Мне понравился этот человек. Умный, жесткий, с бритвенно острыми реакциями. Он не боялся признаться в том, что не все знает и не давал шанса своему контрагенту, то есть мне, воспользоваться этим незнанием. Странно, но в очередной раз я встречаюсь с не самыми последними людьми наших спецслужб и в очередной раз они мне импонируют. Это реально мудрые, сильные люди. Так почему же чем ниже, тем хуже у них с персоналом? Еще Ленин говорил, что нельзя бояться «человека с ружьем». А мы боимся. И правильно делаем… Или тут как в кораблях, ниже ватерлинии корпус обрастает ракушками и его нужно регулярно чистить? Ну так капитан на то и руководитель, чтобы не только в даль в бинокль глядеть, он и о днище думать должен.
Мы говорили долго, почти пятьдесят минут. Я рассказал все, что происходило позавчера. Я видел искреннее удивление на рассказе о чаепитии. Я видел задумчивое хмурение бровей и быстрые, как мне показалось стенографические записи в узеньком черном блокноте, когда я пересказывал рассказ сэра Александра о «Гринго».
Я не рассматриваю эти пятьдесят минут как предательство или нарушение этики по отношению к англичанам. Так получилось, что и по крови, и по почве я – русский. О благе всего человечества я буду думать уже после того, как подумаю о своей Родине. Это нормально. Точно так же мысли о глобальном «российском» народе стоят у меня в приоритетах уже после мыслей о сотрудниках ГК «Максим». О сотрудниках я думаю уже после мыслей о своих друзьях, которые стоят чуть ниже моих родных. Ну а вершина этой пирамиды ответственности – я сам. Попробуйте, если каждый будет обладать здоровым эгоизмом – всем станет жить несколько легче.
Я не подписывал каких-либо бумаг. Мне не предлагали какой-либо оплаты и не присваивали псевдонимов. Никаких «Трианон», «Стахановец» или еще чего-то в этом духе. Просто еще один пожилой человек, теперь уже мужчина, а не женщина, теперь полковник ГРУ, а не королева Великобритании, попросил меня о помощи. И я снова согласился.
Нашу милую беседу (я уже налил второй бокал Федору Михайловичу и даже плеснул себе) прервал сигнал моего нового телефона. «Pls check Y mail». Сообщение в «Signal» от неизвестного абонента. Но этот номер знает лишь один человек, сэр Александр… Я прошу прощения за паузу у полковника и вхожу в созданный позавчера почтовый экаунт. Во входящих единственное письмо. Электронный билет на мое имя, Краснодар – Стамбул Turkish Airlines. Вылет через полтора часа.
Глава 7
Почему-то у Аэрофлота очень редко встречаются самолеты с первым классом. Максимум бизнес. Турецкие авиалинии более щедры, а может быть наоборот, хотят заработать больше. Поэтому у них, кроме эконома и бизнеса, на многих направлениях есть салоны первого класса. На очень многих. Но не на рейсах Краснодар – Стамбул.
Больше того, на моем рейсе не было бизнеса. Стандартный Airbus А320 был в не стандартной, одноклассовой компоновке. Тридцать рядов три плюс три. Никакого первого, один плюс один, и даже бизнеса, два плюс два, ряда кресел. Тридцать рядов индивидуальных предпринимателей с краснодарского Вишняковского рынка, летящих на рынки Лалели и даже не подозревающих, что Стамбул это Константинополь, ни разу не бывавших в Айя София, Топ Капи или в Цистерне.
Я сидел и размышлял об английском чувстве юмора. Для того, чтобы вы настроились на мои размышления, я несколько по другому сформулирую это предложение. Я, Максим Романов, владелец ГК «Максим», бизнесмен с состоянием примерно в два миллиарда долларов, сидел на месте девять бэ, между дурно пахнущим мужиком у окна, всю дорогу шуршавшим остро пахнущей краской газетой, и упитанной дамой у прохода, весь полет норовившей поспать на моем плече. И да, спинка кресла не отклонялась, так как за нами был аварийный выход. Ничем, кроме извращенного чувства юмора людей, приобретавших для меня билет, объяснить этот полет я не могу. Ну и, чтобы вы окончательно прониклись моим настроением, добавлю, что знаменитый кофе по-турецки в экономе Turkish Airlines это растворимый напиток. Уже с сахаром.
Но знаете, что самое любопытное? Если бы мне два часа назад, заранее, в красках, описали бы и этот салон, и мое кресло, и моих соседей, я бы не то, что не отказался бы. Напротив, я бы лишь усмехнулся и спросил, где мне подписаться под этим контрактом. Я знаю, что в жизни стоит отвечать «да» всем приключениям, особенно тем, которые обещают быть интересными и не предсказуемыми. А приключение, в описании которого есть слова об английской королеве и пэрах Англии, исламистах-социалистах и полковниках ГРУ, угрозе развала не просто нескольких стран, а вообще перекройки политической карты Евразии, не поучаствовать в таком приключении я просто не могу. Мое любопытство съест меня через четверть часа после отказа.
Поэтому я, Максим Романов, сижу в неудобном кресле, дышу типографской краской, в ухо мне лезет пышная прическа соседки, я сижу и радостно улыбаюсь.
Мне забронировали номер в «Шератоне», в западной части города, неподалеку от двух башен Трокай Шишикам. Кстати, в две тысячи восьмом я даже думал вложиться в проект их стекольного производства. Турки хотели открыть стекольный завод на севере Краснодарского края и я был готов вложить в них деньги, но, спасибо моему финансовому, так и не сделал этого. У Трокай до сих пор нет завода на Кубани.
В гостиничном люксе меня ждала холодная, но не ледяная, бутылка Moet и приставленная к ней визитка какого-то ночного клуба на улице Истикляль. Никаких записок, пояснений или иных инструкций. Ну что же. Вот я и Джеймс Бонд. На часах начало второго, приходить в клуб раньше восьми мне не позволит здравый смысл, приходить туда трезвым и голодным – опыт, а приходить туда в костюме, в котором я семь часов назад вышел на работу в Краснодаре – мое чувство стиля. Я звоню консьержу и описываю одежду, которую хотел бы приобрести. Отказываюсь от приезда продавцов в номер и заказываю машину на пятнадцать ноль ноль. Набираю ванну и, подхватив бутылку шампанского, ложусь в теплую воду. Я знаю пару аутентичных таверн на набережной Золотого Рога, где подают чудесную турецкую рыбу и совершенно не мусульманское домашнее шампанское. Причем счет за обед будет таким, какими в Москве, или даже в Краснодар, были бы только чаевые.
Я подъехал к клубу на трамвае. Очередь в заведение растянулась на полтора квартала. Особенно плотно толпа стояла на пересечении Истикляль и какого-то безымянного переулка, в котором примостилась полицейская «Tesla Model Y». Я знаю эту модель, потому что мой безопасник, Дзантиев, хочет такую машину невестке подарить, все уши уже прожужжал об этой «Тесле», но все еще не может ее купить, потому что серийное производство не начато. А тут вот она, стоит себе бело-синяя в переулке. Два качка полицейских в черных беретах, с короткими автоматами на шеях, и нарочито невозмутимыми лицами скорее походили на стриптизеров из какого-нибудь московского клуба, чем на реальных стражей порядка. Толпа девушек спорила за возможность сфотографироваться с машиной или с ее водителями. Я было тоже хотел щелкнуть «Теслу» и отправить картинку Руслану Викторовичу, подписав, мол, что он просто плохо ищет, но быстро передумал.
Прикинул колбасу очереди и, чуть позавидовав владельцам заведения, прошел к красному канату, перегораживающему вход в здание. Два негра в темных костюмах-тройках с бицепсами, размером с мою голову. Американцы почему-то называют такие руки пушками. Бицепсы видны, поскольку и на рубашках, и на пиджаках охранников нет рукавов. Как в тех же американских тюрьмах, зэки отрывают рукава как бы давая понять, что их бицухи ни в один рукав не поместятся. Глядя на эту пару я знал, что в их случае это правда.
– Max Rom, check your list. – И после необходимой, но все еще не грубой паузы. – Please.
Через десять секунд вхожу в полутемное помещение, озаряющееся вспышками стробоскопов. Судя по скорости, с которой мое имя нашли охранники, приглашающая сторона внесла меня не в алфавитный список гостей, а в какой-то ВИП лист на первой странице. По крайней мере мне приятно думать именно так. Оглушительная музыка, в которой с трудом угадывается «Плохой парень» Били Айлиш. Толпа, в которой примерно поровну распределены мужчины и женщины, причем средний возраст тут далеко не двадцать, хотя и старички за сорок особо в мелькании светомузыки не заметны. Что ж, значит есть шанс на нормальный алкоголь.
Я всего лишь начинающий Джеймс Бонд. И мне не дали каких-то инструкций. Ну, значит сами виноваты. Буду получать удовольствие, а если от этого получится какая-то польза России и Великобритании, то и ладно. Спасение мира как побочный продукт посещения клуба…
Черная Citigroup Black Chairman Card привлекает внимание профессионального бармена.
– Couple double please, – киваю я на бутылку Black Label, – and Fiji water, no glass.
Не то, что я какой-то завсегдатай клубов. Да, я занимаюсь несколько смежным бизнесом, но в мои рестораны скорее ходят либо до клубов, чтобы поесть и выпить подешевле, либо после, чтобы пополнить запас истраченных калорий. Но и в первую тысячу посещенных мною клубов это заведение, скорее всего, не входит. Ну а еще, я умею думать о других людях. Поэтому я знаю, что лучше сразу заказать сто шестьдесят, нежели четыре раза звать бармена. Можно, конечно, пойти по-европейски и гонять парня с сорокаграммовыми порциями, но я же не садист.
Бармен действительно профессионал и он благодарно оценил мой жест, поставив передо мной, кроме широкого рокса, розеточку с арахисом, блюдце с тремя дольками лимона и несколько салфеток. В ответ, пикнув картой на беспроводном терминале, кладу на стойку две банкноты со стандартным Ататюрком на одной стороне и писательницей Фатимой Талуз на другой. Сто лир это примерно пятнадцать евро, скорее всего, я могу себе это позволить. Тем паче, давать чаевые бармену в новом заведении – это не роскошь, это всегда здравый смысл. Первая заповедь любого бара – подружись с персоналом или хотя бы с тем, кто тебе наливает.