ециалисты узнают об этом от их близких, уставших от симптомов.
Тем не менее было бы неверно считать, что сами лица с «синдромом невзросления» совсем уж не осознают нарастающие со временем внутриличностные и межличностные трудности. Осознание приходит по мере взросления, когда возникает все больше противоречий между внешней и внутренней реальностью. Психологи знают, что «синдром невзросления» может «просвечивать» сквозь иные жалобы и запросы клиентов, поэтому обычно вслушиваются в их жалобы на раздражительность, утрату поводов для общения, неспособность долго поддерживать эмоциональные отношения, «усталость от жизни» и пр. Но и близкие таких псевдовзрослых тоже могут распознать «синдром невзросления» по некоторым характерным жалобам: «меня никто не воспринимает всерьез», «со мной никто по-настоящему не считается», «у меня есть ощущение, что мной манипулируют, как пешкой на шахматной доске», «я марионетка, а не кукловод» и пр. Своеобразными сигналами могут быть также жалобы на скуку, монотонность, пустоту, однообразность содержания жизни.
Кроме того, это жалобы на поверхностность и недолговечность межличностных связей («меня бросают через несколько месяцев после знакомства», «через месяц я не знаю, о чем мне с ней говорить» и т. п.), отсутствие прочных привязанностей и эмоционально значимых, прогретых глубокими чувствами отношений. Также это жалобы на невостребованность и ненужность, отсутствие «обратной связи» от значимых людей и вообще серьезных, сущностных внешних оценок от кого-либо («мне иногда кажется, если завтра я умру, этого вообще никто не заметит, как будто и не было меня»).
Довольно часто рефлексия собственного внутреннего неблагополучия начинается с переживания того, что человек решает не свои жизненные задачи, «таскает для других каштаны из огня», «остается вечным слугой, а не господином».
Ответ на вопрос «кто виноват?» достаточно очевиден – это сам носитель «синдрома невзросления», который по ему одному понятным причинам на протяжении долгого времени сбрасывал с себя ответственность за авторство собственной жизни и, образно говоря, превратил ее в «черновик», стремясь к «ненапряжной жизни». Жизнь, к сожалению, всегда пишется набело, и в ней нет возможности исправить прошлое, но всегда остается возможность спланировать себе иное будущее. И это – ответ на вопрос «что делать?»: начинать планировать для себя иное будущее с иным собственным «Я».
Понять, можно ли все же как-то посодействовать человеку с «синдромом невзросления» повзрослеть, поможет следующая таблица.
Глава 4«Забота о себе»: взрослый человек для самого себя
Самое важное состоит не в том, чтобы каждый раз выигрывать. Самое важное – знать внутри себя, что ты в любой момент можешь выиграть.
Любой взрослый человек является центром собственной жизни и, осознавая свою уникальность и временность своего существования в мире, выступает как объект самонаблюдения и как субъект собственного развития и жизнетворчества. Ему свойственно время от времени задумываться о том, как жить в настоящем и будущем, как разумно организовать время в соответствии со своими желаниями, планами и возможностями. Эти размышления являются частью важного психологического процесса – «заботы о себе» (М. Фуко), которую легко отследить в рассказах человека о себе.
Я из очень простой семьи. Скажу прямо – жизнь ничего мне не обещала. Просто представьте – семидесятые, разгар застоя, маленький шахтерский городок, рабочая окраина, отец-алкоголик, замотанная, вечно дерганая мать, которой не то что до меня, до себя не было никакого дела, школа, где одна и та же учительница вела и физкультуру, и химию, и английский… Оглядываясь назад, я отчетливо понимаю, что в тогдашних условиях, останься я в них, плыви по течению, ничего в моей жизни не могло и не должно было состояться. Мне была уготована пустая и серая, как рулон плохой туалетной бумаги, жизнь.
Никому до меня не было дела. Мать, наверное, меня любила, но не очень интересовалась не то что моей учебой, друзьями, а даже тем – сыта ли я, здорова, когда вечером вернулась домой, не обидел ли кто. Когда я сейчас читаю в книгах о воспитании, что родители должны интересоваться мыслями, чувствами, оценками, мечтами своих детей, разговаривать с ними, помогать им осваивать мир, я с горечью вспоминаю, что в моем детстве ничего подобного не было. Никто обо мне и не думал заботиться!
Собственно, тогда я ни о чем таком и не задумывалась. Жила, как живется, как трава растет, как корова мычит. Когда другой жизни не знаешь, кажется, что твоя – такая же, как у всех. Вроде все так живут. По крайней мере так было в моем окружении. И даже не знаю, когда, в какой момент я вдруг до боли остро поняла, что мне надо выбираться из этой грязи, запустения и бытовой пошлости. Не то чтобы я возненавидела ту свою жизнь, она ведь ничего от меня не требовала, никаких усилий – совершенно простая, ненапряжная была, – просто поняла, что если ничего сама для себя не буду делать, то просто пропаду. И даже так: это буду не я.
Было мне лет четырнадцать, когда я об этом всерьез задумалась. Поговорить особенно было не с кем (какие там школьные психологи в нашей глуши да в то время!), и понимала я только, что надо как-то спасаться, а как, что делать – не знала. И наверное, поэтому сделала то, что делали в таких случаях многие подростки во все времена – сбежала. После окончания восьмого класса взяла из отцовского кармана немного денег, собрала свои документы и нехитрые пожитки и тайком уехала в областной центр.
Мне повезло, я сразу поступила в медучилище, там мне дали общежитие. Не скажу, что это было бог весть что, но по сравнению с тем, что было раньше, – небо и земля. И главное – вокруг был другой мир и новые люди. И я стала присматриваться – чем те, кто мне нравился и казался «тем, что надо», отличаются от меня, чего мне не хватает. Я много думала в годы учебы – чего я хочу, какой мне надо становиться, что для этого делать? Наивно, наверное, но я намечала себе программу на неделю, на месяц. Выписывала девизы и жизненные принципы, ставила цели, достигнутое отмечала крестиком, недостигнутое обсуждала сама с собой в дневнике. Смешно, конечно, сейчас это вспоминать. Но я и сейчас так делаю. И планы люблю составлять – на бумажке, с карандашом в руке.
По выходным обязательно, даже несмотря на усталость, плохую погоду, приглашения подружек расслабиться, ходила в кино, в филармонию или театр. На этой почве у меня даже круг общения поменялся, и я очень ценила это. И обязательно каждую субботу ездила в областную библиотеку – меняла книги, поставила себе целью читать одну книгу в неделю. И не художественную, про любовь-морковь, а просветительскую, тогда это называли «научно-популярная литература». Читала про все, что попадалось, благо пробелов в образовании было не счесть – про астрономию, про античную философию, про выращивание малины на приусадебном участке, про генетику, про египетские пирамиды… Особенно любила книжки из серии «Эврика», они казались более сложными и давали мне ощущение – не смейтесь! – победы над собой. Наверстывала, так сказать. Библиотекарши меня любили, всегда рекомендовали что-нибудь, оставляли для меня хорошие книжки. Я даже английский осваивала по библиотечным книгам – корпела в читальном зале, их тогда на дом не выдавали. Заставляла себя по-любому прочитывать хотя бы по одной странице. Бывало, тупела от усталости, буквально засыпала над книгой, но все себе твердила: «Перевыполни норму, прочитай еще хотя бы полстраницы!»
Я довольно быстро вошла в придуманный себе «ритм саморазвития» и все время ставила себе новые и новые маленькие цели – чтобы разнообразие было, не однобоко все шло. Реально хотела быть гармонично развитой личностью. Не знаю, кому как, а для меня это не было пустыми словами. Очень радовалась, когда все удавалось и можно было снова что-то планировать. Мне это очень нравилось – прислушиваться к себе и придумывать, что делать дальше, куда двигаться, чем заняться. Какой-то особый кайф для меня в этом был. И сейчас остается. И я много всего перепробовала в те годы, искала занятия себе по душе.
Главное, что я поняла: только самодисциплина, даже не самодисциплина, а самоорганизация, – мой надежный партнер, и только верность себе, внимание к тому, что мне кажется правильным и подходящим именно мне, продвигает меня вперед к цели. Ну, может, и не продвигает, но по крайней мере удаляет меня от всего плохого в моей жизни, открывает новые дали. А цель я себе тогда сформулировала простенько и скромненько – «стать самой собой». Вот так – ни больше, ни меньше. Написала это себе цветными стерженьками в дневнике.
Поймите, я вовсе не была какой-то упертой, но все, что я пыталась делать для самой себя, давало мне ощущение свободы и радости. Я ведь сама все это выбрала и делала для себя, в полном соответствии со своими внутренними желаниями. Тогда, в училище, я впервые почувствовала в себе внутреннюю гармонию, какую-то свою цельность, ощущение, что я – это именно я. Своеобразное такое чувство, я и сейчас его иногда испытываю, может быть, просто не знаю, как выразить. Нет противоречия внутри. Ощущение, что ты на правильном пути. Как-то так.
А потом моя работа над собой стала приносить плоды: я очень изменилась, я почувствовала, что что-то во мне возросло, меня стало больше, появился какой-то внутренний вес, исчезла пустота. Я хорошо закончила училище, и меня взяли на работу в областную больницу – да не куда-нибудь, а в хирургическое отделение, через несколько лет я поступила в медицинский. Сейчас уже могу сказать без ложной скромности – я свою профессию знаю от и до, что называется, от тампона до лапароскопии. Вот говорят, что в медицинских учиться трудно, а для меня – все было счастьем, упоительной радостью, я как-то и не замечала трудностей, хотя они, конечно, как у всех, были. Главное – что все в моей жизни было, как говорится, «мое», именно «мое», а не чужое-наносное. И понимаю, что я сделала себя и свою жизнь сама, как в сказке, «по своему хотенью»! Это, знаете, очень бодрит – и поднимает веру в себя.