Все это Кабан считал признаком запущенной мании преследования. Кому другому авторитет никогда не позволил бы издеваться над собой подобным образом. Но Упырь... Упырь - это совсем другое дело...
После долгих манипуляций Кабан добрался до метро "Новокузнецкая", с трудом приткнул около красивого краснокирпичного храма машину и отправился дальше.
- Метров триста проходишь вперед. И двигаешь к "беседке", проинструктировал Упырь, прозвонив по мобильнику. - Понял?
Кабан огляделся. Ясно, что Упырь где-то в пределах видимости, но авторитет его не увидел. И раздраженно воскликнул:
- Как мальчишка бегаю!
- Кабан, ты понял?
-Да.
- Вот и хорошо.
"Чтоб ты мобилой своей подавился!" - зло подумал Кабан.
В ларьке рядом с метро он купил орешки.
- Мужик, тебе рубля не жалко? - заканючил при-ларечный ханыга.
- Только на твои похороны, сука синяя, - бросил Кабан.
- Все понял, - ханыга бочком начал отодвигаться, в глазах появился страх человека, привыкшего все время получать по ребрам и отлично ощущавшего, от кого можно огрести по полной программе. Кабан хмыкнул и подумал, что этот страх должен быть компенсирован.
- Стоять!
Ханыга застыл как вкопанный.
- На, напейся одеколона, - Кабан сунул брезгливо ему сторублевку.
Забулдыга, не веря своему счастью, ошарашенно уставился на руку дающего. Схватил деньги, рассыпаясь в благодарностях. Не обращая на него внимания, Кабан двинулся сквозь бурлящую тесную московскую толпу.
Пройдя несколько кварталов по Новокузнецкой улице, нырнул в подворотню, прошел через детскую площадку с ржавой каруселью. Углубился в переулки. И оказался в тесном дворике. На него таращился выбитыми окнами подготовленный к сносу дом. Двор был сквозной. Это и есть "беседка" - так Упырь, видимо, называл полуразвалившуюся трансформаторную будку. Одна из точек для встреч, которую выбрал сам Упырь.
Кабан присел на скамеечку, у которой была выломана половина досочек. Потянулся по привычке к сигаретам. Вспомнил, что курить бросил. Равно как и пить, и давить косяки. Все излишества он бросил после клинической смерти, когда в него засадили две свинцовые пилюли. Тогда он понял, насколько дорога ему собственная жизнь.
Через пять минут появился человек, которого преступный авторитет прозвал про себя Упырем, но вслух называл Сан Санычем. Много как его еще называли, о чем Кабану было неведомо. Бывало, звали Упыря много лет назад Атташе. В разработке "Легиона" он проходил как "Вервольф". Ему больше всего по душе был псевдоним Гипнотизер.
Возник Гипнотизер темным силуэтом в арке с другой стороны двора. Как всегда, вид затрапезный, не отличишь от заморенных жизнью, загнанных москвичей, снующих по улицам столицы. Не отличишь, пока не столкнешься и не посмотришь в глаза.
- Все проверил? - недовольно спросил Кабан.
- Проверил, - кивнул Гипнотизер, присаживаясь на лавочку рядом с преступным авторитетом. - Чисто. "Хвост" ты пока себе не отрастил...
- Успокоил, - раздражение в душе Кабана все никак не улегалось. Спасибо, отец родной.
- Тут я газетки читал. Американские ученые пришли к выводу, что вегетарианцы более агрессивные, чем мясоеды. А если еще курить бросили...
- Не надо со мной, как с пацаном, Саныч.
- Димон, я с тобой не буду спорить. Я ни с кем не спорю. Ты же знаешь...
Кабан знал об этом и посчитал за лучшее заткнуться, спрятав злость подальше.
- Сколько мы уже не виделись? Год? - спросил Гипнотизер.
- Около.
- Только не говори, что рад еще сто лет меня не видеть... Слышал, у тебя дела идут неважно. Прогорел несколько раз по крупняку. Фуры чужие стал зажимать.
- Откуда знаешь? - встрепенулся Кабан.
- Ты не представляешь, сколько всего я знаю. Тебе бы стало грустно из-за своей приземленности.
- Куда нам, деревенским? - Кабан скривился. Потом широко, обаятельно, обманчиво радушно улыбнулся, обнажив белые металлокерамические зубы. - Эх, Саныч. Как-то мы с тобой не по-человечески общаемся. Забурились бы сейчас в баньку. Пивком бы оттянулись. Девочек пригласили таких, что от одного их голоса все торчком встает. И перетерли бы, как приличные люди, все темы... А тут у какой-то помойки сидим, лясы точим.
- Димон, мы с тобой живем в разных вселенных, - усмехнулся Гипнотизер. - Которые пересекаются только вот на таких заплеванных двориках.
- Понятно, барин.
- Это хорошо, что понятно... Я тебя еще долго не беспокоил, Кабан, - в голосе Гипнотизера появились стальные нотки. - Да жизнь заставила. Теперь придется поработать, дорогой мой. Хорошо поработать.
- Что надо делать?
- Как всегда...
- Расскажи, а я подумаю...
- Это нечто новое, - Гипнотизер бросил на преступного авторитета косой взгляд. - Ладно, слушай...
В суть предложения преступный авторитет въехал быстро. И задал фундаментальный вопрос:
- Сколько?
- В зависимости от того, как события будут развиваться. Начальная цена... - Гипнотизер замолчал. Потом пригнулся к Кабану и, едва шевеля губами, прошептал цифру. Такую, что преступный авторитет непроизвольно крякнул. Почесал подбородок.
- Только не говори, что этого мало, - губы Гипнотизера скривились в некое подобие улыбки.
- Это как посмотреть, Саныч. Как посмотреть...
- А тебе хочется поучаствовать в прибылях?
- Много чего хочется. В том числе остаться в живых.
- Чего боишься?
- Слишком высокий полет. Там интересы ФАГБ, МВД.
- Это не угроза.
- Для тебя - нет?
- Дима, я тебя уважаю, но у тебя кругозор грозы вокзальных ларьков и торгашей арбузами... А ты не допускаешь, что есть другие силы, кроме чекистов, для которых ты букашка, которую прихлопнут сапогом и не заметят, голос Гипнотизера журчал, как горный ручей.
- Допускаю. Ну и что?
- Так знай, что полезным насекомым дают жить и размножаться... До той поры, пока они приносят пользу...
- Ты угрожаешь? - Кабан отвел взгляд. Не мог он смотреть в глаза Гипнотизеру, чувствуя, как кураж, который его из "шестерки" превратил сначала в бригадиры, а потом в паханы серьезной группировки, куда-то улетучивается.
- Я? - удивился Гипнотизер. - Ты же знаешь, я никогда не угрожаю...
Кабан знал. Угрозы - это по-человечески. Это развод ситуации, при котором возникают разные варианты. У Гипнотизера разных вариантов не было.
- Ладно. Чего мы сцепились? - примирительно произнес Кабан.
- Действительно. Ты же мой друг, Димон... Мой друг... Ты мой... С потрохами...
Сказано было тихо. И по спине Кабана пополз противный, мелкий озноб.
* * *
- Сегодня у вас аура почище. Однако сглаз остался. По утрам тяжело вставать. Кости ломит. Вечером предметы расплываются, да? Это от сглаза. Это такой же удар. Только не физический, а энергетический, - поведал Парамон Купченко.
- Оставим эту тему, - на этот раз терпеливо, но довольно сухо произнес президент фонда "Технологии, XXI век". - У нас есть что обсудить.
- Встречу назначил не я. Беру на себя смелость предположить, что вы получили заключение. И скорее всего, оно благоприятное.
- Почему вы так решили? - слабо улыбнулся Марципало.
- Сегодня вы настроены куда более благожелательно.
- Насчет благоприятного отзыва вы поторопились...
- Значит, вам пора сменить экспертов.
- Ваша самоуверенность даже вызывает уважение... Вот заключение, Марципало положил руку на стопку бумаги. - Подтвердить вашу правоту эксперт не решился. Однако есть предмет для разговора.
- Что же у него вызвало сомнение? - саркастически осведомился "Колдун".
- Температурный барьер.
- Мы преодолели его. В этом и суть технологии.
- Парамон Васильевич. Даже если это так. Вы думаете изменить мир?
- Думаю.
- Велик шанс, что мир с благодарностью примет ваше открытие?
- Велик.
- Никакого шанса!
- Почему? - озадаченно уставился Купченко на президента фонда.
- Потому что в мире живут не ваши друзья лунатики, а люди с их интересами. Когда встанет вопрос о коммерческом воплощении проекта, мы наткнемся на барьер... На бетонную стену...
- И кто строить будет стену?
- Люди...
- Что за люди?
- Те, чьи интересы мы затронем. У кого есть деньги и возможности.
Купченко замахал руками, будто отгоняя от себя осу:
- Это все приземленный взгляд. Миром правят не люди с их алчностью, а высший промысел. И космосу угодно, чтобы мы сейчас сделали это открытие. И оно пробьется...
- Оставьте эти проповеди.
- Это не проповедь. Это суть вещей, Николай Валентинович, - глаза у ученого налились оловянной тяжестью, как у религиозного фанатика.
- Парамон Васильевич, поступило предложение. Вы продаете технологию. Сумма, - Марципало протянул листок, на котором была написана весьма внушительная цифра.
Купченко презрительно посмотрел на листок.
- Вас не устраивает сумма? - язвительно осведомился президент фонда.
- Вы знаете, я неплохой математик... И умею зарабатывать деньги. Я заработал их в коммерции столько, что хватило на завершение исследований... Но деньги для меня - это шелуха. У меня, в отличие от большинства людей, есть в жизни свое предназначение. Вот оно, - Купченко хлопнул ладонью по бумагам. - И меня не остановит ничто.
- Но исходных данных мало, - с кислой миной произнес Марципало. - Пока мы верим вам на слово. Где демонстрация технологических возможностей процесса?
- На днях я привезу установку...
- Она что, влезет в чемодан?
- В фуру влезет.
- Вам оказать помощь? - Глаза у Марципало загорелись.
- Э, нет... Такие вопросы я решаю сам, - взгляд Купченко стал хитрый. Ученый нахально улыбнулся и погрозил пальцем.
"Чертов шизофреник!" - подумал Марципало и не заметил, как хрустнул в его пальцах карандаш.
* * *
Артемьев в технике и компьютерах разбирался, как лев в бананах. Вот выбить злодею дух ударом кулака, взять бандюгу за жабры и развалить до задницы, заставить писать признательные показания и закладывать всех и вся, вербануть влегкую агента, составить опер-комбинацию так, что самая зубастая рыба запутается в сетях - это запросто. А всякую фигню типа файлов, антивирусов, распространения радиоволн, "жучков" он воспринимал с сугубо обывательской точки зрения, по которой свет загорается исключительно из-за того, что нажимают на кнопку.