В 1745 году Терское Семейное Войско было соединено с Гребенским в одно, но это изменение оказалось неудачным, и через десять лет оба Войска были вновь обособлены под прежними своими наименованиями. В 1771 году на Терек явился получивший потом известность донской казак Емельян Пугачев и приписался сначала к Дубовскому, а потом к Каргалинскому городку. Весной 1772 года Терское Войско, недовольное своим атаманом Татаринцевым, «заручилось» избрать в войсковые атаманы Пугачева, но обвиненный в смуте Пугачев был схвачен и посажен в кандалах[31] в Моздокскую тюрьму, откуда бежал на Яик, где дело его пошло, как известно, далеко удачнее.
К концу XVIII века (в январе 1792 г.) в Терском Семейном Войске числилось всего 1051 человек, а в Терском Кизлярском и того меньше – 279 человек, причем те и другие занимались в ту пору землепашеством и имели виноградные сады. Совместно с Гребенским Войском оба Терские Войска стояли на охране Терской линии, держали по «кордону» «пикеты» (конные посты), а в случае чрезвычайной опасности усиливали своими отрядами гарнизон Кизлярской крепости. Особенно пришлось им поработать и покрыть себя блистательною славой при обороне Кизляра в 1785 году от двенадцатитысячного скопища чеченцев, кумык и дагестанцев, руководимого Шейх-Мансуром. Перейдя 20 августа Терек ниже Кизляра, горцы разграбили сады и хутора, окружавшие Кизляр, и пять раз штурмовали крепостную ограду, но каждый раз были отбиваемы с огромным уроном. Гребенцами в этой славной обороне руководил атаман Сехин, а Терцами князь Бекович-Черкасский.
При образовании Кавказского Линейного Войска в 1832 году Терское Семейное и Терское Кизлярское Войска были переименованы в Кизлярский и Терский казачьи полки, а затем (1836) слиты в один полк, названный сначала Семейным-Кизлярским, а при издании положения о Линейном Войске, (1845) получивший имя просто Кизлярского полка. С 1870 года Кизлярцы и Гребенцы составляют один Кизляро-Гребенской полк, старейший из полков Российской империи: он более чем на сто лет старше полков старой гвардии Петра Великого.
III. Кавказская линия
Начало Кавказской линии. Кубанское наместничество. Кабардинский вопрос. Крепости и селения по линии. Моздокский полк. Волгский и Хоперский полки. Черноморцы и Кубанцы
Передвижением Гребенских городков на левый берег Терека, постройкой Кизляра и поселением Терского Семейного Войска между Кизляром и Гребенским Войском было положено начало великой Кавказской Линии, где затем разыгралась столетняя Кавказская Война, история которой полна страниц настолько же славных, насколько и кровавых.
В то же самое время, в 1736 году, Россия вновь взяла с бою у Турции город Азов, давно уже служивший яблоком раздора между обеими империями и не раз уже переходивший из рук в руки. А между тем Азов и Терка стояли на двух противоположных концах «большой Черкасской дороги», торгового пути, соединявшего Турцию и Крым с Каспийским морем и лежащими за ним Хивой и Бухарой[32]. Вместе с тем вошли в пределы государства и зарубежные до той поры земли Гребенцов (после 1711 г.) и Донцов (после усмирения Булавинского бунта в 1708 г.). Теперь сама собой возникла для России необходимость овладеть Кавказским предгорьем и шедшим вдоль него торговым путем, да кстати захватить в свои руки и обширные пустопорожние земли, лежавшие между территориями обоих казачьих Войск.
А тут еще присоединилось неизбежное столкновение с населявшими Кавказское предгорье мелкими и крупными племенами, начавшими подпадать под влияние Крыма и Турции в XVII веке, к концу которого это влияние настолько упрочилось, что все Прикубанье образовало уже отдельную область, во главе которой стоял крымский сераскир, или «калга», т. е. наместник. Создание сильной власти в близком соседстве от дальней русской окраины скоро дало себя знать. Уже в 1688 году сераскир Казы-Гирей пришел с огромной крымской ратью на Терек и погромил городки Терских казаков. Через 20 лет (1707) вновь крымцы доходят до Каспия, сераскир Эштек-Каип-Султан, разгромив снова Терских казаков, сжигает и самый большой их город[33], причем погибли в пламени все старые грамоты и документы низового Терского казачества. Надо было принимать решительные меры, чтобы не потерять всего Предкавказья.
Удачные походы крымцев на Терек не только окончательно объединили многочисленные прикубанские племена черкес – адыге: натухайцев, шапсугов, бжедугов, убыхов, темиргоевцев, бесленеевцев, даховцев, махошевцев, абазинцев и др., но грозили и самым Теркам. Подчинившиеся Москве еще при Иване Грозном кабардинцы заговорили теперь иначе. Мусульманство сделало огромные успехи среди кабардинцев, хотя и исповедовавших до того времени частью христианство, частью язычество, но по обычаям своим не подходивших под христианский уклад быта. Действовавший в 1721 году на Кавказе Волынский писал Императору Петру Великому: «И тако вся Кабарда ныне видится под рукою Вашего Величества; токмо не знаю, будет ли им из моей медиации (медиация – посредничество в разрешении конфликта. – Примеч. ред.) впредь польза, понеже между ними и во-веки миру не бывать, ибо житье их самое зверское, и не токмо посторонние, но и родные друг друга за безделицу режут, и я чаю, такого удивительного дела мало бывало, или и никогда; понеже по исследовании дела не сыскался виноватый ни один, и правого никого нет; а за что первая началась ссора, то уже из памяти вышло; итак, за что дерутся и режутся, – истинно ни один не знает, только уж вошло у них то в обычай, что и переменить невозможно. Еще ж приводит их к тому нищета, понеже так нищи, что некоторые князья ко мни затем не едут, что не имеют платья, а в овчинных шубах ехать стыдно, а купить и негде и не на что, понеже у них монеты никакой нет, лучшее было богатство скот, но и то все крымцы обобрали, а ныне князей кормят уздени и всего их мерзкого житья и описать невозможно; только одно могу похвалить, что все такие воины, каких в здешних странах не обретается, ибо что татар или кумыков тысяча, тут черкесов довольно двухсот».
Но тем не менее уже в следующем году Император, начиная персидскую войну, должен был отказаться от мысли иметь влияние на кабардинцев и в договоре с Турцией признал Кабарду в 1722 году нейтральной. Впрочем, через 10 лет вновь успехи нашего оружия изменили положение вопроса, и снова началась деятельная работа наших посланников при турецком дворе в смысле подчинения Кабарды русскому влиянию. Особенно старался посол Нелидов, верно оценивший значение Кабарды и писавший в 1734 году, что «Кабарды уступить и этим отворить татарам в Дагестан ворота никак нельзя». И хотя по договору с Турцией, в 1739 году, обе Кабарды были объявлены нейтральными, однако немедленно же после вступления на престол Императрицы Екатерины Великой Россия возобновляет свою деятельность в Кабарде.
Еще в 1721 году царевич грузинский Вахтанг просил Волынского занять гарнизонами Грузию, для связи с которой построить русскую крепость на Тереке «между Кабарды и Гребенских казаков». И вот в 1763 году, по соглашению с Малокабардинским князем Канчокиным, на левом берегу Терека, в урочище «Мыздогу» (что значит «Дремучий Лес») было построено небольшое укрепление легкого типа (форпост). Через два года, в 1765 году, этот форпост, невзирая на усиленные просьбы кабардинцев об его уничтожении, был обращен в сильную, по тогдашним временам, крепость «Моздок».
Для усиления гарнизона крепости в 1769 году была сформирована из кабардинских выходцев Моздокская Горская казачья команда, а для связи Моздока с Кизляром была переведена на Терек с Волги половина Волгского казачьего войска. Эта половина (517 семей) образовала Моздокский казачий полк, поселившийся между Моздоком и Гребенскими городками пятью станицами: Галюгай, Ищеры, Наур, Мекени и Калиновская. Полк был, по числу станиц, пятисотенного состава и управлялся как в военном, так и в гражданском отношениях полковым командиром. В то же время для прислуги при крепостной артиллерии было переселено с Дону 100 семей Донских канониров, образовавших станицу Луковскую при крепости Моздокской. Вскоре состав Моздокского полка был усилен новыми переселенцами: Донцами, Волгцами (Московской Легионной команды), крещенными калмыками, казаками Саратовской крепостной милиции, причем образована была между Моздоком и Галюгаем станица Стодеревская (1799). Устроителем полка явился старшина Волгского Войска полковник (впоследствии генерал) Савельев, по имени которого названы были сады и хутора около Мекеней, составляющие ныне станицу Савельевскую.
В 1774 году окончилась война с Турцией, и по Кучук-Кайнарджийскому миру Азов с прилегающей к нему местностью окончательно отошел к России. Назначенный генерал-губернатором Новороссии светлейший князь Г.А. Потемкин обратил свое внимание и на Кавказский край, вошедший в состав его генерал-губернаторства. Для устройства линии он прислал на Кавказ генерала И.В. Якоби, с званием Астраханского военного губернатора.
Хотя Терская Линия, заселенная мужественными и лихими Терскими, Гребенскими и Моздокскими казаками, представляла собой весьма серьезную защиту со стороны Чечни и Дагестана, однако заслоняя лишь незначительную часть русской границы, она оставляла совершенно открытыми обширные пространства между Моздоком и Азовом, где свободно проходили хищные толпы закубанских черкес и татар, беспокоивших своими набегами не только Волгу и Дон, но даже и отдаленные пределы Воронежской губернии. Поэтому, по рапорту Потемкина, военная коллегия учредила по линии от Моздока к Азову 10 укреплений: Св. Екатерины, Св. Павла, Св. Марии, Св. Георгия, Св. Андрея, Св. Александра, Ставрополь, Донское, Московское и Владимирское. На Дону была построена крепость Св. Димитрия Ростовского (ныне город Ростов). Для занятия Азовско-Моздокской линии была переселена с Волги остальная часть Волгского Войска (700 семей, свыше 4500 душ), а с Хопра – Хоперский казачий полк. Волгцы образовали на линии Волгский же полк и заняли станицы-укрепления Екатериноградскую, Павловскую, Марьинскую, Георгиевскую и Александровскую. Хоперским полком устроены были станицы: Северная, Ставропольская, Московская и Донская. Впоследствии, в первые годы царствования Императора Николая I, Хоперцы были передвинуты на Кубань.