– На море? – Света задумалась. Раньше она купалась только в местной речке, туда же ходила загорать на пляж. – Даже не знаю.
– Ты хоть раз была на море? Что тут сомневаться, конечно, нужно ехать. – Ольга Филипповна строго посмотрела на подчиненную. – В общем, ставлю тебе отпуск на август, путевку, как пришлют, отдам. Только девочкам ничего не говори, поняла?
Светлана кивнула. «Девочки», то есть педагоги, вообще мало с ней разговаривали. Нет, те, что помоложе, могли поболтать о всякой ерунде на переменках или в столовой, но «старая гвардия» во главе с Риммой Свету игнорировала. Светлану считали серым кардиналом, думали, что она может доносить на учителей, раз приближена к директору. Чем-то же она за такую любовь должна платить.
Конец учебного года был каким-то скучным и серым. То ли из-за постоянных дождей, то ли потому, что Светлана никак не могла дождаться поездки на море. Она нашла в магазине купальник, прикрывающий все ее изъяны, купила два платья, несколько красивых пар легкой обуви и ждала, как ребенок, зачеркивающий даты в календаре, когда же лето пролетит, оставив на виду лишь свой пушистый, августовский хвост.
В середине июля делать в школе было уже практически нечего. Света решила уйти с работы пораньше. Закрыла дверь библиотеки, отдала ключи на охрану и вышла под ослепительно яркое, жарко пылающее солнце. Душный пыльный воздух застыл, не желая хоть чуть-чуть перемешать запах раскаленного асфальта и аромат запоздало распустившегося жасмина. Прохожие жались в тень, неся в руках бутылочки с водой.
Света неторопливо пересекла улицу и пошла в парк. Здесь было много деревьев, фонтаны, палатки с мороженым, – все, что хоть немного остужало лето.
Она уже приглядела себе местечко рядом с небольшим прудиком, где можно отдохнуть, но тут услышала за спиной скрежет металла, визг тормозов, женский крик и плач ребенка.
Резко обернулась. Она все пыталась рассмотреть, что же произошло, но перед глазами стояло совсем другое видение – поезд тяжелой красно-белой массой катит на нее колеса, лицо машиниста искажено от испуга, а Света как будто смотрит со стороны, как ее красную курточку накрывает многотонный состав, разрывая тонкую ткань на части.
Дрожь пробежала по всему телу, захотелось закричать, но девушка, сжав кулаки, мотнула головой. Люди бежали мимо нее к дороге, где произошло дорожно-транспортное происшествие.
– Что? Вы видели, что случилось? – раздавалось то тут, то там. – Скорую вызвали? Девчонка вроде жива, а вот мать…
Светлана, как могла быстро, дошла до проезжей части и в ужасе уставилась на асфальт. Даша, та самая Даша, что когда-то налетела на Светлану в парке, теперь сидела на коленках у тела матери. Девочка трясла ее за руку, кричала и просила прощения, рядом крутились какие-то люди, пытались привести женщину в чувство, но Ирина не реагировала.
– Ребенка нужно увести. – Света смело шагнула вперед и схватила Дашу за руку. – Даша! Посмотри на меня и слушай внимательно: врачи уже едут к твоей маме, ее нельзя трогать. Наша задача – найти твоего папу. Как ему позвонить? Даша, ты должна найти папу.
Девочка размазывала слезы и грязь по лицу и испуганно глядела на чужую женщину, что заставляла смотреть ей в глаза.
– Надо найти папу, – повторила Светлана, потихоньку уводя ребенка от места происшествия. – Вот телефон. Папа на работе?
Даша кивнула.
– Я сейчас позвоню в поликлинику, а ты внимательно следи за мной, поняла?
Даша опять кивнула.
Света нашла в списке номер поликлиники, быстро нажала «вызов» и что-то сказала работнику регистратуры. Потом последовала пауза, Вадим снял трубку у себя в кабинете.
Через десять минут он, запыхавшийся, бледный, но собранный и серьезный, стоял на коленях рядом с Ирой. Держал ее за руку, что-то шепча. Та уже не слышала его, но он все продолжал говорить, как любит ее, как хотел, чтобы они этим летом поехали в отпуск, как она хорошо готовит курицу в духовке и управляется с детьми.
Он говорил все то, что не говорил раньше, когда Иришка стояла рядом на кухне и варила кашу и могла кивнуть ему в ответ. Но тогда было некогда, Вадим спешил. Теперь время остановилось, вяло повисло, пронзаемое вспышками сирен и чьими-то голосами.
– Вадим Георгиевич. – Света подошла и дотронулась до его плеча. – Там Даша. С ней беседуют какие-то люди из «Скорой». Надо бы вам подойти.
– Где Дашка? Моя Дашка где? – Вадим растерянно озирался по сторонам, ища тело девочки на асфальте рядом с женой.
– Она жива, я отведу. – Света мягко потянула Вадима за руку. Он подчинился.
– Папа! – Девочка бросилась к отцу, расталкивая работников «Скорой». – Папа!
Она плакала, кричала, Вадим встал на колени и прижал ее к себе. Ему все казалось, что это не Даша, а Ирина стоит сейчас перед ним и обнимает его за шею. Девочка стала ее продолжением, воплощением матери на этой земле, отпустив Иру, освободив ее от боли и страха.
Вадим долго приходил в себя после смерти жены, работу бросил, уйдя в отпуск вне графика. Теперь на нем были и Дашка, и близнецы, а еще – похороны, оформление бумаг, звонки от родственников, сочувствующие взгляды и ночи, полные одинокого отчаяния.
Похудел, лицо стало серым, глаза потухли. Он знал, это пройдет, так работает горе. Их учили этому в институте. Вот только как хоронить жен, как жить дальше, не рассказали.
Через несколько недель Даша, слыша, как отец стонет у себя в комнате, вдруг вспомнила Светлану. Нашла ее номер в отцовском телефоне и позвонила.
– Извините, вы, наверное, заняты. Но папе очень плохо, а мне страшно. Бабушка только что уехала, не отвечает на звонки. Вы можете прийти к нам?
Света узнала Дашин голос.
– Да. Только мне нужен точный адрес.
Даша продиктовала.
Света, судорожно собираясь, вдруг замерла. Вот об этом и говорил тот врач много лет назад. Света кому-то очень сильно нужна на этой земле, поэтому она и осталась в живых.
Чувства между ними рождались постепенно, осторожно прорастая в душах. Даша, два ее брата, Вадим и Светлана как будто стали крутиться на одной орбите, но боялись соединиться, то догоняя друг друга, то вновь расходясь.
Горе делало свою работу, а жажда жизни – свою. Светлана то принимала решение отойти от этой семьи, вернуться к своему одинокому, такому понятному и простому существованию, то снова кидалась к позвонившей ей когда-то девочке, учась быть заботливой и нежной. А Вадим наблюдал за тем, как жизнь его семьи, зализывая раны, пытается двигаться вперед.
Прошло два года.
– Алло! – главный бухгалтер подняла трубку внутреннего телефона. – Да, Ольга Филипповна, слушаю!
– Любаш, посмотри, пожалуйста, у нас там остались еще путевки для детей сотрудников в парк развлечений?
– Да. Но их Римма Федоровна вроде забирает.
– Что? Нет, мне нужно три путевки на детей.
– Для кого?
– Запиши на Свету. Потом документы все оформим. Все, мне некогда.
Директриса отключилась.
– Римма Федоровна, тут Ольга звонила, путевки ваши Светке отдала, – протараторила Любовь Олеговна.
– Как это? Так у Светки нет детей, спекулянтка, – распалялась Римма, спускаясь по лестнице.
– Ольга Филипповна, это что же такое получается, – запричитала она, врываясь в кабинет директрисы. – Почему библиотекарю мои путевки отдали. Она бездетная.
– Была. Теперь она многодетная, Римма. Так что ей преференции.
– Кто ж на такую позарился? – Завуч усмехнулась. – Разве что из жалости или в качестве няньки.
– Римма, замолчи, пока не поздно. – Ольга Филипповна смотрела на коллегу строгими, холодными глазами. – Света прошла через многое, но она никогда не ныла и не топила других ради своего благополучия. У Светы еще все впереди, а ты, Римма, по-моему, многое уже упустила. Сашке твоему учиться надо, а не по паркам развлечений скакать.
Римма Федоровна, шепча проклятия, вышла из кабинета. Но ей пришлось смириться с тем, что в педагогическом коллективе вдруг появилась многодетная мать.
Через год Ольга Филипповна ушла из школы на пенсию. Теперь у нее была названая дочь, Света, а у Светы два сына, дочь и муж. Они были очень нужны друг другу.
Алексей Анисимов
Старые долги
– Ну что, попался? – Жена застыла на пороге, уперев руки в бока и хищно раздувая ноздри. – Попался?
– Ты чего это? – растерялся восьмидесятилетний Иван. – Тебя, случайно, кобель не покусал?
– Сам ты старый кобель! – продолжала метать молнии Мария. – Еще и лицо делает честным! И не стыдно тебе после всего родной жене в глаза смотреть?
– Что с тобой, Маруся? – уже строже спросил Иван. – Ты откуда пришла такая заведенная?
– Откуда? А оттуда! Теперь про тебя все знаю. Не зря тебя в этом подозревала!
– В чем этом?
– Как будто сам не знаешь. – Мария погрозила мужу крючковатым указательным пальцем. – Можешь теперь не отнекиваться.
– Да скажи ты, что узнала?! – закричал Иван, не выдержав такой психологической атаки.
– А вот все! – закричала и Мария. – Только что Нюрку встретила.
– Нюрку? – Иван на секунду задумался. – Какую еще Нюрку?
– Не притворяйся! У нас одна Нюрка в деревне живая осталась. Так вот она мне все рассказала.
– И что рассказала?
– А то, что у тебя перед ней старые долги имеются. Помнишь, за что ты ей должен?
– Нюрка? – Иван задумался. – Долги? Чего-то не пойму, о чем говоришь.
– Ну конечно, разве просто так признаешься. Но я тебе напомню. Нюрка сказала, ты ее использовал. И не раз.
– Чего? – Иван смешно захлопал глазами. – Как использовал?
– Как женщину.
– Не понимаю.
– Опять глупым притворяешься? Будто не знаешь, как мужчины женщин используют.
Иван растерялся и стал мучительно что-то вспоминать. Так ничего и не вспомнив, переспросил:
– Это она тебе сама сказала? Прямо сама?
– Ага, – довольно кивнула жена. – Говорила, что ты иногда насильно принуждал ее быть женщиной. Обещал расплатиться, но так слово и не сдержал. Теперь говорит, раз твой муж со мной не расплатился, ты платить будешь. Срам-то какой!