Сейчас все иначе, здесь нет скреббера или хотя бы высокоразвитого элитника, значит, у тварей нет ни малейших психологических барьеров, вот и набегают, ничего не опасаясь. Самые разные, стаями, поодиночке, парами и тройками, мчатся со всех ног одновременно с разных направлений. Точное место, где происходили столь громкие события, определить не могут, дымовая шашка свое уже отыграла, ну да это и не требуется, ведь работает несметная толпа, кто-то непременно наткнется, заурчит, унюхав запах взрывчатки и пороха.
И крови – само собой.
С кровью в группе Пастора большие проблемы. Как выяснилось, по итогам схватки с невидимками никто не остался в стороне – каждый хоть по мелочи, но отхватил. Больше всех досталось Гномику – хромал немилосердно, болезненно при этом кривясь, в бедро прилетело что-то очень серьезное и, разворотив мясо, уткнулось в кость. Само собой, что при сокращении мускулатуры посторонний предмет бередил края раны, вызывая те еще негативные ощущения. В придачу к этому что-то мелкое словил в бок, аккуратно под край легкого бронежилета. На вид неопасная ерунда, но Карат не стал бы озвучивать такие выводы без врачебного осмотра.
Бок – это не пятка, это очень серьезно, даже маленький осколок может натворить бед, уйдя в брюшную полость. Иммунные легко справляются с самыми нешуточными повреждениями, но иногда без хирурга это или очень сложно, или невозможно.
А иногда и с ним шансов нет.
Пастору слегка посекло обе ладони – вроде работают, но крови набежало немало, перевязали его слишком поздно, всю одежду перепачкал. Череп несколько осколков поймал на пластины бронежилета – повезло, но один серьезно прошелся по шее, в ране обнажилась чудом не перебитая артерия, ну и натекло тоже прилично.
Карат везунчик: ему всего-то под ухом чиркнуло и ремень пробило, причем осколок, едва ткнувшись в мясо, там и остался – на большее его не хватило. Скривившись, вытащил его прямо на ходу.
Мелкие повреждения, ерунда, но без крови тоже не обошлось. Плюс от старых дел оставалась – предплечье задело еще в той злополучной деревне.
Зараженные, словно акулы, кровь чуют издали, ее запах им очень нравится. Так что сейчас первоначальный план быстро двигаться по шоссе приходилось то и дело корректировать из-за возникающих на пути зараженных. Твари по неизвестной причине часто стараются придерживаться дорог, а уж широкий асфальт привлекает их больше всего, вот и предпочитали мчаться именно по нему.
Даже вовремя убираясь с их пути, не всегда получалось забрать с собой и свой запах. Ветерок, легкий и непредсказуемый, разносил его в разные стороны, так что зараженные время от времени улавливали притягательный аромат, начинали останавливаться, жадно принюхивались, суетливо озирались, исступленно наворачивали круги в поисках источника.
Пару раз доходило до того, что Череп брался за арбалет, убив при этом двоих бегунов. В обоих случаях павших тут же начинали рвать сбегающиеся со всех сторон сородичи – пусть недавняя пальба обещала им более лакомую добычу, но и от такой большинство не отказывалось. При этом они отвлекались от главного – поисков источников притягательного для них аромата.
А группе только это и требовалось.
Естественно, за арбалет Череп брался только в критических ситуациях. И дело не в том, что стреляет он не так уж и беззвучно, а в том, что если кто-то нехороший наблюдает за дорогой, он непременно заметит необъяснимую гибель зараженных, а это грозит новой стычкой, причем посреди полчища не самых слабых мертвяков.
Противнику даже не надо пытаться убить невидимок, все, что от него требуется, – пускать издали гранаты из подствольника приблизительно в то место, где они находятся. Заденет – хорошо, не заденет – тоже ничего страшного, ведь твари побегут туда уже целенаправленно, ими уже вся округа кишит, жуть сколько набежало, вся эта масса ринется в направлении источника шума. Умные, конечно, обратят внимание не на взрывы, а на хлопки гранатомета, но таких меньшинство, и вряд ли они поймают готовых ко всему невидимок, а остальных привлекут самые громкие звуки. Уже не десятки – сотни, массы мертвяков неминуемо наткнутся на группу, зараженные ни за что не проигнорируют запах свежей крови в считаных шагах от источников.
Достаточно хотя бы одному пересечь границу зоны действия умения и заурчать, обнаружив добычу перед носом, и поход на запад завершиться быстро и печально.
В общем, все очень и очень серьезно.
Но, похоже, враждебно настроенным невидимкам сейчас не до преследования, им ведь тоже досталось, и, судя по количеству пролитой крови и оставленному телу, неслабо. Никто не пытался стрелять вслед, кидать гранаты из ниоткуда или другим способом навредить, лишь не на шутку возбужденные мертвяки носились туда-сюда, но уже не с прежней интенсивностью – основное скопление осталось позади, твари наконец обнаружили место схватки и носились там кругами, возможно, создавая немалые проблемы засевшему где-то неподалеку подраненному противнику (или противникам).
Чем дальше отходили от злосчастной лесополосы, тем меньше попадалось зараженных. Причем видовой состав их выглядел забавно – или развитые, опасные твари, классом не ниже лотерейщика, или совсем уж безнадежные доходяги-пустыши, едва волочащие ноги, а то и передвигающиеся ползком на стертых до мяса коленях. Последних так и принято называть – ползуны, или совсем уж не принятым в приличном обществе словом, с не самой лучшей стороны характеризующим их полезность для иммунных и печальную никчемность.
Все логично – первые не зря считаются опасными, уши у них работают как полагается, а головы зачастую соображают настолько хорошо, что, расслышав серию громких звуков, они, даже находясь в трех-четырех километрах, могут с высокой точностью добраться до района, из которого доносился шум, не остановившись по пути только из-за того, что представление закончилось. Считается, что слаборазвитые не доходят до конца именно поэтому – в отсутствие источников раздражения быстро теряют интерес или переключаются на что-то другое.
Ну а ползунов Улей назначил вечными опоздавшими. Для них даже незначительное расстояние преодолеть – целое событие. Будь там хоть капля интеллекта, вообще бы не торопились на такой шум, потому как в случае, если сбежавшиеся твари не найдут поживу, может случиться непоправимое. Так уж принято, что более удачливые собратья не видят ничего зазорного в том, чтобы порвать ослабевших – кушать-то хочется всегда, а поедание себе подобных у них преступлением не считается.
Пастор неожиданно свернул на едва заметную дорогу. Асфальт на ней был, но с той, которая осталась позади, разница колоссальная. Сплошные трещины да колдобины, со стабом не перепутаешь только потому, что понятно с первого взгляда – здесь еще недавно ездили часто и упорно, что для западных территорий нехарактерно. То есть обычный кластер, стандарт, по которому до загрузки в Улей можно было раскатывать, ничего не опасаясь.
Сейчас все иначе, и дело даже не в том, что езда на автотранспорте по всей территории Стикса сопряжена с риском. Судя по количеству сбежавшихся на пальбу тварей, группа пересекла ту незримую границу, за которой нехорошие изменения начинают нарастать лавинообразно – запад начинает показывать свою людоедскую суть. Если вспомнить стычку, после которой Карат попал в лапы сектантов, тогда мертвяков было куда меньше, сотнями и не пахло.
Хотя не факт, ведь на лесистой местности с обзором дела плохи. Да и запад западу рознь, можно нарваться на миграцию тварей, можно оказаться вблизи популярного у зараженных места, ну и кластеры бывают разными. Те, на которых располагаются города, даже будучи очищенными от населения, остаются привлекательными для мертвяков – некоторые опасные твари торчат там от первого до последнего дня, питаясь чем попало (в основном своими менее удачливыми собратьями). Естественно, там и по окрестностям хватает веселья. Зато в малонаселенной местности можно не заметить ни малейшей разницы с востоком.
Если повезет…
Гномик, не переставая тихо поругиваться, принял наконец помощь от Черепа, тот уже не раз предлагал. Ухватился за его плечо, после чего начал передвигаться еще хуже – совсем плохи дела. Надо как можно быстрее заняться ногой, поспешно намотанный поверх штанины бинт – несерьезно.
Пастор, оглянувшись после одного из самых сочных высказываний раненого, решил слегка приоткрыть завесу над дальнейшими планами:
– Отсюда два километра до карьера, там зараженных обычно нет, и должна найтись рабочая одежда. В этой мы далеко не уйдем, рано или поздно на след кто-то опасный наткнется.
– Баллончики есть, они запах хоть ненадолго сбивают, – предложил Гномик.
Пастор покачал головой:
– Репеллентов больше нет, они в рюкзаке у Туриста лежали.
Карату кожу в трех местах попортило, но в итоге измазалось все, лишь носки не пострадали. Развитые зараженные способны уловить запах следящего за гигиеной человека за десятки, в некоторых случаях за сотни шагов. А если присутствует кровь, эта дистанция увеличивается в разы. Один порыв ветра в нужном направлении, и оттуда может примчаться такая орава, что в три пулемета не отстреляешься.
Бывалые, всего опасающиеся рейдеры, испачкав одежду кровью, стараются тут же от нее избавиться, какая бы хорошая она ни была. Считают, что самая качественная стирка не поможет, зараженные все равно будут чуять любимый аромат.
Страх запаха крови – это что-то вроде суеверия. Даже ничтожная царапина может испортить настроение и заставить выбросить с трудом добытую куртку из редкого, дорогого комплекта, чье назначение – не только маскировать тебя от обычных взглядов, но и в какой-то мере скрывать от тепловизоров.
Одежду свою Карат не на свалке подобрал. Удобная, качественная, даже много чего перенеся за последнее время, сохранила товарный вид.
Но Пастор приказал снимать все, и Карат подчинился.
Обновка, скажем так, классом несколько уступала. Темно-синие рабочие штаны и такая же куртка, рубашка не первой молодости, спасибо, что чистая, и на этом список исчерпывался. Ничего более подходящего в бытовке-вагончике не нашлось.