– Может, попробуешь все же рыбу-то, Ксюш. Очень вкусная.
Тут все подпрыгнули. Потому что Ксюша резко бросила вилку, которая тут же скатилась со стола, с грохотом откинула стул и рванула в комнату сына. Сын за ней. Послышались рыдания.
Лена была так растеряна, что просто застыла на месте, глядя на красиво накрытый стол. Что же предпринять?
– Ешь! – голос мужа привел ее в чувство. – Ешь давай, они разберутся. А то все утро пробегала.
Но Лене не лез кусок в горло. Что она сделала не так? Чем расстроила сноху? Так старалась с этой рыбой, так хотела, чтоб все понравилось!
Со стола пришлось убирать. После получаса рыданий дети пошли к реке. Сын был взволнован, успокаивал жену и даже ничего не сказал матери.
А сердце у Лены уже все растревожилось. Она поняла – скорее всего, дети уедут, не станут гостить. А это же так страшно – остаться в конфликте с родными детьми. Это так плохо, что от одной только мысли и жить не хочется.
Эх, надо было каравай тот выбросить, пропади он! Трещина эта проклятая теперь при каждом случае вспоминалась. Жалко было не столько себя, сколько сына. За что она, мать, так его наказывает? Почему и чем так обидела сноху?
Муж успокаивал, говорил, мол, «нечего сумасбродным капризам потакать», но все равно Лена себя винила.
К вечеру дети вернулись и, как и следовало ожидать, объявили, что завтра утром уезжают. Точнее, сын объявил, а Ксюша молча прошла в комнату. Потом сын перекусил и взял для жены булочку и ягоды.
– А Ксюша разве ест мучное? – спросила Лена, вспомнив историю с караваем и возглас невесты: «Мучное – это же яд».
Оказалось, что с некоторых, неизвестных Лене пор Ксюша уже ела мучное.
Уснуть Лена не смогла. В двенадцать ночи пошла к Тае, и племянница ее как будто ждала, тоже не спала. Они проговорили до трех.
А наутро Таисья пришла к ним. Дети уже готовились уезжать. Лена суетилась, собирая им с собой закатки, продукты из огорода и домашнюю стряпню.
Таисия уединилась с сыном Лены во дворе. Тая была не только родней – в школьные годы еще и работала его классным руководителем. Так что знала юношу как облупленного.
Ксюша обиженно, но ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла:
– Вы уже всей родне на меня нажаловались, да?
Лена ничего не ответила. Она не знала, что говорить.
Дети уехали. Сноха сквозь зубы процедила: «До свидания».
Измученная, не спавшая Лена, опустив руки, сидела за столом, а Тая убирала посуду с завтрака и накрывала чай.
– Лен, успокойся. Ну, такая вот она – ваша Ксюша, не изменишь! А Пашка любит ее.
– Так ведь, Тай, нельзя ж так с матерью, да и со мной! – вклинился муж Лены.
– Беременная она, токсикоз и гормоны!
– Как? – Лена очнулась. – Как беременная, а нам что ж не сказали?
– Они договорились, что позже скажут, когда будет месяцев пять. Так что это по секрету я вам, чтоб успокоить. Если что – вы не в курсе.
И вот такая счастливая, такая радостная, такая невероятная новость пришла так не вовремя. И не было от вестей почему-то того счастья, которое ожидалось.
Кого тут винить?
К молодым не надо соваться! Ни с советами, ни с наказами, ни с помощью, ни с традициями. Лена это знала.
Она читала семейных психологов, но еще больше убеждалась во всем на собственном опыте: ведь ее сразу, еще на свадьбе собственного сына, поставили на место, грубо и безапелляционно…
И только потом Лена осознала, что она вовсе не обиделась на Ксюшу – она испугалась. Испугалась за будущую семейную жизнь сына, а этот испуг привел ее к мысли о трещине на каравае. Мол, примета плохая. Но дело было не в трещине, совсем не в ней. Хотя…
По статистике, семьдесят процентов российских семей распадаются. Неужели у всех была трещина на свадебном каравае?
В ноябре сын приехал без Ксюши, но с большой просьбой. Молодые решили взять квартиру в ипотеку, родители жены помогли найти подходящий вариант. Двушка в пятиэтажке в том же районе, где жили и Ксюшины родители. Конечно, ипотечные выплаты пугали, и поэтому денег нужно было больше.
Лена загорелась идеей – как не помочь?
У них были отложены деньги на ремонт дома, целых четыреста тысяч. Решили отдать детям, дом подождет. А еще Лена заняла и у Таи, и у сестры. Получилось еще триста. Договорились, что потихоньку, с пенсий и с зарплаты мужа отдадут.
Дети взяли квартиру в ипотеку. Родители, правда, эту квартиру никогда не видели, но, со слов сына, она была хороша. Осталось только сделать ремонт.
– Пап, а ты тут с ремонтом в квартире помочь не сможешь? На пару недель приехать надо.
– Так ведь работаю. Со смен могу отпроситься только за свой счет. А долги-то как, Паш! Нам ведь ежемесячно отдавать надо.
У Лены заболела душа. Как это: детям в помощи отказали. Она нашла выход – на дежурства отправилась вместо мужа. А муж поехал в город, помогать сыну с ремонтом. Спал на раскладушке в этой же квартире и весь день с утра до вечера трудился. Сын и сват приезжали только вечером – оба работали. Лена, как могла, поддерживала мужа по телефону.
А когда он вернулся, совсем расклеился, слег со спиной, долго лечили.
В конце марта на свет появился внук – Матвей.
Жизнь изменилась кардинально.
Матвей был беспокойным младенцем. Мама Ксюши быстро сдалась. Но ее можно понять: она работала на начальственной должности, и сил на «ночные бдения» у нее не хватало.
Ксюша оказалась не готова к ответственности, она не могла себя организовать, не высыпалась, капризничала, впадала в депрессию. Дошло до того, что она со скандалом стала просто оставлять сына на Павла и уходить к своим родителям. Потом легла в больницу с осложнениями по женской части. Кормление грудью пришлось прекратить. Павел весь издергался: на нем висела ипотека, а он – не в состоянии работать, без конца отпрашивается.
Надо было срочно что-то менять, и Павел с Ксюшей решили, посовещавшись, попросить временно приехать к ним бабушку Лену.
Лена была не против. Хоть про себя и вспомнила недавний разговор со снохой, и как та отреагировала на какой-то ее незначительный совет:
– Вы к моему ребенку не суйтесь! Мы сами решим, что ему надо, а что – нет.
Но Лена уже начала привыкать к прямолинейности Ксюши и старалась не обижаться. Себе дороже.
Она приехала. Бросила мужа и весенние, такие важные огородные посадки, но приехала. Ну, и как уже понимают читатели этой истории, опять взвалила все на себя.
Ксюша не просто отдыхала на диване с телефоном, а начала бегать по подружкам, оставляя бабушку главной по хозяйству. Лена прожила в таком режиме три месяца. Домой приезжала всего дважды, ненадолго.
Поведение жены все больше раздражало Павла. Он смотрел на вымотанную мать, выговаривал претензии Ксюше. А жена в эти моменты вела себя до отвратительного театрально. Однажды, когда сноха выхватила кричащего ребенка из рук Лены, женщина потеряла сознание. Такое выдержать ее немолодая психика уже не могла.
Вызвали скорую, неделю прокапали. И только когда Павел забирал мать из больницы и вез домой, в поселок, он объявил, что с Ксюшей они разводятся.
Слишком много накопилось у него обид и претензий, слишком мало он видит перспектив в дальнейшей жизни с этой женщиной. Ведя машину, Павел сумбурно и эмоционально делился с матерью своими проблемами и рассказал даже то, что ей знать и не следовало…
Для Лены это был очередной удар. Как? Как ребенок? Как жилье, ипотека?
Сын поступил благородно: сказал, что ипотеку выплатит, но квартиру оставил жене и сыну. Сам подселился к другу, а когда Ксюша, не справляясь с ребенком, вернулась к своим родителям, временно жил в их бывшей квартире.
Он по-прежнему помогал с малышом, забирал его на выходные и праздники, привозил к бабушке с дедушкой. Матвей рос и стал часто оставаться у Лены с мужем.
А Лена все надеялась – может, вернется сын в семью… Но он был категоричен. Развод, обратная смена фамилии, алименты. В общем, все, что полагается в этом случае оформлять, было уже оформлено.
С бывшей снохой Лена больше не общалась. Коммуникация и при семейной жизни не была налажена, а теперь уж и подавно не складывалась.
Только со свахой Лена иногда встречалась. Та тоже жаловалась на дочь, на то, что Ксюша мало времени уделяет ребенку, живет в свое удовольствие.
У Ксюши – принципы. Она не может себе отказать в том, к чему привыкла. Она уходит вечерами в тренажерный зал, и это принципиально! Встречается с друзьями, считая, что ребенком должны в это время заниматься бабушка и дедушка. Она придумала себе летний дорогой отдых, на который не имеет средств. Она вообще не имеет средств, кроме алиментов и небольшого детского пособия, не самостоятельна в этом смысле совершенно. Но запросы свои сокращать принципиально не собирается…
Сын часто бывал в поселке с ребенком. Они с отцом потихоньку ремонтировали дом. Лена нянчилась. Сын встречался с друзьями.
Матвею исполнился год с небольшим, когда в поселок вернулась одноклассница сына с трехлетней дочкой. У одноклассницы был в самом разгаре процесс развода с мужем.
Когда-то давно у них с Павлом случился школьный роман. А сейчас он возобновился.
Прошло уже несколько лет. Многое изменилось. Похоронили мужа Елены, и женщина до сих пор очень горюет о нем.
Матвей перешел в третий класс. Живет с мамой, а Ксюша работает, состоит во втором браке.
Павел забирает сына к себе очень часто. Летние каникулы внук проводит у Лены вместе с другими внучатами.
Всего внучат трое.
Павел женился во второй раз и живет в городе с новой семьей. Уже пять лет младшему сынишке. Пара тоже обзавелась квартирой, оба работают, а Лена с удовольствием проводит время с детьми. И внучку обожает, хоть она и не родная Лене по крови, и со сватами в очень теплых отношениях. Со всеми: и с первыми, и со вторыми. Но со вторыми и праздники проводят вместе, и будни.
Новую сноху Лена знала еще сызмальства, и та вернулась в ее жизнь так легко, как влетает тополиный пух в открытое окно.