.
Джейд скрылась где-то и вернулась с чашкой теплого молока.
– Я всегда понимаю немного раньше. Можно спросить меня.
Серый молча поднял глаза.
– Кристина не могла прямо сказать тебе – становись экспертом, и у тебя будут в доступе нужные бонусы. Это против правил.
– А ты такое сказать можешь? – Серый усмехнулся.
– Я – это ты. Ты сам догадался. Поэтому могу.
– Продолжая эту же логику, – сказал он, – там не будет бонусов, которыми можно менять других людей. Нигде не будет, ни при каких условиях. Я так догадываюсь. Мне так кажется. Не знаю почему.
Джейд вдруг хихикнула.
– Знаешь, – возразила она тепло, – не бывает догадок на пустом месте. «Они относятся к нам лучше, чем мы думаем», вот почему.
Улыбка Серого стала шире и искренней.
– И что же там будет на самом деле?
– А вот это нам с тобой действительно неизвестно.
Серый немного поразмыслил и осторожно спросил:
– Джейд, а можно оставить тут стулья?
«Ого, – подумал Серый, входя в Дом культуры. – Я считал, что у меня дома уныло? Это я еще не видел настоящего уныния!» Днем свет в фойе не включали, а окна заросли пылью. Было почти темно. Вешалки пустующего гардероба торчали, как позвонки. На стенах под стеклом смутно белели какие-то бумаги. Шаги и голоса отдавались эхом. Чудилось, что в воздухе висит серая мгла. Гуще всего она почему-то была возле выставки детского рисунка. Серый отметил это и поежился. Потом он отметил, что эмоциональная реакция у него опять слишком острая. «Профдеформация?» – предположил он и решил позже спросить у Джейд. Меньше всего он хотел заработать профдеформацию.
Стараясь не принимать окружающее всерьез, Серый принялся размышлять о том, в каких единицах логично измерять уныние и сколько их помещается в провинциальный Дом культуры. Может, наоборот, ДК следует считать точкой отсчета, а уныние измерять в процентах и долях процента от ДК?
– О, книжки привезли продавать, – сказал дядя Коля. – Кажись, фантастику! Пойду приценюсь.
Он зашагал к прилавку. Серый улыбнулся вслед. Откуда-то из-под локтя вынырнула Машка и гулко зашептала:
– Вон там билетики! Юра, купи нам билетики. И книжку купи! Я давно хотела эту книжку.
Серый не стал спорить. Он заплатил за билеты и вручил Машке толстую книжку с портретом Петика на суперобложке. Бумага в книжке была бессмысленно толстая и дорогая, мелованная, словно в художественном альбоме.
Вернулся довольный дядя Коля с другой книжкой. В фойе становилось людно – прибывали зрительницы. Все они казались Серому на одно лицо, похожими на тетку Анжелу из жэка. Вроде бы он заметил у фикуса и настоящую тетку Анжелу.
Несколько минут Серый выглядывал в толпе Петика. Потом ему надоело тянуть шею, и он предложил пройти в зал. Машка потребовала сесть рядом с нею в первом ряду. Серый с дядей Колей уперлись. Настаивать Машка не стала, пожала плечами и ушла вперед. «На «камчатке» устроимся, как в школе сидели», – фыркнул дядя Коля.
Серый с непривычки выбрал сломанный стул и чуть не грохнулся.
Захрипели, завыли старые динамики у сцены. Волосы на загривке стали дыбом. Сев наконец, Серый зажал уши. «Звукарь? – подумал он. – Я удивлюсь, если тут есть звукарь». Действительно, над пультом стояла директриса ДК. Рядом с ней суетился Петик. Серому казалось, что он должен быть выше. Директриса сама была среднего роста, но он еле доставал ей до плеча. Маленький, пухлый, пыхтящий мужичонка в скверном костюме…
– Поганец, – прошипел дядя Коля.
Серый встрепенулся.
Что-то не клеилось.
Пять минут назад Серый отметил, что стал ненормально восприимчивым. Из-за постоянных задачек на эмоциональное наполнение его чувствительность обострилась. Ничего хорошего в этом не было, но факт оставался фактом. И если в Петике крылось что-то неправильное, что-то зловещее – Серый должен был ощутить это.
Петик не понравился ему на рекламке и не нравился сейчас. Больше Серый не чувствовал ничего. Вокруг простиралась обыденная тоска, где вялое развлечение – лучше, чем никакого.
– Сейчас заведет свои песни, – на ухо ему сказал дядя Коля.
«Песни? – Серый пожал плечами. – Ну, послушаем…»
Директриса наконец разобралась со звуком. Из динамиков понеслись шорох, шелест, скрип и отдаленные мажорные аккорды. Петик вылез на сцену, замахал руками и микрофоном, запрыгал, закричал приветствия. Потом предложил вместе спеть, и зал послушно откликнулся ему нестройным хором. Безобразно грохотали динамики, но это никого не смущало.
Дядя Коля сидел насупившись. Серый погибал от скуки. Что-то похожее он видел на ЮТубе в передаче про экстрасенсов девяностых. Передачу он от скуки тоже не досмотрел. Спели песенку… стали повторять аффирмации: «Я красив, я богат, я любим, я успешен…» «Что я здесь делаю? – вздыхал Серый. – Мог бы поработать сейчас. Кино посмотреть. Книжку почитать. Нет здесь ничего, кроме зеленой тоски. Машка – дура. Петик – убогий…» Несмотря на шум, глаза закрывались. Серый попытался удобней устроиться на жестком стуле, помял затекшую шею, вяло оглядел зал.
…Он как будто смотрел сквозь 3D-очки в скверном кинотеатре. Изображение было мутным и расплывчатым, но глубину очки давали получше, и Серый отчетливо разбирал, кто на каком плане находится. Вне экрана оставался он один. Сидевший рядом дядя Коля был внутри киноленты… Серый закусил губу. Опасаясь потерять озарение, он слегка расслабился. Происходящее было очень похоже на задачу с биржи. Он чувствовал себя компетентным.
Планов насчитывалось всего три. На внешнем находились дядя Коля, директриса и еще пара зрителей, остальные – дальше, на промежуточном, и в глубине экрана кривлялся на сцене маленький развинченный Петик. Ему приходилось нелегко. Он тащил их к себе, их всех, многие десятки человек, словно в одном ведре из колодца. Он обливался потом…
«Джейд, – почти вслух подумал Серый. – Это бонус? Это же бонус, Джейд?»
И тотчас понял: нет. Нет таких бонусов.
Хуже.
Это задача с биржи.
И выполняет задачу не Петик. Ведущий тренингов – просто якорек, к которому подцеплен истинный исполнитель. Сам Серый точно так же подцеплялся к людям и нелюдям… Его охватил холод. Обостренные чувства открывали знание, которого он совсем не хотел. Отточенная интуиция приносила догадки, пробиравшие жутью. «Разума во Вселенной достаточно, чтобы это никогда не стало проблемой для населения одной планеты, – сказала когда-то Джейд. – Но они – совсем другого масштаба».
Исполнитель этой задачи, сотрудник биржи «Может каждый», не был человеком.
Даже гуманоидом не был.
«Они относятся к нам лучше?.. – вспомнил Серый, и словно вся окружавшая его тоска разом хлынула в его сердце. – Боюсь, мы зря в это верим…»
За его спиной возникла Джейд и тронула пальцем плечо Серого.
– Прости за внезапность. Запрос подтвержден. Осталось только твое согласие. Серый, ты – эксперт.
Он вскочил. Сиденье кресла поднялось, ударило его под колени. Шатаясь, Серый вывалился в проход. Боковым зрением он поймал удивленный взгляд дяди Коли, потом в глазах старика мелькнуло понимание – неверное понимание, он решил, что Серого зацепили глупые песнопения, объяснять было некогда и ни к чему, Серый только подумал: «Чертова интуиция, может, я еще и мысли читать начну?» – одними губами проговорил:
– В сортир, – и на полусогнутых выбежал из зала.
В узком шкафу между внутренними и внешними дверями он прислонился к стене. Приглушенный шум накатывал волнами. Серый перестал разбирать слова, этого было достаточно: шум больше не досаждал ему. Отдышавшись, он вышел в фойе и зашагал к лестнице на второй этаж.
Серый остановился на лестничной клетке и сел на подоконник.
– Джейд, – сказал он. – Растяни время, пожалуйста. На максимум.
В следующий миг он сидел на нефритовом стуле.
– Вот, значит, как, – сказал он угрюмо. Джейд вздохнула и коротко развела руками. У нее был виноватый вид.
Серый поколебался.
– Почему меня повысили? Что именно я сделал?
– Ты начал видеть других исполнителей, причем без их на то разрешения. – Джейд помедлила и заговорила тише, не то торжественно, не то осторожно: – И вообще без чьего бы то ни было разрешения, Серый. Это специальный доступ, который выдается экспертам, и то не всем. Каким-то образом ты взял его сам. Там… насколько я знаю, там сейчас не сказать чтобы паника, но многие взволнованы.
– Вот, значит, как, – повторил Серый.
Сердце перестало бухать о ребра, и пришло странное спокойствие; казалось, что в голове чисто и ясно, но мысли в этой ясности двигались медленно, с усилием.
– Я с ними поговорю, – сказал он. – Потом. А получается, Джейд, что эти доступы еще и брать можно? Не только просить? Я же помню: «сил помогать и спасать мы тебе не дадим…»
Джейд испугалась. Ее желтые глаза заметались, она стиснула пальцы и жалобно подняла брови. Серому стало ее жалко. Кем бы она ни была, она ему нравилась. Он к ней привязался.