– Это просто кот. Но да, согласен, он необычный.
– Пастор, ты на чьей стороне? – Гробовщик неожиданно обратился к сектанту.
– Как всегда, на своей, я сразу тебе об этом намекнул.
– Ну да, ты себе не изменяешь. Я долго преследовал человека, который мог убить вас всех, а вы бы его даже не заметили. Это я успокоил Вихря и Нанайца, когда они устроили вам бомбежку возле той дороги.
– Так там еще и Нанаец был? – с удивлением протянул Пастор.
– Да, с ним мне потом пришлось немного повозиться.
– О нем говорили, что он силен, что его пулей не прошибешь, дар у него такой.
– То же самое говорили и о Вихре, поэтому, когда он выдал себя, мне пришлось взяться за старый добрый нож, иногда он работает там, где бесполезно все остальное. Вы тогда стреляли в меня и даже попали.
Гробовщик чуть отставил в сторону руку на черной перевязи.
– Мы же не знали, что ты на нашей стороне. Да мы и видеть ничего в том дыму и трухе от деревьев не могли. Тень метнулась среди деревьев, больше ничего не разглядели, даже не поняли, сколько вас там было.
– Я не на вашей стороне, я так же, как ты, тоже на своей стороне.
– Тогда чего ты от меня хотел?
– Я наказываю тех, кто в меня стреляют, но к тебе претензий нет. Однако твои действия не позволили мне еще тогда задать вопросы Карату, из-за этого возникли дополнительные сложности. Я потерял время, даже более того – я растерялся, не знал, что делать дальше. Так что скажите спасибо этому коту, он многое упростил.
Все, за исключением Гробовщика, повернулись к дверному проему, где, недовольно щурясь, сидел Гранд, косясь в сторону все той же лапши, в раздумьях на тему проверить ее еще раз на предмет съедобности и одновременно намекая, что он вполне созрел для плотной дегустации чего-нибудь более питательного.
– Этот кот пришел ко мне и повел меня за собой, – продолжил Гробовщик.
– Ага, – подтвердила Диана. – Мы Гранда потеряли, его смыло с лодки, когда она перевернулась.
– И кучу вещей тоже потеряли, – голосом профессионального жадины напомнил ей Шуст, звеня пулеметной лентой.
– Кот привел меня к твоим друзьям в тот момент, когда до них уже почти добрались люди Нагана.
– Согласен, вовремя ты тогда появился, – кивнул Шуст. – Но с костылем зря так пошутил, некрасиво получилось, я ведь тогда не со зла бузить начал, что мне еще делать оставалось?
– Я не люблю, когда в меня стреляют.
– Вообще-то я сразу извинился.
– Сразу? – со скепсисом уточнил Гробовщик.
– Ну почти сразу. А что мне надо было думать, если и Карат, и Диана в один голос говорили, что за ними охотится тип во всем черном и с маской Зорро? Я, как тебя увидел, первым делом это вспомнил. Ты бы перед этим переоделся, что ли.
Для Карата кое-что начало складываться. Оказывается, ни Шуст, ни Диана никаких чудес боевого искусства не проявляли, все обвинения со стороны Ската лежат исключительно на ко всему равнодушной совести Гробовщика. Разве что момент с затуманенными головами некоторых бойцов можно на девочку повесить, но и там, скорее всего, не обошлось без весомой помощи от удивительно неуклонного в своей специфической принципиальности наемника.
– Хорошо. – Гробовщик впервые за все это время отвернулся от окна, посмотрел на кота, улыбнулся, как проголодавшаяся кобра при виде упитанной морской свинки, и заявил: – У меня нет к вам претензий. Если и у вас нет, расходимся.
– Да все нормально, никто не в обиде, – заявил Шуст, не оставляя пулемет в покое.
– Но у меня есть претензии к Бирону, мне придется с ним это обсудить.
– Да ради бога, езжай, поговори как следует, заодно привет ему от нас передай.
– Есть вероятность того, что после разговора с Бироном мне придется его убить.
– Царство небесное. А пулемет-то чиненый, и чинили его косорукие.
– Также мне придется убить всех его людей. В том числе и Нагана.
– Гроб, ну, может, как-нибудь договоримся, – испуганно отозвался Кислый, все это время пытавшийся сделать вид, что его здесь нет.
Гробовщик кивнул:
– Я уважаю талантливых, к тому же твой талант мне сейчас пригодится. Ты поедешь со мной, будешь следить, чтобы зараженные нам не надоедали.
– В движении это отстойно работает, и есть риск на серьезную элиту нарваться, – чуть воспрянул духом толстяк.
– Кислый, я не хочу тебя лишний раз огорчать, но имей в виду – мне потребуется качественная работа, в противном случае я не могу гарантировать, что ты не окажешься в списке жестоко убитых людей, когда я наконец покончу с этим ненормально затянувшимся делом.
– Понял, Гроб, не вопрос. Сделаю все, как надо. Ну, то есть постараюсь сделать.
– Старайся. Как следует старайся. Зырик! – неожиданно прокричал наемник. Не дождавшись ответа, крикнул еще раз: – Зырик, ну неужели мне придется тебя прикончить!
– Гроб, я тут, ты меня звал?! – неестественно бодро донеслось из окна.
– Ты куда это собрался, Зырик?!
– Да так, прогуляться хотел, посмотреть…
– Кто тебе это разрешил?
– Понял, осознал, больше не повторится. – Жалкая пародия на жаргон закоренелых обитателей Внешки напрочь выветрилась из речи Зырика.
– «Восьмидесятку» водить умеешь?
– Не мое. Башнера неделю подменял, а ездить не ездил. Ролик умеет.
– Бери Ролика, бери Кислого и поедем навстречу Нагану. Разговор у меня к нему есть.
– Как скажешь, Гроб.
– Кислый, пусти свою кислятину напоследок. – Гробовщик обернулся к Диане, улыбнулся не по-человечески, будто кукла резиновая, и пояснил: – Этого пышного мальчика Улей не обделил, когда подарки раздавал. Он умеет обманывать самое святое – споры Улья. Они возбуждаются в предвкушении свежей пищи, переходят в защищенную форму, начинает стелиться кисляк, зараженные думают, что вот-вот грянет перезагрузка, далеко разбегаются. Так что часа два-три у вас точно будет, но потом могут появиться гости. Нехорошие.
– Спасибо, – поблагодарила девочка.
Наемник подошел к Шусту, успевшему разобрать пулемет чуть ли не до последнего винтика, склонился к нему, что-то прошептал, после чего лицо товарища неприятно озадачилось.
Затем, развернувшись, Гробовщик подошел к Карату и, не переставая улыбаться столь же неестественно, очень тихо произнес:
– Кота береги, он уникальный и поумнее некоторых из нас. А обидишь девочку, я тебя найду.
Не задерживаясь больше ни секунды, наемник направился к выходу, уже в дверном проеме обернулся, улыбнулся Диане, кивнул:
– До свидания, девочка со странными глазами. Очень хочу с тобой встретиться позже, когда ты подрастешь, – убрав улыбку с наполовину прикрытого лица, коротко приказал недобитым бойцам отряда Ската: – Не отставать, мы торопимся.
Кислый и Ролик подскочили, будто стальными кнутами подстегнутые, и с суетливой торопливостью бросились следом.
– Что он вам сказал? – с любопытством спросила Диана.
– Что тебе надо в приличном стабе сидеть, а не торчать там, где валяются трупы, – мрачно ответил Карат, нехорошо уставившись на Пастора.
– Они прикрыты. Да я уже привыкла к ним, они в Улье повсюду, насмотрелась.
– Сейчас у нас еще один труп прибавится. – Карат поднял руку, направляя пистолет на сектанта.
Тот, не теряя железного самообладания, покачал головой:
– Нет смысла это делать. Вспомни, что я тебе рассказывал. Ты убивал наших людей, но у нас нет к тебе претензий. Это Улей, мы здесь так живем.
– Я живу не так.
– Не будем все усложнять, Карат.
– А почему бы не усложнить?
– Я тебе не друг и не союзник, так что не надо говорить о предательстве. Но если ты со мной не согласен, подумай как следует, ведь моя смерть ничего тебе на даст. И еще подумай о том, что могло случиться. Я ведь не убил тебя, хотя у меня была возможность.
– Ну да, живой я дороже стою – выгодное дело.
– Мне бы тебя и мертвого хватило, чтобы с Бироном договориться. Он прагматичный человек и высоко ценит то, что дает ему связь с нами.
– Ты мог бы сдать меня ему еще там, в лесу, где мы встретились. Почему не сдал?
– Нет, это могло повредить делу. Кто, знает, что тебе известно о скреббере, ведь ты единственный, кто выжил в той охоте. Некоторые вещи лучше узнавать без посторонних.
– Живого ты меня сдал или мертвого, а результат все равно один.
– Ну не скажи, ты ведь теперь свободен. К тому же о сдаче не может быть и речи. Скажем так – я тебя отдал в аренду. Ненадолго.
– Это так теперь называется?
– Если думаешь, что в ту лесополосу мы пошли лишь ради наблюдения, ты меня разочаровываешь. Пока ты сидел на дереве, я обсуждал ситуацию с Гробовщиком.
– Телепатией общались, что ли?
– Не важно. Важно то, что он признал мое право пообщаться с людьми Бирона в устраивающей меня обстановке. У Гробовщика плохая репутация, но он всего лишь человек, а я умею договариваться с людьми. К тому же мы с ним одной крови, патриархи Улья, нам приходится считаться с интересами друг друга в первую очередь. Нравится тебе или нет, но интересы таких людей, как ты, для нас никогда не станут первоочередными. Ты сам это поймешь, если проживешь достаточно долго. Вечные усилия, лишь ради выживания в таком необычном месте, делают нас совершенно другими. Ты был нужен и мне, и Гробовщику, твоя смерть невыгодна ни ему, ни мне, а что до неудобств, ты сохранил жизнь, а это главное. Без тебя мне бы не удалось пообщаться с людьми Бирона настолько плодотворно. К сожалению, ничего важного от них не узнал, но отсутствие информации – это тоже информация. Я свое получил, Гробовщик тоже не ушел с пустыми руками, все остались живы, твоих врагов здесь больше нет. Наш опыт и наш расчет обычно приводят именно к таким результатам.
– Да вы роботы, а не люди…
– Люди, Карат, всего лишь люди. Мы даже умеем понимать друг друга.
– Не всегда.
– Карат, если надо, грохни его уже и давай делом займемся, – деловито предложил Шуст. – Вечно тут сидеть нельзя, а добра придется прихватить немало. По всей округе валяется, даже не знаю, за что хвататься, с моей-то бедной ногой.