Красные самураи
Эта небольшая организация заслуживает отдельной главы. Хотя бы потому, что многие тенденции левого экстремизма в ней были доведены до крайности. Японские леваки не на словах, а на деле являлись борцами с «международным империализмом». Кроме того, если западные ультралевые обычно заканчивали принципом «мочи всех», то японцы с него начали…
Студенты и мотоциклисты
Левый экстремизм в Японии, как и во многих других странах, вырос из коммунистического движения. О Компартии Японии (КПЯ) стоит сказать несколько слов. Она была создана в 1922 году. Тогда в Японии был совсем не демократический режим, так что партии пришлось начинать действовать в подполье. Причем японские власти к коммунистам относились гораздо жестче, чем в свое время российские – к большевикам. Дело в том, что коммунисты выступали за отстранение императора от власти. Если в России к идее отмены царской власти относились как к чисто политическому вопросу, то для японцев это являлось чем-то совершенно запредельным. Нам и сравнить не с чем.
Так что с самого своего создания КПЯ формировалась по методу Бориса Савинкова, из пятерок – как террористическая организация.
Люди в Компартии были разные. Имелись умеренные, которые предлагали даже снять лозунг свержения императора – именно он обеспечивал КПЯ основные проблемы. Но были и другие. В 1930-х годах на японских заводах стали появляться группы из
3–5 человек, которые разбрасывали листовки и вели агитацию среди рабочих. Дело, казалось бы, обычное во всем мире. Но только вот эти ребята были вооружены и неплохо владели приемами карате. При попытке их задержать они тут же начинали демонстрировать свои навыки. До убийств доходило редко, но количество раненых полицейских исчислялось десятками.
Коммунистическая партия была легализована в 1945 году, после капитуляции Японии. В общем-то, она заняла достаточно умеренную позицию. Однако имелись и буревестники. Они призывали взять курс на вооруженное восстание.
Я уже упоминал о бесчисленных национально-освободительных войнах, разгоревшихся после Второй мировой войны. Но если для европейцев это была далекая экзотика, то у японцев все это происходило буквально по соседству. В 1949 году в Китае победили коммунисты под руководством Мао Цзэдуна. Причем победили они в результате партизанской войны. С 1945 по 1953 год шла война во Французском Индокитае (колониальные владения Франции в этом регионе включали современные Вьетнам, Камбоджу и Лаос). Она закончилась полным поражением Франции. С 1953 по 1955 год шла война между Северной и Южной Кореей, которая левыми воспринималась как антиимпериалистическая – на стороне Северной Кореи воевали китайские войска[73].
Так что радикальное крыло компартии выступило за подготовку вооруженного восстания по образцу соседей. Руководству КПЯ такая перспектива не понравилась, так что ультралевым пришлось уйти.
Долгое время леваки занимались лишь «кружковщиной», сопровождавшейся грызней между различными группками на тему того, кто из них наиболее правильный революционер.
Однако в конце 60-х Японию тоже коснулась «молодежная революция» – в том числе и массовые студенческие волнения. Самой шумной являлась студенческая организация «Дзенга-курен». Ее активность была направлена прежде всего против увеличения американского военного присутствия в Японии. Во время Вьетнамской войны Страна восходящего солнца стала для США главной тыловой базой. Развлекались ребята серьезно. Самой известной акцией «Дзенгакурен» явилась блокада аэропорта Ханеда, чтобы помешать премьер-министру Киси отправиться в США. Но кроме того, случались и демонстрации, перерастающие в драки с полицией, и захваты университетских городков, и все такое прочее.
Здесь необходимо немного отвлечься и рассказать о кое-каких событиях. Речь идет о начавшейся в Китае в 1966 году «Культурной революции». Из этого весьма сложного явления стоит отметить следующее. Мао боролся как со своими политическими противниками, так и просто с «обуржуазившимися» деятелями Компартии и представителями интеллигенции с помощью хунвейбинов – отрядов отмороженной на всю голову молодежи, которые наводили «революционный порядок» так, как они его понимали. Это понравилось многим в разных странах. Ведь один из главных тезисов радикального движения 60-х – «Молодежь права уже потому, что она молодежь». Да и вообще, вытащить за шкварник на площадь какого-нибудь нелюбимого профессора и заставить его публично каяться казалось очень привлекательным… А вам подобного в студенческие годы не хотелось?
Однако в Японии к идеям «культурной революции» отнеслись куда серьезнее. Возможно, дело тут не только в том, что Китай был по соседству, но и в японском менталитете. Как известно, у японцев очень развита самодисциплина. Но опыт показывает – если у такого вот дисциплинированного человека «срывает крышу», то мало не покажется никому.
Так что студенческими волнениями дело не ограничивалось. Появились мотоциклетные хулиганские группировки под названием «Черные шлемы». Вообще-то подобные банды были во многих странах. Например, «Ангелы ада» в США, «Блюзон нуар» во Франции. Однако в Японии эти парни исповедовали леворадикальные идеи.
«Эти японские “Ангелы ада” разъезжали на своих мотоциклах по богатым пригородам Токио и швыряли буржуям в окна бутылки с коктейлем Молотова, или же ловили в подворотне богатого маменькиного сынка и метелили его железными цепями. Глубокой идеологии у них не было, но несколько важнейших фраз из “Красной книжечки” великого председателя Мао они затвердили наизусть».
(Дмитрий Костенко, леворадикальный журналист)
Именно из них набирали себе людей активисты возникшей в 1969 году организации «Сэкигун». В переводе это означает… «Фракция Красной Армии»! Напомню, что в Германии такой организации еще не существовало. А немцы вряд ли особо интересовались японским студенческим движением. Так что – тенденция, однако. На разных континентах люди разных культур мыслили примерно в одном направлении…
«Учредительная конференция “Сэкигун” состоялась 4 сентября 1969 г. Новая организация взяла себе за образец революционные партизанские армии, действовавшие в свое время в России, на Кубе и в Китае. Целью была провозглашена мировая революция, которую должна будет осуществить единая Красная Армия народов Африки, Латинской Америки, Вьетнама, Кореи и Японии. Революция, которая начнется в странах “третьего мира”, и охватит потом всю планету… В качестве ближайших задач в принятой на съезде декларации “Призыв к войне” были указаны следующие: “Мы должны взорвать Пентагон, Главное полицейское управление и Управление национальной обороны Японии. Мы должны смести буржуазию с лица Земли”».
(Дмитрий Костенко)
Начали они свою деятельность… Именно. С добычи средств на революционную борьбу.
«Для того, чтобы организация могла вести подпольную боевую работу, требовался крепкий финансовый базис. Поэтому первой операцией, осуществленной “Сэкигун”, стала операция “М” (“money”). Японские красные партизаны начали регулярно изымать деньги из банков, почт, контор, у отдельных инкассаторов. Дело это было новое, опасное, новички постоянно совершали ошибки – более полусотни бойцов “Сэкигун” было арестовано полицией во время экспроприаций. Попал в лапы полиции и основатель организации Такая Сиоми. Лидером организации стал видный теоретик и практик городской герильи Цунэо Мори. Укрепление финансовой базы дало свои результаты – были созданы 4 новых отряда, и теперь деятельность “Сэкигун” охватывала всю территорию страны.
Были претворены в жизнь планы новых операций: операция “Б” предусматривала создание баз организации за границей, что позволило ей впоследствии перенести свою деятельность на Ближний Восток, операция “П” (“Пегас”) представляла собой план захвата посольства одной из западных стран с требованием освободить Такая Сиоми и предоставить самолет для того, чтобы все участники акции и вождь могли беспрепятственно улететь в Красный Китай. Эта операция была намечена на 15 июля 1969 г., но не состоялась, потому что буквально накануне, в результате деятельности засланного в организацию провокатора, полиция произвела массовые аресты среди членов “Сэкигун”. Зато прогремела на весь мир операция “Ф”, названная так в честь птички Феникс, изображенной на эмблеме японских авиалиний».
(Дмитрий Костенко)
31 мая 1969 года японские террористы захватили самолет японской авиакомпании «Джал», совершавший внутренний рейс по линии Токио-Фукуока. Обстоятельства захвата современным людям покажутся невероятными. Девять террористов были вооружены автоматами Калашникова (обычными АК-47) и самурайскими мечами! Оба вида оружия имеют немаленькие габариты, в карман их не спрячешь. Но всё это снаряжение боевики спокойно пронесли на борт.
Дело в том, что это был второй в истории захват самолета террористами. (Первый годом ранее совершили палестинцы.) Выводов из первого захвата никто не сделал. Впрочем, как и из второго, и из третьего…
Так вот, японские террористы прокричали: «Всем оставаться на своих местах! Это захват! Летим в Пхеньян. Да здравствует товарищ Ким Ир Сен! Банзай!»
Японские власти попытались обмануть террористов, посадив самолет в Южной Корее, в Сеуле. Местные полицейские переоделись в военную форму КНДР, язык, как известно, в обеих Кореях один и тот же. Однако обмануть боевиков не удалось. Они стали проверять «корейских солдат» на знакомство с идеями Чучхе (северокорейская идеология). Переодетые полицейские в этих идеях не разбирались.
Это было то же самое, как советские солдаты того времени не знали бы, что такое КПСС. После переговоров японцы освободили всех пассажиров в обмен на министра транспорта Японии. Больше никаких требований террористы не выставили. Видимо, им просто хотелось перебраться в Северную Корею. Куда они в итоге благополучно прибыли. Вряд ли этот захват прошел без предварительных переговоров с Пхеньяном. Но это только одно из многих темных пятен в истории японских экстремистов.
Этот захват, разумеется, был совершен не просто потому, что террористам хотелось жить в Северной Корее. У них были далеко идущие планы, о которых будет рассказано ниже.
«В то же время параллельно с “Сэкигун” в Японии действовала еще одна боевая организация, опирающаяся на идеи Мао Цзэдуна, – “Кэйхин ампо кёто” (Совет совместной борьбы против договора безопасности) или просто “Кэйхин”. Основной целью этой организации была антиамериканская антиимпериалистическая борьба. Так называемый американо-японский “Договор безопасности” предусматривал постоянное военное присутствие американцев на Японских островах, наличие военных баз и проведение совместных маневров, направленных против стран социализма. В августе 1969 года “Кэйхин” накануне визита тогдашнего министра иностранных дел Айти в СССР и США забросала территорию посольств этих стран коктейлем Молотова. Акция была проведена в знак протеста против действий американских империалистов во Вьетнаме и стратегии мирного сосуществования с империализмом, проповедуемой брежневскими ревизионистами.
Народно-революционная армия “Кэйхин” под руководством Хироко Нагата одним ударом решила проблему оружия, совершив налет на крупный магазин охотничьего оружия в городе Маока. У “Кэйхин” скопился избыток оружия. У “Сэкигун” же оружия катастрофически не хватало. После успешного осуществления операции “Ф” весь арсенал группы составляли лишь несколько пистолетов и самодельные пластиковые бомбы, которые клепал на небольшой подпольной фабрике технический гений “Сэкигун” Цутому Умэнаи. Зато денежных средств после проведенных экспроприации явно было в избытке. Все это положило начало взаимовыгодному сотрудничеству: лидер “Кэйхин” товарищ Нагата передала Цунэо Мори крупную партию оружия, а тот, в свою очередь, подарил “Кэйхин” 300 тыс. иен».
(Дмитрий Костенко)
Маоизм плюс кодекс Бусидо
15 июля 1971 года обе организации объединились под новым названием – «Рэнго сэкигун» (Объединенная Красная Армия). Для начала террористы устроили тренировочную базу в горно-лесистой местности в префектуре Гумма. И тут выяснилось, что идеями маоизма боевики «Объединенной Красной Армии» прониклись очень даже серьезно.
Они занялись общепринятым в Китае того времени развлечением под названием «самокритика»
Сам Великий Кормчий об этом говорил:
«Поговорка “проточная вода не гниет, в дверной петле червь не заводится” означает, что постоянное движение препятствует проникновению и разъедающей деятельности разных микробов и паразитов. Постоянно проверять свою работу, широко внедрять в процессе этой проверки демократический стиль в работе, не бояться критики и самокритики, а следовать таким поучительным поговоркам китайского народа, как например: “если знаешь – скажи, если говоришь – говори все”, “предостерегающему – не в укор, внемлющему – в поучение”, “если у тебя есть ошибки, исправляй их; если ошибок нет, поступай еще лучше” – это для нас единственное эффективное средство борьбы против засорения голов наших товарищей и организма нашей партии всякого рода политическим мусором и политическими микробами.
…
Мы, китайские коммунисты, руководствуясь высшими интересами самых широких масс китайского народа, уверены в полной правоте своего дела, не пожалеем ради этого дела принести в жертву все личное и всегда готовы отдать за него свою жизнь, – так разве возможны такие идеи, взгляды, мнения, методы, от которых, если они не отвечают требованиям народа, коммунисты не могли бы отрешиться! Разве мы можем допустить, чтобы какая-нибудь политическая грязь или политические микробы пачкали наше чистое лицо и отравляли наш здоровый организм? Память о бесчисленных борцах революции, пожертвовавших своей жизнью во имя интересов народа, наполняет болью сердце каждого из нас, живущих. Так разве могут у нас быть такие личные интересы, которыми мы не могли бы пожертвовать, такие пороки, от которых мы не могли бы отрешиться!»
На практике же это означало следующее. Собиралась партийная ячейка, и каждого по очереди критиковали товарищи. В конце каждый товарищ должен был покритиковать себя сам[74].
Западные леваки эту светлую идею товарища Мао как-то не очень хорошо восприняли. Хотя в знакомой нам берлинской «Коммуне I» самокритикой занимались. Правда, там это касалось, в основном, недостаточно четкого соблюдения некоторыми несознательными товарищами принципов группового брака.
А вот члены «Объединенной Красной Армии» пошли куда дальше китайских товарищей.
Мао специально подчеркивал:
«Всякого, кто, допустив ошибку, не скрывает свою болезнь и не уклоняется от лечения, не упорствует в своей ошибке настолько, чтобы не оказаться в конце концов в неизлечимом состоянии, а поступает честно и искренно, выражает желание лечиться, исправиться, мы будем приветствовать и вылечим его, чтобы он стал хорошим членом партии. С этой задачей невозможно успешно справиться, если действовать в минутном порыве и бить как попало. При лечении идеологических и политических болезней нельзя рубить сплеча: единственно правильным и эффективным методом лечения будет “лечить, чтобы спасти больного”».
А вот японские леваки просто-напросто казнили 14 человек, заподозренных в недостаточной преданности делу мировой революции. Это вызвало, да и теперь вызывает, некоторую оторопь. Да, люди из «Красных бригад» убивали своих даже по подозрению в предательстве. Как и другие террористы. Но вот таким образом прореживать своих… Нечаев отдыхает. Некоторые авторы объясняют это специфическим японским менталитетом.
«Психология современного японца сильно отличается от психологии современного европейца. Она формировалась тысячелетиями, и основу, стержень ее составляет идея преданного служения. Первоначально это была сформулированная самурайским кодексом чести Бусидо идея верного служения своему феодальному владыке, после революции Мэйдзи – идея служения императору, в наше время – идея служения корпорации, на которую работает японец. Этим во многом и объясняются их феноменальные успехи в экономике. Отступление от избранного пути, малейшее проявление слабости, сомнения в верности считались позором, смыть который могла лишь кровь, и самурай, заподозренный в измене или трусости, обязан был совершить харакири. Не всякому доставало силы воли вскрыть себе живот самому, и опозоренный просил ближайших друзей быть помощниками в совершении этого мрачного обряда. Бойцы “Рэнго сэкигун” в полной мере были ревнителями самурайского кодекса чести, только вместо феодальных властителей или сомнительных религиозных доктрин они служили идее мировой революции. Они сами считали, что нетвердость их убеждений заслуживает наказания смертью, и просили своих товарищей помочь им смыть позор кровью. Один из уличенных в отступничестве даже попросил, чтобы ему помогли сделать харакири его младшие братья. Подобная твердость и бескомпромиссность японских революционеров достойна уважения».
(Дмитрий Костенко)
Может, оно и так. А может, и нет. Как мы увидим дальше, японские леваки отличались полной беспощадностью – да и себя не жалели. В презрении к собственной жизни они превзошли даже русских эсеров и максималистов.
Кончились эти развлечения плохо. Полиция начала большую облаву на боевиков. Уходя от преследования, террористы переместились в соседнюю префектуру Нагано и там в поселке Каруидзава захватили богатую виллу, взяв хозяйку в заложницы. 28 февраля 1972 года полицейское спецподразделение взяло дачу штурмом.
Было арестовано 17 членов организации. Несмотря на кодекс Бусидо, кое-кто раскололся. Вот так. Столько своих порешили, а, как оказалось, все без толку…
Так что полиция разгромила все базы «Объединенной Красной Армии». Цунэо Мори покончил с собой в тюрьме. Хироко Нагата была приговорена к смерти.
Выловили не всех террористов. Однако на перспективу дальнейших действий в Японии они смотрели с пессимизмом. Большинство японцев, даже из числа левых радикалов, решили, что «резня в префектуре Гумма» – это уже чересчур. Террористы оказались в положении Нечаева, от которого все отреклись. «Красных самураев как-то не оценили»…
И тогда они вспомнили про план «Б». Про перенос действий за границу. Связи у них наверняка имелись. Особенно если вспомнить захвативших самолет и перелетевших в Северную Корею боевиков. Согласитесь, что были и иные способы попасть в эту страну. Но надо было продемонстрировать свою крутизну, чтобы террористы других стран зауважали… И это японцам вполне удалось.
Отступление. Еще один романтик кодекса Бусидо
Почти в то же время на противоположной стороне политического поля существовал еще один поклонник самурайской романтики. Речь идет об известном писателе Юкио Мисиме. В последние годы жизни Мисима придерживался крайне правых взглядов. В Японии они заключались в идее возврата страны к тому состоянию, в котором она находилась до капитуляции. Однако подобные взгляды были не слишком популярны. Тем не менее, Мисима на гонорары со своих книжек создал из студентов военизированную организацию «Общество щита». По сравнению с леваками это была просто опереточная структура, хотя ее члены и занимались военной подготовкой. Но всерьез это общество никто не воспринимал.
Мисима вместе с тремя товарищами попытался поднять вооруженный мятеж.
«25 ноября 1970 года <…> из машины, остановившейся во дворе столичной военной базы Итигая, вышел затянутый в опереточный мундир “Общества щита” писатель Юкио Мисима. На боку у него висел старинный, XVI века, меч. Сопровождали “центуриона” четверо молодых людей в точно таких же мундирах. Гостей провели в кабинет коменданта базы генерала Маситы. В 11.05 по сигналу своего предводителя студенты скрутили генерала и забаррикадировали дверь. Мисиме, обладателю пятого дана по фехтованию, не составило труда отбить мечом два вторжения растерянных, ничего не понимающих штабных офицеров (при этом несколько человек он легко ранил – пролилась первая кровь этого кровавого дня). В 11.30 требование террористов собрать во дворе солдат гарнизона было принято. В 12.00 Мисима вышел на широкий балкон здания, взобрался на парапет и, картинно подбоченясь, замер. Жестикулируя рукой в белой перчатке, он начал произносить заранее подготовленную речь, но его почти не было слышно: над базой уже пятнадцать минут висели полицейские вертолеты; взбудораженные солдаты кричали и шумели – не могли уразуметь, зачем знаменитый писатель захватил их командира.
“Самураи вы или нет?! Мужчины или нет?! Ведь вы воины! Зачем же вы защищаете конституцию, которая запрещает существование армии?” – надсаживал голос Мисима. А солдаты кричали:
“Идиот!”, “Слезай оттуда!”, “Отпусти командира!”, “Пристрелите его!”
Через пять минут, так и не закончив речи, Мисима спрыгнул с парапета и вернулся в комнату. “Они даже не слушали меня”, – сказал он своим “преторианцам”. Затем расстегнул мундир, надетый на голое тело, приспустил брюки, снял с руки часы и сел на красный ковер. Один из студентов протянул ему бумагу и кисточку – Мисима собирался написать своей кровью прощальное стихотворение, как того требовал самурайский обычай. “Это мне не понадобится”, – спокойно произнес он. Взял в руки кинжал и, трижды прокричав “Да здравствует император!”, вонзил клинок в левую нижнюю часть живота. Закончив длинный горизонтальный разрез, он рухнул лицом на ковер.
Теперь, согласно ритуалу, секундант должен был прекратить муки самоубийцы, отрубив ему голову мечом. Морита, которому через минуту предстояло тоже умереть, три раза с размаху опускал клинок на еще живое тело, но попасть по шее так и не сумел. Другой студент отобрал у него меч и закончил дело: голова покатилась по полу…»
(Г. Чхартишвили, он же Борис Акунин)
Никто, в том числе и сам Мисима, не верил в реальную возможность поднять солдат на антиправительственное выступление. Писателю просто захотелось эффектно умереть. Но в историю этот эпизод вошел как попытка правого переворота…
История имела продолжение. Кое-кто из «Общества щита» решил заняться терроризмом. Вышла, как и «путч» Мисимы, сплошная карикатура. 3 марта 1977 года четверо молодых людей, в том числе двое бывших членов «Общества щита» Ёсио Ито и Тосикадзу Ни-сио, вломились в здание Федерации экономических организаций Японии («Кэйданрэн»). Там они взяли в заложники 12 человек. Что они хотели – история умалчивает. Вскоре прибыла вдова Юкио Мисимы и начала им говорить что-то вроде: «Бросьте, ребята, дурью маяться».
Те послушались, сдались и получили по 5 лет.
Выход на международный уровень
Итак, «Объединенная Красная Армия» решила вести боевые действия вне родных островов. Им было все равно. Если цель – мировая революция, то какая разница, где воевать? О том, как и когда японцы налаживали связи с различными террористическими организациями, можно только догадываться. Так или иначе, боевики «Объединенной Красной Армии» стали в полном смысле международными террористами.
Тут необходимо пояснить некоторые тонкости борьбы с терроризмом. Самолеты уже стали захватывать. Однако система безопасности в большинстве стран на новую угрозу не слишком реагировала. И дело здесь даже не в неповоротливости спецслужб. Хотя и в этом тоже. Главное – реакция общественности. В конце-то концов, два-три захвата самолетов из множества ежедневных рейсов особого впечатления не произвели. Как известно, большинство людей полагают, что неприятности могут случиться с кем угодно, но только не с ними… А ведь авиация опасна не только угрозой захвата самолетов. Этот вид сообщения позволяет террористам стремительно перемещаться по всему миру. Не говоря уже о диверсиях. Это сейчас самолет не взлетит, если зарегистрировавшийся пассажир не явится на посадку. А тогда очень даже спокойно взлетали… В самом деле – ну, засиделся человек в баре, всех ждать, что ли? То, что можно сдать бомбу в багаж, как-то всерьез никого не волновало.
К тому же любая государственная организация – это бюрократическая структура со всеми ее радостями. А вот у террористов бюрократии нет…
Но проблема ведь была еще и в том, что усиление мер безопасности – это прежде всего усиление контроля, а значит – «ущемление гражданских свобод». Это и сейчас актуально, а уж тогда… Как это – кто-то будет контролировать, что вы несете на борт. Фашисты! Кто летал в последние годы, представляет все «радости» современного контроля. Политикам было очень нелегко «пробивать» такие непопулярные меры.
Так что никаких особых мер безопасности в большинстве стран предпринято не было.
Исключением являлся Израиль. Евреи прекрасно понимали, что они находятся в состоянии постоянной войны. Так что меры безопасности в этой стране были куда серьезнее. Нельзя сказать, что уж очень суровые, но кое-что израильтяне делали.
В частности, в аэропорту Тель-Авива охрана обращала повышенное внимание на «лиц арабской национальности». Честно говоря, мне трудно понять, как можно по внешности отличить, к примеру, сирийского еврея от араба. Но это точка зрения «гоя». Они-то, возможно, отличают.
Как бы то ни было, но Организации освобождения Палестины очень хотелось устроить какую-нибудь гадость в аэропорту Тель-Авива. Желательно – очень громкую и кровавую. В те времена многие из «полевых командиров» искренне придерживались ультралевых взглядов. Так что в контактах с японцами нет ничего удивительного. А тем, как я уже говорил, было все равно…
Кстати, стоит отметить и такую тонкость. У японцев, в отличие, скажем, от немцев, не было никакого комплекса вины по отношению к евреям. Японская армия во время Второй мировой войны совершила множество зверств, но вот массовым уничтожением евреев они как-то не прославились.
В начале 70-х, как и сегодня, японцы любили путешествовать по миру. Вот и 30 мая 1972 года в израильском аэропорту «Лод» (ныне – аэропорт «Бен-Гурион») никто не обратил внимания на троих азиатов. И уж тем более никому не пришла в голову мысль, что эти люди представляют какую-то опасность. Между тем опасность была. Трое боевиков «Объединенной Красной Армии», Кодзо Окамото, Цуёси Окудайра и Ясуюки Ясуда, являлись не просто отмороженными террористами. Они прошли неплохую подготовку на тренировочной базе Организации освобождения Палестины в Баальбеке (Ливан).
Они прибыли на самолете из Рима и благополучно получили свой багаж. Потом достали из сумок автоматы Калашникова и открыли шкальный огонь по окружающим с криками «Кёсан банзай!» («Да здравствует коммунизм!»), не особо разбирая, в кого стрелять.
Было убито 26 человек, более 50 ранено. В числе пострадавших – 11 христиан из Пуэрто-Рико, которые прибыли на паломничество по святым местам. Среди погибших был также бывший президент Академии наук Израиля Аарон Кацир.
Два террориста погибли на месте. Одного застрелил полицейский, другой, по разным сведениям, то ли неудачно попытался бросить гранату, то ли просто себя взорвал. Точно неизвестно, сколько пассажиров погибли от огня террористов, сколько от пуль охраны, которая тоже лупила, не разбираясь, куда. Кодзо Окамота был тяжело ранен, его удалось взять живым. Впоследствии, в 1985 году, его обменяли на захваченных палестинцами израильских солдат. Вообще-то, что там происходило на самом деле – не очень ясно. Дело в том, что в обычае израильской прессы – рассказывать всякие истории про героическое поведение евреев во время терактов. Осуждать их тут трудно. Война есть война. А на войне нужны герои. Но так как журналисты не договорились между собой, версии противоречат друг другу. По одной версии под ноги одного террориста бросилась некая пассажирка, по другой – боевиков перестреляла доблестная охрана… И так далее.
Обратим внимание, что террористам опять удалось протащить на борт самолета немаленькие по размеру «калаши» (укороченный вариант автомата Калашникова появился только в 1974 году). А ведь, возможно, что они и в Рим притащили свои смертоносные железки, то есть летали с оружием не один раз…
Именно после этого Израиль потребовал от авиакомпаний других стран проводить обязательный досмотр багажа пассажиров. Это не очень помогло…
После этого так называемый «международный отдел» «Сэкигун» прочно обосновался на Ближнем Востоке, в Ливане, и стал называться «Арабу сэкигун» – «Арабская Красная Армия». Но дело-то в том, что ничего иного, кроме «международного отдела» у японских террористов не имелось! Точнее, они никак себя не проявили активными действиями и остались неизвестными. Хотя ведь кто-то обеспечивал приток новых членов в организацию! Иначе она бы не просуществовала столько лет за границей…
Кроме того, «Арабская Красная Армия», поголовно состоящая из японцев, – это даже не смешно. Именно тогда и появилось название «Нихон сэкигун» – «Японская Красная Армия» (ЯКА), под которым она и вошла в историю. Во главе организации встала вдова погибшего в аэропорту Лод Такэси Окудайро – Фусако Сигэнобу. Кстати, дочь профессора, с отличием окончившая университет Мэйдзи.
«С переброской в Ливан изменилась и организационная структура “Сэкигун”. Общее руководство осуществляло Политбюро во главе с Фусако Сигэнобу. За техническую подготовку операций, создание и оснащение баз отвечал Организационный комитет, действовавший, в том числе, и на территории Японии через подставные легальные организации вроде Центра помощи народу Палестины или Комитета поддержки освобождения Палестины. Непосредственное выполнение боевых заданий возлагалось на Военный комитет “Сэкигун” во главе со знаменитым боевиком Дзюндзо Окудайро».
(Дмитрий Костенко)
Обстоятельные японцы позаботились и об информационном обеспечении. «Японская Красная Армия» организовала собственную киностудию, разумеется, оформленную на подставных лиц. Там террористы клепали фильмы о своей борьбе.
«Киностудия играла двоякую роль. С одной стороны, она была “крышей”, под которой осуществлялась переброска основных сил “Сэкигун” в Ливан. Она служила прикрытием от чрезмерного любопытства властей к тому, что происходит в тренировочных лагерях, дескать, кино про войну снимаем. С другой стороны, эта студия действительно снимала агитационно-пропагандистские фильмы о деятельности “Сэкигун”, такие как документальный фильм “Красная Армия – НФОП. Манифест борьбы за мировую революцию”. Под руководством профессионального режиссера Масао Адати действовал специальный отряд, занимавшийся прокатом этого фильма в странах Европы и Японии. Позднее этому отряду поручили все функции “паблик рилэйшн” – распространение в прессе комментариев, заявлений и деклараций – и он стал называться Информационный центр мировой революции. Часто бойцы “Сэкигун” распространяли свои материалы и через информационный орган НФОП газету “Аль Хадаф”».
(Дмитрий Костенко)
Как видим, японцы гораздо лучше своих европейских коллег поняли: главное – не сам теракт, а его информационное освещение. Даже «Красные бригады» ограничивались посылкой своих коммюнике, написанных на марксистском жаргоне. «Японская Красная Армия» пошла куда дальше. Собственно, у них и задачи были серьезнее. Террористы стремились выйти из тени палестинцев, продемонстрировать, что они не просто авантюристы-наемники (именно так часто их и называли), а самостоятельная сила.
Понятное дело, террористы не ограничились агитацией и пропагандой. 21 июля 1973 года Осама Маруока в компании трех членов Народного фронта освобождения Палестины угнали голландский авиалайнер, следовавший рейсом Амстердам-Токио. Самолет приземлился в Ливии, пассажиров отпустили. Зачем это было сделано – не очень понятно. Возможно, в рекламных целях, чтобы напомнить о себе.
30 января 1974 года Есинаки Ямадо, Харуо Вако и трое палестинцев взорвали нефтехранилище транснациональной корпорации «Шелл» в Сингапуре. Их стали преследовать. Деваться террористам было особо некуда, так что они пошли на новый захват – на этот раз прихватили морской паром с экипажем. Посудину блокировали со всех сторон. Но пока готовились к штурму, боевики НФОП захватили японское посольство в Кувейте и взяли в заложники 29 сотрудников, в том числе и посла. Они потребовали предоставить боевикам в Сингапуре самолет. Те предоставили… Террористы смылись в Южный Йемен.
Члены «Японской Красной Армии», несмотря на свою малочисленность (их число никогда не превышало 100 человек), действовали по всему миру. 13 сентября 1974 года трое боевиков «Сэкигун», Дзюндзо Окудайра, Харуо Вако и Дзюн Нисикава, ворвались в масках во французское посольство в Гааге. Они потребывали освободить одного из своих товарищей, Есинаки Ямадо, который попался на территории Франции. У товарища были найдены при себе шифровальные таблицы, а также фальшивые документы и… не менее фальшивые доллары. Как видим, чеченские боевики, пополняющие таким образом свой бюджет, ничего нового не придумали.
А заодно, раз уж посольство захватили, террористы потребовали 300 тысяч долларов. Требования были выполнены! Террористам предоставили самолет, на котором они отбыли в Дамаск.
В марте 1975 года двое боевиков ЯКА Дзюн Нисикава и Кадзуо Тахира были задержаны в Стокгольме во время фотографирования ливанского посольства. Ответ последовал быстро. 4 августа 1975 года бойцы «Сэкигун» захватили американское и шведское посольства в Куала-Лумпуре (Малайзия). Самое интересное, что боевиков было всего пятеро. Кроме освобождения своих, японцы выдвигают требование выпустить нескольких членов еще одной левацкой японской организации – Вооруженного антияпонского фронта Восточной Азии. Эти ребята выступали против «японского империализма», совершили лишь один теракт – взрыв в здании компании «Мицубиси» 30 августа 1974 года. Организаторы этого взрыва сидели в японской тюрьме. И опять террористы добились успеха. Выпущенные боевики скрылись в Ливии.
Затем боевики ЯКА снова стали развлекаться угоном самолетов. 28 сентября 1977 года они захватили авиалайнер компании «Джал», следовавший рейсом Париж-Токио. В нем находилось 155 пассажиров и 14 членов экипажа. Самолет сел в столице Бангладеш Дакке. Требования – снова кого-то выпустить в Японии плюс шесть миллионов долларов. Деньги дали, самолет сел в Алжире, террористы смылись.
Некоторое время боевики ЯКА самостоятельных акций не проводили. Скорее всего, стало труднее вербовать новых членов. По крайней мере, ответственности они на себя ни за что не брали. Однако, по данным Интерпола, японцы причастны к обстрелу из гранатомета в мае 1986 года посольств США, Японии и Канады во время встречи «большой семерки» в Джакарте (Индонезия). В мае 1987 года, снова во время встречи Большой семерки в Венеции, были обстреляны посольства США и Великобритании.
В том же году в США задержали члена «Японской Красной Армии» Ю Кикумуру с грузом пластиковых бомб. Интересно, что за год до этого того же самого товарища задержали в Голландии с 800 граммами динамита и детонаторами. И… отпустили.
Развал восточноевропейского блока нанес «Японской Красной Армии» серьезный удар. В изменившейся геополитической ситуации арабские страны, в которых базировались боевики, стали смотреть на японских террористов косо. Тем более, там вовсю раскочегаривался исламский фундаментализм, а с ним левакам было не по пути. Последний аккорд прозвучал в середине 90-х.
«1996 год стал годом возрождения “Сэкигун” и знаменовал собой переход к новой тактике. Теперь сэкигуновцы начинают действовать в тесном союзе с силами марксистско-ленинских партизанских движений, ведущих вооруженную борьбу в сельских районах стран “третьего мира”.
Впервые тактика блока с сельской герильей была использована во время наступления “Сэкигун” 1986–1987 годов. Японские красноармейцы попытались закрепиться на Филиппинах, где в освобожденных районах в джунглях долгие годы ведет борьбу местная маоистская компартия. Тогда же Осама Маруока вместе с местными партизанами осуществил успешную операцию по пленению руководителя местного филиала компании “Мицуи”. Выкуп составил 250 млн иен. Но вскоре базы “Сэкигун” на Филиппинах были раскрыты полицией, а сами боевики арестованы».
(Дмитрий Костенко)
После этого боевики ЯКА, в основном, скрывались. Кое-кого арестовывали. 5 декабря 2000 года японской полицией была арестована Фусако Сигэнобу.
«Арест Фусако Сигэнобу стал полной неожиданностью для японской общественности, считавшей, что “красная командирша” все еще скрывается в Ливане. Однако она на днях прибыла в Япо-нию и под видом мужчины остановилась в гостинице небольшого городка Такацуки (префектура Осака). Хитрость не помогла – японская полиция, вероятно, следившая за Сигэнобу, арестовала ее на улице. Оружия при “атаманше” не оказалось – только ноутбук и несколько дискет. Все это теперь будет отправлено в Токио для расследования.
Арест Сигэнобу вызвал вздох облегчения у премьер-министра Иосиро Мори (Yoshiro Mori). А секретарь кабинета министров Ясуо Фукуда (Yasuo Fukuda) сказал: “Я надеюсь, что ее арест приведет к захвату других членов организации, все еще находящихся в бегах”. Речь идет, в частности, о Кодзо Окамото (Kozo Okamoto). В 1985 году он был арестован за участие в нападении на тель-авивский аэропорт, но в 1985 году освободился во время обмена пленными между Израилем и палестинцами и осел в Ливане, власти которого высоко оценивают роль Окамото в организации операций против Израиля».
(Газета «Коммерсантъ», № 210 (2095), 09.11.2000)
В 2006 году Фусако Сигэнобу приговорили к 20 годам тюрьмы.
Еще пятеро террористов отсиживаются на территории Северной Кореи.