Однако поражения вооруженных выступлений в декабре 1905 года привели к значительному «понижению тона» публицистики лидеров российской социалдемократии умеренного, меньшевистского толка. Наиболее отчетливо это сформулировал Плеханов в известной фразе по поводу вооруженных восстаний в Москве, Ростове и других городах: «Не надо было и браться за оружие». Он признал ошибочной и рискованной при данных условиях ту игру, «которая называется вооруженным восстанием». Естественно, что сам собой снимался и вопрос о применении террора, как элемента, сопутствующего восстанию; Плеханов просто перестает о нем упоминать.
Несомненно, самым последовательным и решительным сторонником боевых действий среди партийных идеологов был В.И.Ленин. Это определялось как его революционным темпераментом (невольно вспоминается высказывание П.Б.Струве об идейных оппонентах Ленина среди социал-демократии: «Меньшевики — это те же большевики, только в полбутылках») так и тем, что он, возможно, чувствовал настроения радикальной части рабочих, студентов и других «рядовых революции» среди городского населения лучше, чем кто-либо другой.
Революционный темперамент Ленина буквально бьет через край в его письме в «Боевой комитет при Санкт-Петербургском комитете», написанном в середине октября 1905 года, в период подъема революции: «Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали!.. Идите к молодежи, господа!.. Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно, и т.д... Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т. д. ...Не требуйте никаких формальностей, наплюйте, Христа ради, на все схемы, пошлите вы... все "функции, права и привилегии" ко всем чертям.
...Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях, тотчас же. Одни сейчас же (! — О. Б.) предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств для восстания...
Пусть каждый отряд учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч»[725].
Тогда же Лениным было написано своеобразное практическое руководство «Задачи отрядов революционной армии», проникнутое таким же обжигающим террористическим духом. Он подробно инструктирует участников проектируемых им «отрядов», которые, по его мнению, «могли бы быть всяких размеров, начиная от двух-трех человек», начиная от возможных видов вооружения (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, уже знакомая нам «тряпка с керосином для поджога», пироксилиновая шашка, колючая проволока и т.д., и т.п.), до правил конспирации и первоочередных объектов нападения. «Отряды могут и должны ловить сейчас же всякий удобный случай для живой работы, отнюдь не откладывая дело до общего восстания, ибо без подготовки в огне нельзя приобрести годности и к восстанию»[726].
Ленин вполне отдавал себе отчет, что он призывает ни к чему иному, как к терроризму: «Беспорядочный, неподготовленный мелкий террор может, — писал он, — будучи доведен до крайности, лишь раздробить силы и расхитить их. Это верно, и этого, конечно, нельзя забывать. Но, с другой стороны, нельзя ни в коем случае забывать и того, что теперь лозунг восстания уже дан, восстание уже начато. Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но прямая обязанность каждого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, освобождение арестованных, отнятие правительственных денежных средств на нужды восстания, — такие операции уже ведутся везде, где разгорается восстание...»[727]
Свою инструкцию Ленин заканчивает советом для обучения и «боевого крещения» «солдат революционной армии» использовать борьбу с черносотенцами. Здесь он тоже весьма конкретен: «Отряды революционной армии должны тотчас же изучить, кто, где и как составляет черные сотни, а затем не ограничиваться одной проповедью (это полезно, но одного этого мало), а выступать и вооруженной силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т.д. и т.д.»[728]
Подобные же рецепты Ленин рекомендовал и тогда, когда говорить о том, что восстание «разгорается» уже не приходилось; «истребительная и беспощадная партизанская борьба с насильниками правительства» представлялась ему «своевременной и целесообразной» после роспуска Первой Думы. В литературе нередко встречается противопоставление «партизанской борьбы», к которой призывал Ленин, терроризму. Нам представляется такое противопоставление неправомерным, во-первых, потому, что партизанская борьба в мирное время в городских условиях есть не что иное, как терроризм, во-вторых, потому, что Ленин сам совершенно ясно разъяснил, что он включает терроризм в понятие партизанской борьбы.
В статье «К событиям дня», написанной по поводу ряда громких терактов, совершенных в августе 1906 года (нападения на полицию 2 августа в Варшаве и ряде других городов Польши, совершенные боевиками ППС, покушение на Столыпина, убийство эсеркой З.В.Коноплянниковой командира Семеновского полка генерала Г.А.Мина) Ленин, в противовес позиции ЦК РСДРП, разъяснявшего в письме к партийным организациям, что так называемые «партизанские» боевые выступления по-прежнему отвергаются партией», писал, что это противоречит резолюции Объединительного съезда «О партизанских действиях» и давал свою интерпретацию этой резолюции. По мнению Ленина, она, отвергая экспроприацию частных имуществ, не отвергала экспроприации казенных средств, лишь оговаривая это рядом условий, а также признавала партизанские действия без экспроприации имуществ[729].
То есть, полагал Ленин, резолюция «признает «террор» (здесь и далее курсив Ленина. — О.Б.), признает партизанские действия с целью убийства неприятеля. Это признание ясно и недвусмысленно выражено в первых же словах собственно-резолютивной части резолюции:
Съезд постановляет: 1) признавая наряду... с подготовкой революционных сил к грядущему восстанию, в основе которой лежит организация рабочих масс, неизбежность активной борьбы против правительственного террора и насилий черносотенцев...»[730]
Оборвав на этом цитату, Ленин разъяснял: «Выписанное нами решение съезда совершенно ясно. «Наряду» с работой в массах признана «активная борьба» с насильниками, т.е. несомненно убийство их посредством «партизанских действий»[731]. Таким образом, для Ленина партизанская борьба была равна террору плюс экспроприациям.
В этой же статье, опубликованной в первом номере «Пролетария», Ленин советовал «всем многочисленным боевым группам нашей партии прекратить свою бездеятельность и предпринять ряд партизанских действий, на точном основании решений съезда, т.е. без всякой экспроприации имуществ, с наименьшим «нарушением личной безопасности мирных граждан» и с наибольшим нарушением личной безопасности шпионов, активных черносотенцев, начальствующих лиц полиции, войска, флота и так далее и тому подобное»[732]. Призывы Ленина к терроризму по всему фронту были, пожалуй, беспрецедентны в истории русской социал-демократии. Их можно было сравнить разве что с лозунгами, провозглашавшимися на страницах «Революционной России» летом 1905 года «бабушкой русской революции» Е.К.Брешковской. Месяц спустя Ленин вернулся к проблеме партизанской войны, посвятив ей одноименную статью. Эта статья, по-видимому, является ключевой для понимания Лениным проблемы терроризма; в заключительной части статьи он писал, что его задача не в оценке тех или иных партизанских выступлений, а в «правильной теоретической оценке новых форм борьбы, выдвигаемых жизнью»[733]. То, что в «обертке» партизанской войны находится терроризм, опять-таки совершенно недвусмысленно показал сам автор. В одном месте Ленин писал, что вооруженная борьба, о которой, собственно, идет речь, «преследует две различные цели»: во-первых, она направлена «на убийство отдельных лиц, начальников и подчиненных военно-полицейской службы; — во-вторых, на конфискацию денежных средств как у правительства, так и частных лиц». В другом месте, разъясняя в примечании суть отношения части большевиков, разделяющих его точку зрения на партизанскую борьбу (Ленин считал, что резолюция по этому вопросу, принятая на Объединительном съезде, лишь незначительно отличается от предложенного им проекта), он писал, что «партизанские действия в форме террора рекомендовались против насильников правительства и активных черносотенцев, но при условиях: 1) считаться с настроениями широких масс; 2) принимать во внимание условия рабочего движения данной местности; 3) заботиться о том, чтобы силы пролетариата не растрачивались понапрасну»[734].
Подойдя к проблеме теоретически, Ленин указал на два основных принципа, которыми должен руководствоваться марксист при рассмотрении вопроса о формах борьбы. Во-первых, «марксизм отличается от всех примитивных форм социализма тем, что не связывает движения с какой-либо одной определенной формою борьбы. Он признает самые различные формы борьбы» и «безусловно не зарекается ни от каких форм борьбы», идет от жизни, а не от «отвлеченных формул». Во-вторых, «марксизм требует безусловно исторического рассмотрения вопроса о формах борьбы». Вопрос о формах борьбы диктуется конкретно-исторической обстановкой[735]