Страх – это эмоция, возникающая из-за ощущения опасности. Он возникает в момент, когда человек распознает или воспринимает какое-то явление, событие или действие как представляющее угрозу.
В активизации эмоции страха участвует миндалевидное тело, которое находится в области височной доли больших полушарий головного мозга. Но страх «работает», только если этот орган функционирует нормально. Если же миндалевидное тело повреждается или изначально наблюдается его дисфункция, страх может и не возникнуть. Есть даже такое заболевание – болезнь Урбаха-Вите. У таких больных полностью отсутствует страх. И если кто-то считает, что это не болезнь, а благословение – то он очень ошибается. Страх играет огромную роль в выживании живого существа. Человек не испытывающий страха не проживет долго.
Но не бояться можно не только из-за какого-то генетического заболевания. Отсутствие страха может быть еще и следствием ума. На самом деле, страх – это эмоция, основанная на прошлом негативном опыте.
Итак, я очнулся в сыром подвале. На мне надеты чужие синие джинсы, чужие черные кроссовки, совершенно неуместные при таких цветах обуви и джинсов белые носки, теплая, хлопковая черная футболки, очень большая и совершенно не знакомая мне черная толстовка с принтом какого-то абстрактного клоуна на груди. Руки-ноги не связаны, голова ясная, хотя я и чувствую себя, будто накануне выпил граммов на сто больше своей акло нормы и спал на пару часов меньше, чем нужно.
Однако, никакого чувства страха. Я не боюсь не оттого, что моя фантазия не способна нарисовать мне возможные ужасы моего положения. Я не испытываю страха по двум причинам. Ум и опыт.
Если для доставки вас в некое помещение затрачивают усилия как минимум три человека, если для этого вас обездвиживают чем-то химическим, но, еще раз сканирую свое состояние, химическим но без явных отравительных последствий, если вы очнулись в комнате, не важно, бедненькой, без мебели и наверняка находящейся ниже жилого уровня, но комнате – значит вы нужны похитителям. А раз вы им нужны, значит у вас есть что-то для обмена, вы обладаете чем-то, ценным для них. УТП. Есть такой термин в продажах. «Уникальное торговое предложение». Это то, чем вы отличаетесь от семи с половиной миллиардов человек, живущих на Земле помимо вас. Если ваше УТП достаточно сильное, если вы обладаете неким товаром, качеством, умением или знанием, которыми не обладает никто кроме вас, то вам ничего не угрожает.
А еще опыт. Ну в самом деле, ну сколько человек могут похвастаться тем, что очнувшись после отравления в каком-то подвале они сильно пострадали? Вот лично у меня такого опыта нет. Фильмы? Я никогда не был поклонником жанра хорор, да если бы я даже смотрел их ежедневно – ну не стал бы я перекладывать это на реальную жизнь. Так что негативного опыта у меня нет.
Я не боялся. Напротив, я радовался. Ведь я стал на шаг ближе к своей цели. Вчера у меня спросили, как я доберусь до Пателя, и вот сегодня меня уже привезли на встречу с ним. А то, что мои визави так активно обставили этот шаг – наверняка даст им мнимое ощущение их доминирования. Иметь в переговорах контрагента, уверенного в своем превосходстве – это очень даже не плохая вводная. Эту карту я с удовольствием разыграю.
Я расправляю скомканный матрас. Он тонкий, но все же чистый, набит каким-то скрипучим материалом. В подвале чуть повышенная влажность, но достаточно тепло. Жаль, что толстовка без капюшона, но из-за огромного размера я могу увеличить количество ткани под шеей, сделав некое подобие валика. Ложусь на спину, руки за голову. Думаю, как только за мной придут – я проснусь, а пока можно и отдохнуть. Кажется, засыпая я даже улыбался.
По моим прикидкам я проспал около четверти часа. Если мой внутренний хронометр меня не подводит, то сейчас примерно десять часов. Меня разбудил не какой-то шум, а выпитый на завтрак кофе. Вероятно, придется все-таки проявить активность и постучать похитителям в пол.
Будто прочитав мои мысли, кто-то шумно откинул железную задвижку и люк в низком потолке открылся. После нескольких секунд, в течении которых мои тюремщики скорее всего разглядывали подвал, на лестницу ступили ноги в отличных кожаных ботинках на толстой каучуковой подошве. За ботинками последовали полосатые брюки, полы и рукава полосатого пиджака, и вот уже первый, упитанный похититель, стоит передо мной. В руках все тот же черно-желтый шокер, но оружие смотрит в пол, наверняка я не вызываю у него особых опасений. Через пару секунд в подвал спускается и второй персонаж, близнец первого.
– Джентльмены, наличие тут стула, да еще и привинченного к полу, предполагает, что вы станете меня на него усаживать, что-то от меня требовать и, возможно, даже чем-то угрожать. Давайте сэкономим друг другу время и нервы, я сразу же соглашусь на ваше предложение и мы поедем в ресторан отмечать сделку…
Либо у упитышей нет чувства прекрасного, либо они не знают английский. По крайней мере ответом на мое, вполне рациональное предложение, была простая тишина. Не часто мои слова игнорируют, что же, поздравляю себя, теперь у меня есть и такой опыт.
– Максим, я, признаться, по вам соскучился. – Сначала я слышу знакомый голос, затем на лестницу ступают мягкие, но в то же время классические черные ботинки, за ними темно-синие узкие брюки, приталенный пиджак, белоснежная рубашка и, наконец, весь Патель Сингх уже стоит на полу.
– Надеюсь вы в сказки не верите? Шарль Перо, Братья Гримм. – Я поудобнее перекладываю ноги и чуть привстаю на своем тюфяке, опираясь на левый локоть.
– Я тоже рад вас видеть в добром здравии, мистер Максим. Вы к чему о сказках вспомнили?
– Ну как же, это ведь ваше распоряжение было, усыпить меня. И не просто усыпить, но еще и в постель, – я киваю на тонкий матрас, на котором расположился, – уложить. Как тут классический сюжет со спящей красавицей не вспомнить. Вдруг вы себя в качестве принца рассматривали, торопились меня поцелуем разбудить, а я вот, видите, раньше очнулся. – Мне стоит больших усилий не расхохотаться, видя как вытягивается лицо пакистанца.
– Тьфу, Максим, только не говорите, что вы тоже из этих!
– Я – нет. Наоборот, у меня на ваш счет опасения были. Согласитесь, есть что-то странное в мужчине, посылающего своих сотрудников на карете за другим мужчиной, а потом этого самого гостя у себя в подвале прячущего. Кто вас после этого знает, какие демоны у вас в голове пляшут. От похищения до содомии, на мой взгляд, не очень далеко.
До Пателя наконец доходит, что я его просто провоцирую, он заметно расслабляется и даже как-то теплеет лицом и чуть заметно улыбается. Не радостно и не весело, а так, будто мудрый взрослый собрался растолковать карапузу как мир устроен.
– Я понимаю, Максим, у вас нервы выход ищут. Но не стоит…
– Нервы? – Я беззастенчиво перебиваю его. Я у него в доме, я в его власти, если дать ему понять, что мне не плевать – он может воодушевиться, хозяином положения себя почувствовать. А мне этого совершенно не нужно. Мне он сомневающийся в своих силах нужен. – Дорогой мистер Патель. А от чего мне нервничать та? От того, что кроме серого вы против меня своих Труляля и Траляля выставили? Так они меня только рассмешить до смерти могли бы. Или вы сейчас мне как-то грозить станете? Может на стульчик посадите? – Я киваю в сторону привинченного к полу железного стула. – Надеюсь у него сиденье чуть вперед наклонено? Чтобы я не мог спокойно сидеть и мне бы пришлось постоянно упираться ногами в пол, чтобы не соскользнуть. – Я кривлю губы в презрительной ухмылке. – Так ведь между нами все решено уже. Напрягите память, позавчера, яхта, я согласился убить Елену. Ну не могли ведь вы все так скоро забыть. Я добровольно с вами работать согласился, вы мне за это место руководителя России обещали.
– Но вы все же не убили Елену…
– Ну так это уже ваши проблемы, не организовали. Или вы считаете, что мне следовало на пограничном катере у русских военных автомат попросить на пару минут и очередью девушку прошить?
– Зачем же вы вообще с ними «Розу пустыни» покинули, могли ведь на яхте остаться?
– Вот вы сейчас серьезно? Зачем? Может затем, что некто, – тычу в него указательным пальцем, – некто по имени Патель собирался меня убить, если я не докажу свою преданность?
Патель в два шага, подходит ко мне. Он на голову ниже меня, и, судя по тонкой шее и запястьям, минимум вдвое меньше весит. Хоть я и лежу, смотря на него снизу вверх, но даже в таком положении я явно выигрываю физически. Мне на ум приходит забавная идея просто подняться, схватить его в охапку и сломать об колено. Хотя, думаю мои спецслужебные товарищи из всех трех стран будут не в восторге, если я вот так вот кардинально обрублю единственную ниточку к «Гринго».
– В итоге мы пришли к тому, с чего начали. Мистер Максим, вам нужно доказать мне свою лояльность.
– Мистер Патель, давайте продолжим нашу дружбу с посещения туалета. Я конечно могу, в доказательство отсутствия у меня перед вами секретов, отойти в какой-нибудь угол, но боюсь в последующем это отразится на моем имидже в ваших глазах, да и руки тут помыть негде, а я как-то привык…
Я много думал над ролью Пателя в его организации. Он сам дал мне информацию, один пассаж о корпоративном тотемном столбе чего стоил. И то, что даже сам Патель относится к «Гринго», как к нормальной бизнес корпорации – напрочь отнимает у него все козыри в этом разговоре. Потому что всегда, в любой организации, ответственность за ошибку ложится не на высшее руководство, потому что оно слишком высоко, и не на исполнителя, потому что он слишком низко. Ответственность всегда несет руководитель среднего уровня, начальник отдела, департамента или службы. Если в какой-то государственной организации отдел останется без бумаги, если сотрудникам нечем будет печатать приказы из-за отсутствия картриджей – виноват будет только руководитель отдела. Или, в случае с «Гринго», мистер Патель. Одно то, что Сингх является единственной публичной фигурой организации, уже говорит о том, что его положение не очень прочное. В такой корпорации публичную фигуру очень легко снимут с игрового поля, она не может быть слишком уж влиятельной и на ней не может быть завязано что-то глобальное. Ведь руководство «Гринго» отлично понимает, что Патель – потенциально может быть схвачен властями по любому поводу, значит от него нужно быть готовым легко отказаться.