- Кто его спрашивает?
- Генерал Дробовик! - назвался комдив.
- Извините, товарищ генерал, не узнала ваш голос! - испуганно проговорила старшая медсестра. - Соединяю...
- Слушаю, товарищ генерал! - раздался голос Потылихина.
- Мухой в машину и ко мне в приемную!
- Что-то случилось? - встревожился доктор и виновато объяснил свое любопытство: - Я к тому... инструменты брать?
- Брать!
Генерал опасался преждевременной огласки и облегченно вздохнул, когда понял, что его племяннице пока удалось сохранить в тайне смерть Булавина. На вахте к нему пытался обратиться дежурный офицер с каким-то вопросом, но комдив недовольно прервал его:
- Потом! Все потом: я сейчас занят! Потылихин здесь?
- Никак нет!
- Как прибудет - срочно ко мне!
- Слушаюсь!
Племянницу он застал на лестничной площадке. Судя по пепельнице, она смолила одну сигарету за другой.
- Все тихо?
- Да, товарищ генерал, никто пока не в курсе! - угрюмо ответила Маша: было видно, что у нее все еще дрожат руки.
- Ко мне никого не пускать, кроме доктора Потылихина!
- Хорошо, Валерий Григорьевич.
Генерал оставил ее на лестничной площадке и открыл дверь приемной собственным ключом. В нос сразу ударил специфический запах человеческой крови. Заперев за собой дверь на замок, генерал осмотрел место происшествия: тело, кровь, портфель, почти пустую бутылку водки. Наклонившись, увидел нож, руки подполковника, вцепившиеся в рукоятку.
Распрямившись, генерал взял со стола линейку и попытался провести эксперимент, чтобы получился результат, как у покойного. И так попытался, и этак... Потом пожал плечами и положил линейку на стол.
- Да, чтобы самому себя так пырнуть, нужно очень постараться, - задумчиво проговорил комдив и с ехидцей добавил: - Хотя чего в жизни не бывает!
В дверь осторожно постучали.
- Кто?
- Прибыл доктор Потылихин, товарищ генерал, - отозвался голос племянницы. - Впустить?
- Да...
Открыв дверь, Маша впустила доктора и опять заперла дверь на замок.
- Кто это? Что с ним случилось? - испуганно и настороженно спросил военврач.
- Подполковник Булавин, - ответил генерал, не отрывая взгляда от доктора: очевидно было, что для доктора это действительно неожиданность, хотя особой печали в глазах у него комдив не заметил. - Судя по всему, случайно воткнул сам себе нож прямо в сердце. - Он специально подтолкнул его к нужному ходу мыслей. - Впрочем, хотелось бы услышать ваше просвещенное мнение!
- Но тогда мне придется осмотреть его, - чуть встревоженно заметил доктор.
- А что вам мешает?
- Мы не будем ждать следователя? - нерешительно спросил тот.
- Вы разве приглашали следователя, когда Булавин вызывал вас констатировать смерть четверых молодых парнишек? - с явной насмешкой спросил генерал.
- Я предлагал, но подполковник сказал, что следователь нужен тогда, когда произошло убийство.
- А разве ЗДЕСЬ произошло убийство? - усмехнулся генерал.
- Пока я не могу утверждать этого.
- Ну что, будем ждать следователя?
- Я готов осмотреть труп! - согласился доктор, уловив в тоне комдива некоторую угрозу для своей дальнейшей службы в дивизии.
Потылихин надел халат, перчатки, которые достал из своего чемоданчика, потом включил принесенный с собой диктофон и приступил к осмотру покойного, наговаривая на диктофон все, что видел. Изредка поглядывая в сторону одобрительно кивающего головой комдива, он так разошелся, что в конечной фразе попытался сделать собственный вывод:
- Судя по сильному запаху изо рта, покойный выпил большое количество алкоголя в виде водки, причем в полном одиночестве: об этом свидетельствуют и его одежда, находящаяся в полном порядке, и нормальная обстановка вокруг - вещи стоят на своих местах, в помещении порядок, нет следов никакой борьбы. Вероятно, почувствовав голод, покойный достал нож, чтобы им открыть, например, консервы, порезать хлеб или колбасу, и я не удивлюсь, если что-то подобное найдется в портфеле покойного.
Доктор взглянул на генерала и, увидев одобрительный кивок, откинул крышку портфеля-кейса: там действительно лежал батон колбасы, буханка хлеба и банка килек в томате.
- Не удержав равновесие от алкогольного опьянения, покойный повалился навзничь и наткнулся на лезвие ножа, который вошел в его грудь, попав точно в сердце, - продолжил он. - Исходя из вышеописанного, можно констатировать, что смерть наступила в результате неосторожного обращения с холодным оружием.
- Вы уверены в своем выводе, доктор Потылихин? - спросил генерал, пока тот не выключил диктофон.
Майор скосил глаза на свой диктофон, улыбнулся и уверенно ответил:
- Вне всякого сомнения, товарищ генерал! - после чего выключил запись.
- Выходит, следователь и не понадобился? - хмыкнул комдив.
- Так точно, товарищ генерал! Вы оказались правы.
- Послушайте, майор. Мы сейчас одни. Булавин тоже вас больше не потревожит, теперь вы можете сказать мне правду?
- Правду? - И неожиданно с горечью спросил: - А кому она сейчас нужна?
- Мне!
- И после этого вы меня прогоните из дивизии?
- Мы с вами расстанемся в любом случае, - брезгливо ответил комдив, - но только от вас зависит: расстанемся ли мы со скандалом или мирно по собственному желанию.
- Спасибо за правду, - с некоторой обидой и одновременно иронией произнес он.
- Я слушаю, - откровенно игнорируя его переживания, сухо заметил генерал.
- Эти четверо солдат умерли насильственной смертью!
- Нельзя ли поточнее?
- Они... они... - доктор виновато опустил глаза к полу, - были задушены.
- А следы удушения?
- Их не было. Могу предположить, что их задушили подушкой или чем-то мягким, поэтому и следов не было. Но это еще не все. - Он тяжело вздохнул. Каждый из покойных солдат подвергся сексуальному насилию.
- Вам известно, кто этот извращенец?
- Известно стало потом, после того как похоронили третьего. - Доктор сделал паузу.
- Кто? - выдохнул генерал.
- Этот... - кивнул доктор в сторону трупа.
- Понятно... Значит, и убил их он, - задумчиво проговорил генерал, потом со злостью выкрикнул: - И вы до сих пор молчали? Как же вы могли с этим жить?
- Я не мог... Он шантажировал меня, а у меня семья, дети, - загнусавил тот.
- У этих солдат тоже были семьи и могли быть дети! - Генерал с большим трудом удерживал себя, чтобы не дать по морде этой трусливой сволочи. - Сейчас письменно изложите то, что вы наговорили на диктофон, и на пару дней возьмете бюллетень... Потом выйдете и рапорт мне на стол! - Дальше генерала на "вы" уже не хватило. - Видеть тебя больше не хочу!
- А где же мне работать?
- Где угодно: санитарным врачом, ветеринаром, но только не лечить людей! Дойдет хоть какой слух, - такой скандал устрою. Короче, ты меня знаешь!
- Разрешите идти?
- Иди и держи язык в заднице!..
Если ранее комдив предполагал, что смерть Булавина отнюдь не случайна, то после разговора с Потылихиным он обрел уверенность, что ему наверняка отомстил кто-то из тех, кого он насиловал или пытался насиловать. История эта могла закончиться очень неприятно для генерала, если бы он в свое время не помог нынешнему военному прокурору отмыться от ложных наветов завистников и занять прокурорское кресло. Конечно же, тот закроет глаза на некоторые нестыковки в этом грязном деле. Нет, какая все-таки мерзость! Каков подонок этот Булавин! И как только таких земля носит?..
Позднее и племянница подтвердила его догадки о насильственной смерти Булавина. В тот роковой вечер, незадолго до смерти Булавина, Маша уходила последней из здания и сама закрывала его, а незадолго до ухода она случайно пролила кофе и вытерла своим платочком, чтобы жидкость не попала на документы. Потом прополоскала платочек и положила сушиться на батарею. А утром его не обнаружила, и значит, его унес убийца.
Не мучили угрызения совести и Савелия Говоркова. Его приговор был необходим - останься эта мразь в живых, Булавин сумел бы вывернуться. Доказать насильственную смерть несчастных солдат почти невозможно, и уж совсем проблематично доказать, что их убийцей является подполковник Булавин: его слово будет против слова солдата Семеркина, с учетом того, что последний дожил бы до суда и не умер бы, например, от поноса. Нет, этот подонок заслужил смерть!..
Теперь, когда в дивизии стало чище и свободнее дышать, нужно вплотную заняться исчезновением Воронова: возможно, после смерти Булавина станет легче разговаривать с солдатами и офицерами.
XI
Счастливый исход
Тем временем Константин Рокотов с нетерпением ждал обещанной помощи от бригадного генерала Майкла Джеймса. Просидев безрезультатно несколько часов в своем номере, он пошел прогуляться по городу. Не пройдя и двух кварталов, Константин услышал позади себя тихий, глуховатый голос, в котором с трудом различил русские слова, так исковеркано они звучали:
- Майкл пэрэдаот вам прывьет с пожиланыэм удатча!
Повернувшись, Константин чуть заметно вздрогнул. Перед ним возвышался огромный, почти двухметрового роста, метис с очень светлой кожей, с плотно прижатыми к голове ушами, по которым можно было сразу определить, что это бывший борец-тяжеловес.
Напомню тем читателям, которые подзабыли этого человека, действовавшего в предыдущих романах о Бешеном.
Наш старый знакомый - Дональд Шеппард. В молодости всерьез занимался классической борьбой. Потом пошел служить в морскую пехоту. Во время одного из военных конфликтов был тяжело ранен, но после выздоровления не захотел продолжать службу и вернулся домой. Занялся коммерцией. Вскоре женился на очень красивой девушке, которую часто, причем небезосновательно, ревновал и подозревал в изменах. Однажды застукал ее в собственной постели с незнакомым мужчиной и случайно убил его. А тот оказался офицером ФБР.
Шеппард был осужден на двадцать лет лишения свободы и, скорее всего, так бы и сидел до сих пор, если бы не случай. Майкл Джеймс собирал спецгруппу для выполнения очень важного и опасного задания в Афганистане. Среди отобранных им людей оказался Билли Адамс, который знал Дональда Шеппарда еще по службе в морской пехоте. По его просьбе Майклу Джеймсу удалось освободить Шеппарда из тюрьмы для участия в афганской операции.