– Да что он поднимет, Руслан, этот желторотый?! Мы сегодня что с ним обсуждали? Размещение временного пункта пожарной охраны. А ты обратил внимание, как у них канализация устроена – с финишем в отстойнике, в выгребной яме, короче. Опять временная схема, говно из «города будущего» цистернами вывозят!
– Это еще ладно, – возразил Хисамов, – могли просто пустить трубу к Волге, и айда.
– Ну да, как-то не додумались. Ты знаешь, я читал, что когда первый корпус Сколкова открывали – презентация, Медведев, то-се, – и приспичило кому-то из начальства, а тут бац – новое открытие: туалеты в «царстве стекла и бетона» забыли устроить! Ты можешь себе представить?
– Не могу, – признался Хисамов, – по-моему, это брехня. Уж что-что, а насчет пожрать-посрать у них все налажено.
– А я могу, – разгорячился Кожин, – потому что у этих ребят все, сука, временное, ну вот все! Налетят, напилят-нарубят – и на новое место. А кто на одном сидит, так вокруг уже все дотла, потому что на его век хватит, а там…
Хисамов молчал, сосредоточенно следя за дорогой, потом не вытерпел и, не глядя на Кожина, обронил сухо:
– Забей, Андрюха, ты и на гражданке не пропадешь. – Кожин напрягся, а Хисамов, покосившись на него, продолжил: – Ты посмотри на себя, ты же в полном порядке, чистый рейнджер, или как там у америкосов такие молодцы зовутся? Руки откуда надо растут, голова на плечах, забей!
– Руслан, – со вздохом ответил Кожин, – я разве об этом? Я понять не могу, как это так у нас в стране устроилось, что всякие жоповерты вихлястые как сыр в масле катаются, а такие, как мы, навья-ют по двадцать пять лет, и их на пенсию в двадцать пять тысяч выкидывают. По штуке за каждый год среди огня и головешек – ты сечешь?
Хисамов засопел, тоже начиная, кажется, заводиться, и покрепче перехватил руль; они въезжали на Займищенский мост через Волгу. И тут запищала рация.
– Кожин, – буркнул Андрей в трубку, послушал и сообщил: – нам двадцать минут езды, сейчас будем… Ну вот, брат, – отвечая на немой вопрос Хисамова, – пожар нам к обеду поднесли, ТЦ «Адмирал» горит.
– О-е, – выругался Хисамов, – опять торговый центр! Сильно?
– По второму номеру, пристрой какой-то занялся.
– Ладно, если так.
Оба замолчали. Шины с шипением сглатывали дорогу, Волга медленно разворачивалась панорамой по плавной кривизне мостового перехода, на горизонте угадывалась Адмиралтейская слобода; мартовское солнце стояло уже на закат, пошел второй час пополудни.
Торговые центры в последние пару лет горели в Казани и окрестностях с завидной регулярностью, и горожане начали поговаривать, что это власти таким радикальным способом сгоняют разношерстных торговцев в новые ТЦ, с новыми, порой в разы более высокими, арендными ставками. Говорили, впрочем, и о происках конкурентов, хотя различить, где кончаются интересы чиновников и начинаются интересы бизнесменов-арендодателей, было затруднительно. Пожарные эту тему тоже обсуждали, конечно, – между собой и на официальных «разборах полетов», но к досужим домыслам относились в основном скептически: для того чтобы занялось, достаточно было какого-нибудь раздолбая-сварщика, которому поручили поправить угол торгового павильона, или беспечного «сына Востока», взявшегося среди тряпья сварить себе на открытом огне похлебку. Хотя… В мае 2013-го, когда Кожин еще только осваивался на бумажной работе, в должности дежурного по службе, ему пришлось участвовать в составлении описания пожара в торговом центре «Новая Тура», построенном в чистом поле в пятнадцати километрах от Казани и сгоревшем погожим понедельничным днем за восемь часов, и он был поражен, как простенько все сложилось: некое возгорание в двух – сразу! – складских помещениях, площадью с жилую комнату, а уже через час огонь бушевал на территории шестисот «квадратов» и в конечном счете пожрал более двадцати тысяч квадратных метров ТЦ. В новом комплексе, с автоматическими системами пожаротушения, – это как? По идее, «описание», представляющее собой многостраничный документ, поминутно восстанавливающий картину пожара и его ликвидации, с массой расчетных формул и схем, должно давать исчерпывающие ответы на такого рода вопросы, но что-то все равно укрывалось от глаз в дыму и копоти, не позволяя прийти к абсолютно однозначным выводам. Пожарные осторожно склонились к возможности поджога, следствие по возбужденному по факту уголовному делу – тоже, и… Год спустя расследование приостановили, насколько Кожин знал, – за невозможностью установить подозреваемых. Хоть в поджоге, хоть в халатности. По счастливому совпадению пожар случился в заблаговременно объявленный в «Новой Туре» санитарный день, так что посетителей не было и жертв удалось избежать, а комплекс был застрахован, и владельцам благополучно возместили ущерб.
Когда они подъехали к площади перед «Адмиралом», солнце уже не светило, его заслоняли густые иссиня-черные клубы дыма, валившие от торгового корпуса. Хисамов и Кожин переглянулись – какой тут, к черту, второй номер, пожар явно тянул на четвертый, предпоследний по классификации, – и побежали к штабному фургону, воткнувшемуся в углу огромной стоянки, забитой разномастными легковушками. Здесь командовал майор Шандыбин, и по его лицу было видно, что все идет далеко не так, как записано в сценарии пожаротушения на этом конкретно взятом объекте.
– Бардак во всей красе, мужики, – раздраженно сообщил Шандыбин, – эти чурбаны минут двадцать сами пытались погасить пристрой, пока какая-то баба по мобиле не позвонила. И вообще, тут не должно быть по схеме пристроя, и вон там, в западной части, – тоже! Когда успели нагородить, хрен его знает.
– Понятна обстановка, – сказал Хисамов, – ставь задачу.
– Хер ли я вам поставлю, – сплюнул Шандыбин, – у меня двенадцать пацанов всего, кем командовать будешь?! Помогите вон этих как-то организовать, что ли.
«Эти» были покупатели, валом валившие из здания ТЦ, в основном женщины средних лет, некоторые в ободранных колготках, – падали, похоже спеша выбраться. Кожин обернулся на них вслед за взмахом руки Шандыбина, и вдруг словно что-то переключилось в его зрении, – площадь резко отдалилась, люди на ней превратились в черно-серые точки, и при этом он совершенно отчетливо узнал среди бегущих навстречу свою жену – «жинку-Женьку», как он ее ласково дразнил иногда.
Она так бегала ему навстречу от своей заводской проходной, когда они «дружили». Завод стоял на отшибе, работников со смены и на смену возили вахтовые автобусы, не способные зараз вместить всех, и многие, главным образом молодые, конечно, наперегонки спешили успеть на первый развоз. Женька на самом деле была похожа на хохлушку из казачек, – чернявая, плотно сбитая, веселая и теплая. Уютная. Они познакомились случайно: встретились взглядами в магазине и оторвать глаза друг от друга с тех пор уже не могли. Ей было всего двадцать три тогда, в 1992-м, она только-только окончила ткацкое училище, но по специальности в Казани устроиться не получилось, и Женя пошла на завод, где работал отец, «Серп и Молот». Завод делал канатные дороги, а строго говоря – подвесные транспортеры для угольных шахт и горно-металлургических предприятий, и при Советском Союзе процветал, – как говорится, страна давала угля, пусть мелкого, но много.
Забеги для Жени прекратились, когда одним прекрасным летним вечером Андрей встретил ее у проходной за рулем «копейки», первой модели «жигулей», купленной им с рук тоже за смешные деньги, но все же ввергшей Кожина в долги. Андрей был горд, Женя – сражена; вскоре они поженились.
…Зло посмотрев на Кожина, женщина прошла мимо. Конечно, это была не Женя, померещилось. Но площадь была та, и заводской корпус тот, и центральный выход устроенного на его месте торгового центра новые хозяева сделали там, где была проходная. Разница в том, что землисто-серый фасад закрыли яркими, охристо-желтыми, сэндвич-панелями, а по гребню крыши вместо жестяных багровых букв названия завода (с молоткасто-серпастой эмблемой, конечно) протянулась сверкающая алым пластиком вывеска – «ТЦ „Адмирал“». То и дело перекрываемая клубами густого черного дыма, сегодня она смотрелась особенно эффектно.
Они поженились, и тут – так совпало – завод, который в начале 90-х еще работал по инерции и худо-бедно кормил Женькину семью, встал. Его канатные дороги, его люди, его станки и оборудование оказались никому не нужны – вообще. Станки какие-то ловкие люди (известное дело – невидимая рука рынка) вывезли на металлолом, рабочие разбрелись кто куда. Жить на одну кожинскую зарплату было невозможно, даже с приработками от извоза, которым он занялся в свободное от службы время, и еще через полгода Женины родители объявили молодым, что перебираются в деревню, к родственникам. Мол, там и сами прокормимся, и вам продуктами помогать будем. Устраивать протесты Андрей и Женя не стали, всем все было понятно, просто посидели за ужином со стариками, выпили по рюмке, потолковали, а наутро Андрей их увез. Помимо продовольственной помощи, у этого решения был еще один плюс: «двушка» в панельном доме, в которой они жили все вместе, осталась теперь молодым, можно было подумать о детях, тем более что Кожину удалось пристроить жену в диспетчерской пожарной охраны; жизнь, можно сказать, налаживалась.
…Рев сирен вернул Кожина к действительности – на площадь перед ТЦ и вдоль фасада здания пытались въехать с десяток пожарных машин. Это значило, что начальство перевело пожар в третью категорию, к бойцам, первыми прибывшим на тушение, подоспела подмога. Но толку было мало: пожарным пришлось на руках оттаскивать легковушки покупателей, чтобы освободить площадки с гидрантами, потом обнаружилось, естественно, что их надо размораживать, поток воды, хлынувший было на стену горящего пристроя от гидранта внутри здания, тут же превратился в подобие декоративного водопада в ванной комнате какого-нибудь новорусского, – давление было хорошо если на четверть от требуемого…
Кожин посмотрел на часы: с момента возгорания, если верить Шандыбину, прошло уже примерно сорок минут, – много, очень много для такого насквозь горючего объекта. Несколько пожарных расчетов кромсали и крушили сэндвич-панели на пристрое и фасадной стене основного здания, стремясь прервать поток огня, более-менее заработали брандспойты, но видно было, что огонь пошел уже туда, внутрь, подпитываемый током воздуха. «Ничего там у них нет,