[2]. Дело о цареубийстве рассматривалось в Особом присутствии Правительствующего сената 26–29 марта 1881 года. Перед судом предстали Софья Перовская, Андрей Желябов, Николай Кибальчич, изготовивший взрывные устройства, Тимофей Михайлов (член отряда метальщиков), Николай Рысаков и Геся Гельфман, хозяйка конспиративной квартиры. Настоящее имя бросившего бомбу, взрыв которой стал смертельным для императора, Игнатия Гриневицкого, не было установлено, и он именовался на процессе, согласно подложным документам, Ельниковым. Все подсудимые были приговорены к смертной казни. Пятеро, за исключением Геси Гельфман, были повешены 3 апреля 1881 года на Семеновском плацу.
Софья Перовская стала первой женщиной в России, казненной за политическое преступление. Казнь первомартовцев стала последней публичной казнью в Санкт-Петербурге.
Исполнение смертного приговора беременной Гельфман было отсрочено до рождения ребенка, а затем под давлением мирового общественного мнения казнь была заменена вечной каторгой, которую отбывать ей не пришлось – она умерла уже 1 февраля 1882 года, вскоре после родов, из-за невыносимых условий в тюрьме.
Цареубийство привело к результатам, прямо противоположным тем, на которые рассчитывали народовольцы. Смерть «царя-освободителя» вызвала скорбь в народе; либеральное общество не поддержало террористов, которыми еще недавно восхищалось. Александр III после недолгих колебаний отказался подписать проект «Конституции» М. Т. Лорис-Меликова, в принципе одобренный его отцом и означавший хотя и очень робкое, но все же некоторое движение к представительству. Либеральные министры были вынуждены уйти в отставку, правительство вступило на путь контрреформ.
Судьбы «первомартовцев». Разгром «Народной воли»
Обычно под «первомартовцами» понимают пятерых ключевых участников покушения, казненных 3 апреля 1881 года. Однако круг заговорщиков был гораздо шире, и многие из них внесли существенный вклад в подготовку цареубийства. Они составляли ядро «Народной воли», и их судьбы, по сути, – хроника ликвидации организации. Саблин застрелился при аресте. Остальные участники покушения, оказавшиеся позднее в руках властей, были осуждены на различных народовольческих процессах («20-ти», 1882; «17-ти», 1883; «14-ти», 1884 и др.) или наказаны в административном порядке. Тычинин покончил с собой в Доме предварительного заключения до суда. Суханов, как бывший офицер, был расстрелян.
Приговоренным к смертной казни Грачевскому, Богдановичу, Исаеву, Колодкевичу, Емельянову, Фроленко и Якимовой эта мера наказания была заменена вечной каторгой. Грачевский сжег себя в Шлиссельбургской крепости в знак протеста против тюремного режима; умерли в заключении Богданович, Исаев, Колодкевич, а также приговоренные к вечной каторге Баранников и Ланганс, умерла на каторге Лебедева (20 лет каторжных работ). Оловенникова и Тырков заболели психически. Тырков после выздоровления был сослан в административном порядке навечно в Минусинск.
Пережили каторгу и ссылку Тригони, Фроленко, Корба, Ивановская, Фигнер, Якимова, Емельянов, Тырков, причем Фигнер, Корба и Якимова, бежавшая с поселения, были причастны к деятельности партии эсеров: Якимова была членом ее ЦК, а Ивановская, также бежавшая с поселения, вступила в эсеровскую Боевую организацию и принимала участие в подготовке убийства министра внутренних дел В. К. Плеве.
В 1882–1883 годах народовольцы осуществили еще два громких теракта. 18 марта 1882 года бывший студент физико-математического факультета Петербургского университета Николай Желваков на Николаевском бульваре в Одессе застрелил прокурора Киевского военно-окружного суда генерала В. С. Стрельникова, особенно отличившегося в процессах против народников. Желвакова пытался увезти с места покушения переодетый извозчиком Степан Халтурин, однако оба были схвачены при помощи прохожих. Император Александр III телеграфировал министру внутренних дел на следующий день:
«Очень и очень сожалею о генерале Стрельникове. Потеря труднозаменимая. Прикажите генералу Гурко (одесский генерал-губернатор. – О.Б.) судить убийц военно-полевым законом, и чтобы в 24 часа они были повешены без всяких отговорок».
Указание было выполнено, и рано утром 22 марта Желваков и Халтурин, назвавшиеся чужими именами, были повешены неопознанными в Одесском тюремном замке. Власти не поняли, что в их руки попал тот самый «Степан Батышков», который устроил взрыв в Зимнем дворце и которого безуспешно разыскивала вся полиция империи.
Добила «Народную волю» провокация, организованная инспектором секретной полиции, подполковником Отдельного корпуса жандармов Георгием Судейкиным.
Он склонил в 1882 году к сотрудничеству арестованного народовольца, отставного штабс-капитана Сергея Дегаева и устроил ему побег из тюрьмы. Дегаев сумел занять руководящую роль в обескровленной «Народной воле», выдал десятки членов партии, в том числе последнего члена Исполнительного комитета, находившегося в России, – Веру Фигнер. Судейкин, лучший розыскник империи, был недоволен своим медленным продвижением по службе. По рассказам Дегаева, он строил далеко идущие планы: сформировать под руководством своего агента группу террористов, а самому выйти под каким-нибудь предлогом в отставку. Судейкин планировал руками террористов убить министра внутренних дел графа Д. А. Толстого и великого князя Владимира Александровича. В этой ситуации император понял бы незаменимость Судейкина, и он стал бы кем-то вроде диктатора. Совместно с Дегаевым они бы фактически управляли Россией. Морочил ли он Дегаеву голову или в самом деле замышлял нечто подобное, установить вряд ли удастся. Однако Дегаев, опасаясь разоблачения и возмездия со стороны народовольцев, покаялся и в качестве искупления своей вины организовал убийство Судейкина. 16 декабря 1883 года на конспиративной квартире, в которой Судейкин встречался с Дегаевым, была устроена засада. Судейкин пришел на встречу в сопровождении своего племянника, служащего Охранного отделения Николая Судовского. Дегаев выстрелил своему искусителю в спину, но лишь ранил его. Однако поджидавшие Судейкина в квартире народовольцы Николай Стародворский и Василий Конашевич проломили ему и Судовскому головы ломами. Судейкин был убит, Судовский выжил. Дегаев эмигрировал в США, сменил имя и впоследствии стал профессором математики в одном из американских университетов. В зарубежной печати появились публикации о дегаевской истории и замыслах Судейкина. Историк И. М. Гревс не без остроумия назвал дегаевщину «полицейско-революционным кровосмешением». Это была первая, но далеко не последняя история такого рода.
Истории дегаевщины посвящен блистательный роман Юрия Давыдова «Глухая пора листопада» (1968).
«Старая» «Народная воля» в 1883 году была добита, последующие попытки ее восстановления успеха не имели. Однако опыт ее борьбы, и особенно цареубийство, оказали колоссальное влияние на последующий ход революционного движения в России.
«Народная воля» надолго стала для радикалов «идеальной моделью» конспиративной революционной организации. Ее опыт показал, что можно и с ничтожными силами противостоять репрессивному аппарату могущественной империи. Радикалы рассматривали терроризм в качестве весьма действенного средства сопротивления властям и воздействия на них. Поражение «Народной воли» ее последователи объясняли нехваткой людских ресурсов у партии, которая не сумела превратить терроризм в систематическое орудие борьбы.
В 1880-е годы террористическую тактику признают эффективной и включают в свои программные документы не только все мало-мальски заметные группы народовольческого толка, но даже плехановская социал-демократическая группа «Освобождения труда».
«Вторые «первомартовцы»
Следующая наиболее серьезная попытка цареубийства была предпринята членами «Террористической фракции партии «Народная воля». Организация была создана в конце 1886 года преимущественно студентами Петербургского университета по инициативе П. Я. Шевырева. Никакой связи, кроме названия, с прежней «Народной волей» члены группы не имели. «Террористическая фракция» вскоре после создания стала планировать покушение на императора Александра III. Цареубийство предполагалось осуществить при помощи разрывных снарядов на Невском проспекте при проезде императора из Аничкова дворца в Исаакиевский собор. Бомбы, снаряженные свинцовыми и отравленными стрихнином пулями, были изготовлены И. Д. Лукашевичем и А. И. Ульяновым; после отъезда больного туберкулезом Шевырева в середине февраля на юг Ульянов фактически возглавил подготовку к покушению.
В группу сигнальщиков вошли С. А. Волохов, М. Н. Канчер и П. С. Горкун, метальщиков – П. И. Андреюшкин, В. Д. Генералов и В. С. Осипанов. Террористы, вооруженные бомбами, 26, 27 и 28 февраля 1887 года выходили на Невский проспект, однако в эти дни царь не выезжал. 1 марта все они были арестованы. За Андреюшкиным велась слежка, и его ежедневные пятичасовые прогулки вместе с другими лицами, имеющими при себе тяжелые предметы, показались полиции подозрительными; заранее о подготовке покушения полиция не знала. «На этот раз нас Бог спас, – писал по поводу предотвращенного покушения Александр III, – но надолго ли?»
Процесс по делу 1 марта 1887 года проходил в Особом присутствии Правительствующего сената с 15 по 19 апреля 1887 года; перед судом предстали 15 лиц, причастных к покушению. На суде Ульянов произнес программную речь, в которой, объясняя ход мыслей, приведший его к террору, сказал:
«Террор есть та форма борьбы, которая создана XIX столетием, есть та единственная форма защиты, к которой может прибегнуть меньшинство, сильное только духовной силой и сознанием своей правоты против сознания физической силы большинства».
Шевырев, Ульянов, Андреюшкин, Осипанов и Генералов были приговорены к смертной казни и повешены 8 мая 1887 года в Шлиссельбургской крепости. Лукашевич и М. В. Новорусский были приговорены к вечной каторге; М. А. Ананьина – к 20, Б. И. Пилсудский (брат будущего главы польского государства Юзефа Пилсудского) – к 15, Волохов, Горкун, Канчер и Т. И. Пашковский – к 10 годам каторги каждый. Р. А. Шмидова была сослана в Восточную Сибирь, а виновная в недонесении А. А. Сердюкова приговорена к двум годам тюрьмы.