поверить в то, что речь идет о научном поиске. Более искушенные люди понимали, что искать можно и то, что плохо лежит. Последнее оказалось более верным. "Поиску" были переданы для коммерческого использования бесценные академические архивы. Под шумок Саша приватизировал гостиницу Академии наук и делал небезуспешные попытки приватизировать научный флот России, точнее, то, что от него осталось.
Марципало покосился на мрачных, как обобранные вкладчики, шоферов в черных джипах. Нейман всегда обставлял свои визиты в Москву с помпой джипы, охрана в черных костюмах, светские рауты в честь приезда благодетеля.
- Легок на помине, - шепнул Ровенский, глядя на Неймана, плавно перемещающегося по гулкому коридору, украшенному лепниной, деревянными панелями. Интерьер некогда призван был подчеркивать незыблемость советской науки, но с того времени он сильно поизносился, как и сама наука.
По оба плеча Неймана маячили здоровенные и тупорылые охранники, глядевшие на сотрудников фонда "Технологии, XXI век" как на потенциальных киллеров и решавшие про себя трудную задачу - то ли раздавить их, как клопов, то ли побыстрее спрятаться, если те ненароком вытащит из кармана оборонительную гранату "Ф-1".
- Здравствуйте, Николай Валентинович, - распахнул объятия вечно дыбящийся, обаятельный, как профессиональный мошенник, Саша Нейман.
- День добрый, - без особой радости кивнул Марципало.
- И вам, Семен Иосифович...
- Пионерский привет, - кивнул Ровенский.
- Ну, как поддержка отечественной науки? - поинтересовался американец.
- Терпимо, - произнес Марципало.
- А как торговля ядерным топливом? - полюбопытствовал Ровенский.
- Это в прошлом, - по челу Неймана скользнула легкая тень.
- Ну да. Все хорошее быстро кончается...
Саша Нейман недавно принял активное участие в ядерном проекте по сбыту за бесценок российского ядерного топлива. Видимо, в дележке по понятиям Саша знал толк, поскольку министр атомной промышленности в докладной записке рекомендовал именно российскую фирму и ее американского двойника "АЛТ-групп" для многомиллиардной сделки века, потому что - и как бумага стерпела - ООО "Поиск" хорошо зарекомендовало себя в коммерческой издательской деятельности трудов Академии наук. Буклеты Саша действительно делать научился, поэтому созрел и для ядерной сделки. В России вообще как-то очень легко проходили такие вещи. В Америке фирму Неймана "АЛТ-групп" включили в число организаций с сомнительной репутацией, а ее хозяина не пускали в приличные дома, здесь же он ногой открывал двери в кабинеты высокопоставленных правительственных чиновников и руководителей Академии наук.
- Слышал, дела-то в последнее время с внедрением идей не очень, - лихо перевел Нейман мимолетный коридорный разговор в нужное русло. Улыбка на его лице стала сочувствующей.
- На хлеб хватает, - отмахнулся Марципало.
- Хлеб? Плебейство, Николай Валентинович. Должно хватать и на икру.
- И на рябчиков, - поддакнул Ровенский.
- Вот именно, - кивнул Нейман. - Как насчет того, чтобы обсудить эти проблемы в более располагающей обстановке?
- В другой раз, - сухо пообещал Марципало.
- Ну смотрите... Сколько их еще будет, этих разов, - улыбка Неймана стала теперь усталой, как при общении учителя с непослушными детьми.
Он неоднократно ненавязчиво предлагал свое участие в деятельности фонда "Технологии, XXI век". При этом у него явно прослеживалось желание снять сливки, зато не было никакого намека на готовность входить в рискованные расходы. А на риске и держится этот бизнес. Несколько раз, когда начинало пахнуть деньгами, этот падалыцик, хлопая крыльями, возникал на горизонте. Приходилось принимать действенные меры, чтобы его отваживать.
- Чего, пакетики все разнесли? - Ровенский кивком указал на дверь вице-президента Академии наук, из которой Нейман только вынырнул.
- Злые языки, - поморщился Нейман.
- Страшнее пистолета, - завершил цитату Ровенский.
- Ну да... Язык до киллера доведет, - осклабился Нейман и снова обратился к Марципало: - Подумайте, Николай Валентинович.
- Обязательно.
Сашины пакетики - это была притча во языцех в Академии. Нейман каждый визит в Россию уже седьмой год начинал с обхода кабинетов всех имеющих вес академических руководителей. Каждому вручался свой пакетик с зелененькими бумажками. Толщина его зависела от должностного положения получателя и от степени их близости. Некоторым пакетики вручались очень толстые. А у избранных пухли счета за рубежом.
Вежливо распрощавшись с конкурентами, Нейман двинул дальше по коридору.
- Когда говорят, что на науку выделяют мало денег, это неправильно, сказал Ровенский. - Это если на всех делить - то мало. А если на ограниченный круг лиц, то очень даже кучеряво можно жить.
- Ничего не поделаешь, - сказал Марципало, выруливая к широкой парадной лестнице.
- Для меня был шок, когда оказалось, что среди столпов науки, академиков, ворюг еще больше, чем среди торгашей.
- Преувеличиваешь.
- Если бы... Дело в том, что многие из них проложили себе дорогу по черепам. Научный карьеризм ничем не отличается от обычного, чиновничьего. Есть, правда, подвижники, которые по заслугам получают почести, настоящие столпы.
- А есть администраторы, и таких большинство, - завершил мысль Марципало. - Это вполне естественно.
- А науку двигают одержимые... Хороший костюм и металлокерамические зубы редко сочетаются с одержимостью.
- Ладно... - Марципало посмотрел на свои швейцарские часы - сталь с золотом, вместо стекла сапфировый кристаллит, которые приобрел в прошлом году в Париже за одиннадцать тысяч долларов. - Пора. Нас уже ждут.
Они поднялись на третий этаж и остановились перед тяжелыми двустворчатыми дверьми вице-президента АН России академика Ачарова.
- Разрешите, Владимир Георгиевич? - постучав, осведомился Марципало.
Ачаров был в Академии не в фаворе, секретарша ему положена не была.
Кабинет был огромный - тяжелая мебель, тяжелые портьеры, высокие лепные потолки, шкаф, заполненный кожаными переплетами книг. Компьютер с плазменным экраном - это из современности, из наших времен. Этот кабинет знал гигантов... Но и директор института прикладной механики академик Ачаров тоже был из старой плеяды мамонтов, беззаветно преданных науке, основатель серьезнейшей научной школы, один из тех, кто прорубил окно в космос. Да и внешне он походил на мамонта - пожилой, но еще мощный, широкоплечий, с громадными ручищами человек. Проницательные, всепонимающие глаза. Да, штучный экземпляр. Таких уже нынче не производят.
Академик предложил присесть в углу кабинета, где стояли неизменные кожаный диван, два кожаных кресла, невысокий журнальный столик на гнутых ножках.
Секретарша все-таки где-то в окрестностях водилась. Во всяком случае, после звонка академика в кабинет вошла полноватая девчонка в длинном платье. Она поставила на журнальный столик кофейник, фрукты, сахар и конфеты. А академик добавил к сервировке графинчик с коньяком.
- Владимир Георгиевич, вы не в настроении, - поставил диагноз жизнерадостный "колобок" Ровенский, которому многое прощалось из-за бесшабашного веселого нрава и незлобивости. - Сразу скажу суть проблем. Институту механики урезали финансирование на будущий год. Вы пролетели мимо грантов. Уехали за рубеж еще несколько перспективных сотрудников.
- Последние уезжают, - вздохнул академик. - Саркисян уехал. Считай, целое направление утрачено. Перспективное направление.
- А тут еще Саша Нейман черным вороном вьется, - вздохнул Ровенский, разрезая маленьким серебряным ножиком апельсин. - Пакетики растаскивает. К вам не заходил?
Академик потер огроменной ручищей подбородок.
- Знает, что бесполезно. И рука у меня тяжелая.
- Дал вашему институту хоть немного продержаться Колумбийский проект? спросил Марципало. При посредстве ООО "Технологии, XXI век" было заключено соглашение с аналогичным американским институтом о проведении совместных разработок. Это позволило Ачарову еще на год сохранить расползающийся по швам институт.
- Немножко, - кивнул Ачаров. - А ведь были времена, когда не обязательно было ходить с протянутой рукой за рубеж...
- Были... Прошли, - недовольно произнес Марципало. - СССР сожрал системный кризис.
- Системный кризис? -. академик насмешливо посмотрел на расслабившегося в кожаном кресле гостя. - Миф. Это был обычный кризис. Я знаю, о чем говорю. К началу девяностых наша страна подошла по ряду направлений к технологиям даже не двадцать первого, а двадцать второго века. Страна могла сосредоточить на перспективных темах огромные ресурсы. И оставить Запад в хвосте... Был бы гигантский скачок не только нашей страны, но и человечества... Сбили на взлете нас, а не мы сами упали.
- Спорный вопрос, - поморщился Марципало, которого быстро утомляли политические споры.
- Может быть, - кивнул устало академик. - Но у нас была своя дорога. Сейчас мы вынуждены плестись в русле цивилизации, которая подчиняется устоявшимся центрам силы и транснациональным монополиям. И тут шаг влево, шаг вправо - побег...
- Прыжок на месте - попытка улететь, - хмыкнул Ровенский.
- Оборона. Космос, - вздохнул Ачаров. - Межпланетные станции. Ядерные ускорители. Подводные исследования. На все средства находились. А теперь Нейман шастает по этажам с пакетиками и присматривается, чего здесь еще можно урвать.
- И что делать - вечный русский вопрос? - "Колобок" хватанул немножко коньяка, и его розовые щечки порозовели еще больше обычного. - На что надеяться, Владимир Георгиевич?
- На что? - Ачаров устало и грустно улыбнулся. - На самих себя. Русский всегда носы всем утирал... Важно сейчас пережить. Переждать. Выжить. И что можно спасти - вынести из огня.
- Что нельзя - похоронить, - поддакнул Ровенский.
- С почестями, - академик улыбнулся. - Ладно, чего душу травить без толку. Тут возникли несколько необычные обстоятельства. Думаю, для вас они будут небезынтересны.