е мечты о торжестве справедливости, пока ее соседки полным составом собирались в душевую. Без них комната погрузится в блаженную тишину, но Старшая будет чувствовать в ней нотки отложенного напряжения, которое нахлынет на нее, когда этот шумный балаган ворвется обратно.
Он и вправду врывается обратно – скорее, чем Старшей хотелось бы. Переговариваясь между собой, соседки смеются и улыбаются, обсуждая звенящим высоким шепотком то, что их воодушевляет. Сплетни. Они не могут без них жить!
По возвращении остальных обитательниц сорок седьмой Старшая раздражается и сурово хмурится против воли. Принцесса, ловя ее взгляд, ежится и притихает, интуитивно ища поддержки у Хозяюшки, которую считает своим старшим товарищем.
– Это была бы очень красивая сказка! – суетливо возясь с одеждой, восклицает Белка, продолжая мысль, которая явно тянется за ней из самой душевой. Хозяюшка и Игла вторят ей звонким смехом, Принцесса краснеет и застенчиво мнет руками полотенце. Лень провожает соседок рассеянной полуулыбкой, ее смешок звучит с запозданием, когда остальные затихают.
Старшая хочет уйти, но усердно продолжает сидеть на кровати, раскрыв тетрадь с завтрашним заданием. Она не смотрит в написанное и не пытается ничего выучить, глаза скользят мимо текста, но она заставляет себя водить взглядом от начала до конца каждой строки, изображая сосредоточенность. Если сейчас встать и уйти, это будет слишком демонстративно.
Тем временем Белка энергично сушит темно-рыжие волосы полотенцем, придавая им привычную степень пушистости, и продолжает:
– А что? Он «Спасатель», ты «Принцесса», – ее голос понижается и звучит более томно: – Принцесс обычно спасают. О, я уже вижу прекрасное развитие этой истории! Так романтично! У вас будут чудесные детки!
Лень ничего не говорит, но нарочито кривится при слове «детки». Принцесса прикрывает рот рукой, и даже это нервное движение у нее выходит нежно и изящно.
– Надо только придумать, от чего или от кого он ее будет спасать, – протирая в очередной раз запотевшие очки, с нотками легкой надменности говорит Игла. – А то пока он может спасти ее только от Хозяюшки. Не ее же ты предлагаешь на роль дракона для нашей Принцессы?
Переливы высокого девичьего смеха скачут по стенам комнаты. Хозяюшка пытается изобразить воодушевленность, но Старшая прекрасно видит, что Игла кольнула соседку, хотя той отчаянно не хочется этого показывать.
Хозяюшка – высокая и крупная девушка – привыкла смотреть на более хрупких подруг с покровительственной снисходительностью. От нее исходит серьезная монументальная заботливость. Хозяюшка запросто могла бы быть чьей-нибудь бабушкой. Некоторые обитатели интерната даже воспринимают ее так. Она этому не противится – не потому что не хочет, а потому что знает, насколько это будет бесполезно. Старшей хорошо известен ее почерк, и она не раз идентифицировала его на дверях туалетных кабинок. В кратких росчерках Хозяюшки недвусмысленно сквозит и ее ненависть к полученному прозвищу, и тоска по лиричной нежной любви, которая, по ее мнению, ей недоступна в силу образа и габаритов. При этом Хозяюшка искренне верит, что для всех остальных ее терзания – тайна. Старшей эта тайна известна, но она предпочитает молчать, как молчит о большинстве дел, творящихся в школе.
Однако сейчас ее куда меньше занимает реакция Хозяюшки, чем предмет разговора. Она с недовольством отмечает, что против воли начинает жадно ловить каждое слово соседок по комнате.
– Ой, ну не надо, – говорит Принцесса. – Хозяюшка никакой не дракон. Нет у меня дракона. Не от чего меня спасать. – Тем не менее, она мечтательно прикрывает глаза и вздыхает. – Но было бы здорово, если б он на меня посмотрел. Ну… хоть ненадолго!
– На тебя нереально не посмотреть, – деловито замечает Игла, тонкие губы натужно пытаются сложиться в улыбку. – На тебя обращают внимание все парни в школе. Каждый готов стать твоим принцем.
Старшая опускает голову ниже, стараясь отвлечься на конспект. Собственные губы приходится напрячь, чтобы не выдать просящуюся на лицо знающую ухмылку. Она видит, что сухая и высокая Игла завидует кукольной красоте Принцессы. Впрочем, завидует не она одна, и не заметить это может, разве что, слепой.
Принцесса смущенно пожимает плечами, как бы говоря: «я никого ни о чем таком не просила», хотя для соседок это транспонируется в вызов: «я не виновата, что красивая». Искренняя доброта и невинный вид Принцессы сковывает им руки, не позволяя как следует проучить ее за эту красоту: каждая из них понимает, что школа устроит обидчице Принцессы бойкот. Каким-то образом этой куколке удалось завоевать всеобщее расположение.
– Он не смотрел, – отвечает Принцесса. То ли специально радует Иглу, то ли не думает о ней и предается собственной досаде.
– А ты потаскайся за Старшей, – вдруг вскидывает голову Игла. – Точно начнешь чаще с ним сталкиваться. Так ведь?
Все присутствующие оборачиваются к Старшей, заставляя ее застыть. Несколько секунд она не поднимает головы, мечтая раствориться в звенящей тишине комнаты. Затем вздыхает и подчеркнуто недовольно отрывается от конспекта.
– Что-что? – с деланной скукой переспрашивает она.
– Ой, не прикидывайся, ты же прекрасно нас слышала, – закатывает глаза Игла, сложив руки на груди. – Ходят слухи, ты частенько пересекаешься со Спасателем.
– В этой школе слухи проходят за день больше шагов, чем я сама, – отмахивается Старшая. – И когда я только все успеваю? – Она изображает недоумение. – И Майора пытаюсь охмурить, и за Спасателем везде таскаюсь, и учусь когда-то! Может, у меня просто уходит меньше времени на придумывание колючек? Лицо Иглы превращается в гримасу. Старшая прищуривается, с трудом скрывая победную улыбку.
– А вообще, – назидательно продолжает она, – встретить этого парня – дело нехитрое. Он и так везде сует свой нос. Можете просто подождать, пока он прокрадется к вам в душевую.
Принцесса прячет лицо в ладони, Лень недоверчиво хмурится, Хозяюшка возмущенно надувает щеки, а Игла с Белкой растерянно переглядываются. Белка нарушает молчание первой.
– Этот Спасатель не похож на того, кто будет подглядывать за девочками в душе, – тоном знатока заявляет она.
– Ну раз не похож… – снисходительно тянет Старшая, поднимаясь со своего места. Теперь она понимает: самое время уходить.
– Ты куда? – недовольно спрашивает Хозяюшка. Ее голос ниже, чем у остальных. Она пытается компенсировать это с помощью высоких ноток или громкости, но часто забывается и выдает свое естественное контральто.
– Попытаюсь поспеть за сплетнями. А то слишком уж они меня обгоняют, – отмахивается Старшая.
Она уже знает, что сначала соседки начнут недовольно ворчать на нее за глаза, а потом им станет стыдно с подачи Принцессы – проверенный и отлаженный механизм.
– Какое удовольствие разгуливать ночью по темному корпусу? – спрашивает Белка тоном журналистки, охотящейся за сенсацией. – Тебе там одной не страшно?
Старшая поднимает на нее глаза, успев зашнуровать кеды.
– Нет, – улыбается она. Улыбка выходит искренней, Старшая не храбрится. Ей и вправду не страшно. Компания ночной темноты, ветра, прохлады, и, возможно, Майора, если он выйдет на ночной перекур, видится ей более приятной, чем компания вернувшихся из душа соседок. В эти минуты они почему-то больше всего похожи на серпентарий.
– Мимо тридцать шестой не побежишь? – щурится Игла.
Старшая выпрямляется и устало глядит на соседку.
– Нет. Сплетни про этого выскочку собирайте сами, если вам так надо.
Соседки притихают, и Старшая покидает комнату в тишине, избавленная от необходимости объяснять что-либо.
Вопросов о ночных вылазках ей давно не задают: все знают, что ничего дельного им Старшая не ответит. А что ей говорить? Рассказывать, что там, во время «ночного дежурства» она чувствует себя живой и свободной? Что для нее это не только отдых, но и важная задача? Что только по ночам она изредка может поговорить с Майором – единственным, кто ее понимает, – с глазу на глаз? Старшая не верит, что соседки поймут ее.
На упоминание Спасателя, вертящиеся эхом в памяти, Старшая реагирует двояко. Пока этот парень не появился в интернате, она была здесь едва ли не единственным смелым учеником, склонным к героизму. Теперь… теперь их двое, и Спасатель быстро набирает популярность. Наверняка, и сорок седьмая, и тридцать шестая комнаты будут подталкивать его в объятия Принцессы. Сухарь без ума от Белки, она наверняка подначит его надоумить соседа раскрыть глаза пошире. А дальше и делать ничего не придется, ведь Игла была права: на Принцессу с мечтательностью смотрит едва ли не каждый первый парень в интернате. Каждому месту, видимо, нужна своя сказка. Почему же здесь не могли выбрать другую?
Эта мысль отчего-то заставляет щеки Старшей заполыхать от внутреннего жара. Она убеждает себя, что дело в беге, но с трудом может в это поверить. Ноги проносят ее по третьему этажу в сторону второй лестницы, хотя Старшая вполне могла не бежать по этому коридору и не бросать мимолетный требовательный взгляд на дверь с покосившейся табличкой «36».
Она не хочет думать о словах соседок, не хочет признавать, что ей не нравится «красивая сказка» для Принцессы, не хочет соглашаться с советами Майора и не хочет верить, что компания Спасателя сейчас была бы куда приятнее, чем густая тьма, промозглый холод ночи и пронизывающий ветер.
Старшая проносится по коридору третьего этажа так быстро, как только может. Она не прикрывает глаза только из нежелания упасть, хотя и знает, что не расшибется здесь насмерть, даже если весь путь будет слепа. Ноги, унося ее все дальше от тридцать шестой, зачем-то начинают топать сильнее и громче, и Старшая стыдится этого. Ей кажется, что собственное тело бунтует против нее, привлекая внимание, с которым она понятия не имеет, что делать.
Она вылетает на вторую лестницу, не догадываясь, что дверь комнаты №36 за ней открылась, и одинокая фигура парня, уверенного, что ему почудилось, долго высматривала на полу призрак ее следов.