А этот документ долгое время хранился в закрытом фонде Архива ЦК КПСС. В объяснительной записке маршал Жуков униженно кается: «Я признаю серьезной ошибкой то, что много накупил для семьи и своих родственников материала, за который платил деньги, полученные мною как зарплату».
Объяснительная не помогла. Так вот, оказывается, каков он, маршал Победы! Зарвавшийся хапуга и мародер. Долгое время это обвинение серым пятном лежало на имени Жукова. Даже безоговорочные поклонники маршала этот эпизод его биографии стыдливо пролистывают: мол, был грешок… А между тем маршал все перечисленные ценности действительно мог купить.
В этом уверен военный историк Алексей ИСАЕВ: «Вообще говоря, Жуков обладал достаточными денежными средствами, чтобы купить все то, что ему приписывают. Человек, находящийся на должности командующего фронтом, мог купить все что угодно. Он был по нынешним меркам миллионером. Он был избавлен от необходимости что-то там растаскивать самостоятельно, это совершенно точно, поскольку какие-то ковры, мебель, еще что-то он мог в разоренной и испытывающей острую нехватку всего Германии купить за бесценок».
4 октября 1957 года. Севастополь. Ровно в 16 часов отсюда отправляется крейсер «Куйбышев». На борту – маршал Советского Союза, министр обороны Георгий Жуков. Он направляется в Югославию для официальной встречи с президентом страны Иосипом Броз Тито. В течение трех недель Жуков ведет переговоры, посещает военные и стратегические объекты. И только в день отплытия он узнает: крейсер «Куйбышев» без его ведома покинул порт Югославии. Мало того, с капитаном корабля даже нет связи… Жуков еще не подозревает, что он уже не является министром обороны, что в Домах офицеров и солдатских клубах сорваны со стен все его портреты, а бывшие подчиненные обвиняют его в политических интригах.
Москва. 28 октября 1957 года. Пленум ЦК КПСС. На повестке дня всего один вопрос – культ личности министра обороны Советского Союза Жукова. Первым с докладом выступает его заместитель Иван Конев. Он обвиняет Жукова в бонапартизме и политических интригах. После него будут доклады Рокоссовского, Ворошилова, Чуйкова, Булганина. Все они поддержат маршала Конева и на голосовании единогласно решат – снять Жукова со всех постов и отправить его на пенсию, нарушив при этом закон, согласно которому маршалы Советского Союза должны служить пожизненно.
Свидетельствует историк Юрий РУБЦОВ: «В постановлении Пленума содержалось прямое указание руководству Министерства обороны найти рабочее место для Жукова. То есть какую-то должность ему должны были предоставить, но не предоставили. Так, вопреки законам, маршал Советского Союза был уволен в отставку».
А через пять дней после Пленума ЦК КПСС происходит и вовсе страшное! В газете «Правда» появляется статья, в которой автор утверждает, что маршал Жуков готовил политический переворот и претендовал на место самого Никиты Хрущева. Подпись – маршал Конев. До сих пор эта статья – яблоко раздора между историками. Одни считают, что Конев к этой статье никакого отношения не имеет. Другие уверены – именно Конев был инициатором данной статьи. И каждое слово в ней написано его рукой.
Историк Юрий РУБЦОВ разбирался в этой ситуации: «В архиве президента Российской Федерации я видел машинописный вариант этого письма с подписью Ивана Степановича. Причем это письмо Хрущеву, и из него следует, что оно предшествовало публикации в «Правде». То есть Иван Степанович прекрасно знал, что будет напечатано, когда, где и за чьей подписью».
Есть еще один факт, из-за которого спорят историки. Это письмо Конева Жукову, о котором спустя годы рассказал Степан Кашурко, личный поверенный Конева. Именно ему в конце 60-х годов маршал дал ответственное поручение: отдать письмо лично в руки Жукову. По словам Кашурко, в нем Конев извинялся за свою речь на Пленуме 57-го года. Однако рассказ секретаря – единственное свидетельство того, что письмо все-таки было. Никаких документальных подтверждений этому нет.
Говорит историк Юрий РУБЦОВ: «Они наверняка хотели найти контакты, восстановить отношения. Больше того, документально зафиксировано, что они встречались. Может быть, между ними не было какой-то особенно теплой дружбы, но, в принципе, они относились друг к другу с уважением до конца своей жизни. Конев умер в 73-м, маршал Жуков через год, в 74-м».
Было это письмо или нет, точно не знает никто. Известно лишь то, что у Конева действительно были причины для извинений перед Жуковым. Мало кто знает, но в самом начале войны Жуков спас Конева от верной смерти. В то время Конев командовал Западным фронтом, который располагался под Смоленском и обеспечивал оборону Москвы. Немцы прорвали оборону. Коневу грозил расстрел.
Юрий РУБЦОВ излагает подробности той давней истории: «Жуков прямо обратился к Сталину и сказал, что расстрел нового командующего ничего не даст, кроме того, что войска будут еще более деморализованы. И попросил направить Конева своим заместителем на Калининское направление, отдаленное направление, где Конев мог бы осуществлять руководство войсками».
С этого дня карьера Конева складывается более чем успешно. Он защищает Москву, командуя Калининским фронтом, выигрывает сражение на Курской дуге и, наконец, проводит Корсунь-Шевченковскую операцию, за которую в 44-м году ему присваивают звание маршала Советского Союза. Любопытно, что именно Жуков дарит ему свои собственные маршальские погоны.
Вспоминает Наталья КОНЕВА, дочь маршала Советского Союза Ивана Конева: «Жуков прислал свои погоны, потому что к этому времени он получил маршальское звание. У него погоны были. Я до сих пор храню эти маршальские погоны. Отец их поносил, конечно, на мундире, вот они в коробке у меня лежат. Такие поношенные уже. Золотом не блестят».
Получив звание маршала, Конев стал вторым человеком в Красной Армии. Правда, он всегда мечтал быть первым. Но для этого ему нужно превзойти великого Жукова. Зная амбиции обоих, Сталин пытается их стравить. В середине апреля 45-го он вызывает их в Кремль. Верховный главнокомандующий показывает план Берлинской операции. По его замыслу, полководцы должны наступать одновременно. Конев пойдет на Берлин с юга, а Жуков – с востока. Сталин проводит разграничительную линию между 1-м Украинским и 1-м Белорусским фронтами. Карандаш останавливается на городке Люббен, который находится в 60 км от Берлина.
О том, что случилось дальше, рассказывает Юрий РУБЦОВ: «Сталин начал сталкивать наших полководцев, пробуждать нездоровую конкуренцию. Это свидетельствует Жуков, такое же свидетельство есть и у Конева. Вероятно, для этого у Сталина были свои соображения. Многие полагают, что таким образом Сталин хотел возвысить себя, сделать так, чтобы в сознании миллионов победоносный финал войны ассоциировался бы только с его именем, а не с именем кого-то из командующих фронтами».
16 апреля 41-го года. 5 часов утра. Войска Конева начинают наступление на Берлин. Через три дня они уже стоят в 50 км от столицы Германии. А 1-й Белорусский фронт Жукова, который начинал наступление вместе с Коневым, еще далеко. Он задержался на Зееловских высотах, где немцы держат оборону. Через два дня войскам удается прорваться, и они нагоняют армию Конева. Солдаты, не зная о том, что свои же войска идут параллельно, начинают стрелять друг в друга. И тут Сталин отдает неожиданный приказ Коневу: развернуть войска обратно. Первым в Берлин должен войти Жуков.
Вспоминает Наталья КОНЕВА: «Был получен приказ, когда уже войска Первого Украинского фронта подходили к центру, отвести войска на новую разграничительную линию. То есть провели новую разграничительную линию. Войска должны были, пройдя с боями туда, отступить».
Некоторые историки считают, что на пленуме 57-го года у Конева появилась возможность отомстить Жукову за берлинскую операцию, и он ею воспользовался. С тех пор Иван Конев и Георгий Жуков, встречаясь в одной компании, даже не здоровались… Много лет спустя Конев пожалеет о своем поступке и будет пытаться помириться с Жуковым, пригласив его на свое 70-летие. Неожиданно для всех Жуков приглашение примет…
Вспоминает Наталья КОНЕВА: «Георгий Константинович в этот вечер пришел. Папа очень волновался, кто придет, как все это будет, он волновался, придет ли Жуков. Мы понимали почему – потому что долгое время они лично не общались».
По словам очевидцев, Жуков так и не простил Конева до конца. А этот визит на юбилей был лишь красивым жестом со стороны маршала. И не больше.
Маршал Победы так и не вписался в мирную жизнь. Потому что не любил органы госбезопасности и посылал по матушке партийных работников. А еще потому, что, блестяще владея инструментами войны, постоянно пытался применять их в мирной жизни и всюду терпел поражения.
С каким ликованием принимала Одесса маршала Победы в качестве командующего округом! Но когда Жуков решил избавить город от уличной преступности путем отстрела нарушителей порядка – Одесса, умывшись кровью, сразу же возненавидела и прокляла маршала.
В Москве маршал Жуков тоже плохо приживался. Хитросплетения кремлевских интриг он не понимал и презирал.
Виктор СУВОРОВ рассказывает о событиях тех лет: «Большой театр, собрано все руководство Советского Союза. Жуков в это время – номер второй в руководстве. Это был момент, когда Хрущев и Жуков делили власть в Советском Союзе. Жуков находится в правительственной ложе, и в это время появляется человек № 1, то есть глава правительства и одновременно глава Коммунистической партии Никита Хрущев. Зал встает и стоя аплодирует Хрущеву. И только Жуков сидит и внимательно рассматривает программку. Жена его толкает локтем, говорит: «Ты хоть вид сделай». Но Жуков не считал нужным даже делать вид».
Если верить томам «Воспоминаний и размышлений», написанным маршалом на даче в годы его опалы, до конца дней он считал, что поступал в то суровое время правильно. Что показательные расстрелы – очень хорошее средство для поддержания дисциплины. А солдатская жизнь – всего лишь расходный материал в бою.