Откинувшись на спинку барного стула осматриваю клуб. Вспоминаю, как однажды отдыхая в Аркадии, в Одессе, накануне открытия сезона в клубе «Ибица», кстати того самого клуба, куда ехал «Квартет И» в знаменитом фильме про разговоры, мой развивальщик Семен Панов все утро раздавал барменам в баре на пирсе щедрые чаевые, чтобы они его «узнавали» после открытия клуба. Пока они не сказали, что вечером работает не их смена.
– Вы боитесь круглых бутылок? – Сидящий рядом со мной парень лет двадцати-двадцати двух, судя по произношению выходец с востока.
В ответ на мой недоуменный взгляд он показывает на бутылку виски на барной витрине и на воду, стоящую передо мной. Кххм, ну да, обе бутылки квадратные.
– Ненавижу звук укатывающегося от меня питья. – Неуклюже шучу я и улыбаюсь. Но улыбаюсь не собственной шутке, а тому, что я определил восточные корни парня по акценту, а не по его внешности.
Внимательнее смотрю на соседа. Да, вероятно не больше двадцати, угловатые и какие-то нездорово худые черты смуглого лица, черные, даже на вид очень жесткие волосы, тонкие запястья выглядывают из под черной рубашки. На левом запястье что-то огромно-золотое и вроде бы даже с какими-то камушками. Вероятно, какой-нибудь «Аль Мактум» приехал на каникулы, возможно даже без ведома папы-шейха. В Штаты пока что побоялся, а вот западная часть Стамбула – самое то для «первого бала».
– Я впервые в ночном клубе. – Доверительно сообщает мне сосед, частично подтверждая то, что я уже увидел.
Ну да, у располагающей внешности есть свои минусы. Я всегда, словно магнит, притягиваю к себе желающих поделиться сакральными секретами. От бабушек в парках до вот таких вот, начинающих арабских тусовщиков. Тем временем араб вытаскивает из кармана узеньких брюк две сотенные купюры и машет бармену. Зеленые купюры без Ататюрка, зато с Франклином с одной, и Индепендент-Холлом с другой стороны.
– Виски, самый лучший, две порции, – это бармену, и тут же склоняется ко мне, – позвольте я вас угощу?
Спасать идиота, или пусть сам плывет? А может, это и есть мое задание, может я тут именно ради этой вот встречи? Ну нет, должен же быть хоть какой-то возрастной ценз что у спецслужб, что у террористов.
Хотя. Когда-то Дзантиев настоял на том, что все наши сотрудники проходят раз в пару лет семинар по безопасности. Так вот, по антитеррористическому учебнику первой из группы нужно устранять женщин. Они более фанатичны, чем мужчины. И на том, что их меньше всего будут держать на мушке, может строится план терактов. А те, кто готов использовать для таких целей женщин, вполне себе допустимо дойдут и до детей.
То, что какие-то абстрактные террористы могут использовать в своих планах женщин и детей не освобождает меня от необходимости их же, женщин и детей, защищать. Приятные бабочки самолюбования радостно запорхали в моей голове. Или это просто газы от двух бутылок шампанского, выпитых сегодня днем?
Тем временем арабчик прям-таки взывает к тому, чтобы я вмешался. Этот восточный Рокфеллер уже получил рокс с виски и теперь машет руками, убеждая бармена принять доллары к оплате. Обе бумажки. В хорошем заведении у бармена нет права принимать иностранную валюту, только местный нал или карты. Тут хорошее заведение…
– Уважаемый, вы ставите сотрудника в неудобное положение, из уважения к вам он, конечно, примет доллары, но тут везде камеры, и уже сегодня ночью его уволят. А у него наверняка есть любимая, которая ждет его дома. Его, и его зарплату. – Прямой совет вызвал бы в нем протест, а тут, я прошу его о милости, о великодушии по отношению к персоналу, к прислуге…
– Да, да эфенди, спасибо, я же говорил, что я впервые в клубе.
Он что, принял меня за турка? Итальянец, немец, даже американец был. А вот за турка меня еще никто не принимал.
– Чем позже вы начнете ходить по клубам, тем с большей вероятностью вы сможете вспоминать свои первые заведения без краски на лице, – тихо говорю я, вероятно мой собеседник даже не слышит этих слов, он как-то жадно, чуть не единым глотком выпивает свою порцию виски. Так он долго моим собеседником оставаться не будет…
– Сер, – нарочито официально обращаюсь я к нему, – у вас карта есть? Оплатите, пожалуйста, выпивку. – Бармен, отказавшийся от долларов, все еще стоит перед нами в ожидании денег.
Парень прячет наконец купюры в карман, все это время он так и держал их в левой руке. Достает кредитку и прикладывает ее к терминалу. Затем жестом показывает бармену на свой бокал и просит повторить.
Я попытался. Но останавливать подростков, решивших потерять алко девственность, я не собираюсь. Да и вообще, беседа с подрастающими арабами мне сейчас не интересна, поэтому делаю в его сторону салют бокалом и, не дожидаясь ответа, отворачиваюсь в сторону зала. Араб вроде бы что-то говорит в мою сторону, но, не получая обратной связи, очень быстро переключается то ли на бармена, то ли на соседа с другой стороны.
Я ожидаю, что ко мне кто-то подойдет, меня как-то привлекут к неким действиям, в общем, я жду. Не знаю, как должен вести себя Джеймс Бонд, этому меня в Кубанском Гос Университете не учили, поэтому я просто наслаждаюсь виски, видом красивых девушек, танцующих отнюдь не в мусульманском стиле, вообще настроением клуба.
Примерно через час я допил свой первый Блэк Лейбл и уже готов был сделать следующий шаг по барной лесенке. Это мое собственное изобретение. Я заказываю сначала сто шестьдесят, во второй раз сто двадцать и наконец восемьдесят граммов виски. Итоговые триста шестьдесят – это мой золотой стандарт вечера. Я уже хотел было повернуться и найти глазами бармена, когда заметил что-то странное.
Женщина лет двадцати пяти, симпатичная, с антрацитово-черными в лучах светомузыки волосами ниже лопаток, наверняка со значительной долей восточных кровей. Этот типаж был бы приметен в любом городе России, от Питера до Владивостока, за исключением Казани, Уфы или Ставрополя. Тем более, не было ничего примечательно в этой красивой девушке в стамбульском клубе. Разве что, танцующие неподалеку амбалы, нарочито не замечающие девушку и не приближающиеся к ней ближе полутора метров. Вот только на нее то они не смотрели, а на всех, кто находился на тех семи метрах, что составляли полутораметровый круг вокруг танцующей девушки, они смотрели очень так себе пристально и не добро. Я даже заметил вполне профессиональное оттеснение одного очень уж экзальтированного азиата из этого круга. Просто один из здоровяков, в танце, продвинулся к нему и буквально пузом вытолкал его за невидимый круг. Как в сумо или какой-нибудь борьбе кочевников. Ну бывает. Дочка или жена какого-то бизнесмена решила отдохнуть в клубе без подруг. Сумочка с помадой, телефоном и кредиткой, пара телохранителей. Нормальный набор, вполне себе ложится в стандарт. Вот только уж слишком профессионально работают телохранители, я их работу замечаю лишь оттого, что час сижу на одном месте. Для клуба как раз мое поведение – сплошной нонсенс. Ну да ладно. Я тут не танцевать, я тут Европу спасать приехал.
Но не танец или красота девушки привлекли мое внимание. Странность заключалась в ее взгляде. Я не урод, напротив, многие, совершенно объективные женщины, называли меня красивым. Я высок, спортивен, у меня отличная, располагающая улыбка. Но все же то, что танцующая в семи-восьми метрах от меня женщина настойчиво смотрит на меня и, как будто нарочно, делает откровенные па именно в мою сторону – это слегка не входит в мою стандартную картину мира. Я даже несколько раз оборачивался к стойке, якобы за водой или лимоном, чтобы проверить, может все дело в зеркалах за спиной бармена.
И тут мой эффективный мозг, тот мой орган, который я обычно хвалю за его быстродействие, наконец находит объяснение. Я начинаю еще шире улыбаться и, теперь уже не стесняясь, рассматриваю девушку. Наконец-таки я догадался, что это мой связной, моя радистка Кэт, мой Вергилий на пути в мир шпионов. Я смотрю на нее и мои губы растягиваются просто в голливудской улыбке. Не зря говорят, что самые искренние улыбки – у идиотов.
Девушка покинула площадку, вместе с нею ушли и здоровяки, причем очень грамотно, все так же держа дистанцию и вроде бы даже не взаимодействую между собой, два амбала будто бы взяли женщину в клещи, один раздвигал перед ней толпу, а второй прикрывал ее сзади. Но внешне все выглядело, как будто они случайно оказались попутчиками.
Вероятно, пора перейти на следующую стадию моего с ней общения, от пантомимы к обмену информацией посредством речи.
Я показываю бармену, что еще вернусь и жестом прошу его сохранить мое место. Он признательно принимает еще одну купюру в пятьдесят лир. Это, разумеется, ни разу не гарантирует мне свободное место по возвращении, но то, что отныне он будет выполнять мой заказ в первую очередь я точно знаю. Дружить с барменом всегда полезно. Даже если эта дружба основана на ваших деньгах.
Беру квадратную бутылку «Фиджи» и, прихлебывая уже теплую воду, иду вслед за троицей, которая старается не показать, что они вместе.
Прелесть стамбульских клубов, как впрочем и многих подобных заведений в южных городах, будь то Майями, Мадрид или Валетта, во внутренних двориках. С большой вероятностью, пройдя насквозь танц площадку и лаундж зону, вы попадете в недлинный коридорчик, ведущий в маленькое патио, где можно покурить или просто подышать и отдохнуть от гремящей музыки. Обычно, выход на эту площадку известен только завсегдатаям, хотя и препятствовать кому-то в проходе на свежий воздух никто не станет.
За час сидения у стойки с бокалом виски я, разумеется, уже знал основные направления, «розу ветров» этого клуба. Справа, в той стороне, где находится вход, на втором этаже отдельные ВИП кабинки. Именно в ту сторону смотрят особенно ярко накрашенные и откровенно танцующие молодые девушки, иногда подходящие к стойке выпить минералку или сок.
Как и практически во всех клубах, туалеты находятся в противоположной от входа стороне. Кстати, так же и во многих ресторанах. Случаи, когда кто-то из большого стола извиняется и уходит в туалет, так и не вернувшись после этого к столу, к сожалению не так уж редки в практике общепита. Удобства в глубине зала хоть как-то могут помочь бедолагам, не умеющим выбирать друзей. Судя по передвижениям людей в этом клубе, здесь туалеты находятся слева по той стороне, у которой расположен центральный бар.