– С какой девушкой?
– С той, из Китая. Красивая такая.
Я вспомнила, что видела гостей из Китая. На праздник они приехали как представители папиного рода хатагинов.
Несколько слов о хатагинах. Это очень старинный род. Происходит от Бугу-Хатаги, сына монгольской «праматери» Алан-гоа. Он был братом Бодончара, основателя рода борджигит, к которому принадлежал Чингис-хан. Род хатагин был сильным и своенравным. Он не сразу присоединился к Чингис-хану, а сначала долго воевал с ним в союзе с главным соперником молодого Чингис-хана – Джамухой. Да и потом всегда готов был встать в оппозицию к великому хану. Так, хатагины поддержали брата Чингис-хана, Хасара, когда тот попытался уйти и обрести самостоятельность.
И вот что интересно. Многие рода и племена того времени исчезли, растворившись среди своих победителей. Например, род упомянутого Джамухи растаял и забылся, никто сейчас не бьет себя в грудь и не говорит, что он – джадаран. Самое сильное монголоязычное племя – татары исчезло с лица земли полностью, передав довольно замысловатым путем свое имя сначала самим монголам (отсюда термин «монголо-татары»), а затем народу булгар, проживавшему на Волге и «повинному» лишь в том, что некоторое время имел своими правителями этих самых монголо-татар. Сейчас половина монголов называет себя борджигитами, хотя род Бодончара был маленьким и слабым, пока в нем не родился могущественный хан, покоривший не только все монголоязычные рода и племена, но и полмира. Просто большинство тех, кого Чингис-хан подавил и присоединил к своему народу, стали называть себя борджигитами. Но не хатагины! И в настоящее время в восточных аймаках Монголии, во Внутренней Монголии и среди бурятов живет «маленькая, но гордая птичка» – народ, носящий родовое имя хатагин. Ура, товарищи!
Среди хатагинов из Китая была красавица, победительница конкурса красоты Хулунбуирского аймака во Внутренней Монголии. Она посматривала на Диму и шушукалась со своими спутниками – двумя дюжими мужиками. Мне сразу это не понравилось. Ну, с девушкой понятно: наш Дима, никуда не денешься, красавчик. Но при чем тут остальные китайские хатагины, и зачем шушукаться? Я высказала свои недоумения родственникам. Но они замахали руками, захохотали и выразили полную мужскую солидарность с Димой. Мол, не выдумывай, дело житейское, придет, никуда не денется.
Когда Дима не явился вечером, я по-настоящему забеспокоилась. Кроме меня беспокоиться было некому. Все были вдрызг пьяные, кто-то пел, кто-то спал, кто-то валялся в степи.
Утром начались поиски. Выяснилось, что красавица уехала со своими спутниками на джипе в сторону Сухэбаторского аймака. Вроде с ними был и Дима, но точно никто сказать не мог. Уехали, никому ничего не сказав, не попрощавшись. Это было странно. Начальник местной полиции позвонил своему коллеге из Сухэбаторского аймака. Тот был тоже хатагином, поэтому без промедления приказал своим подчиненным выяснить вопрос. Вопрос выяснили. Красавица с друзьями действительно были там.
Что делать? Было решено: 1. Объявить официальный розыск. 2. Еще раз облазить весь Матад-сомон и близлежащие сомоны. 3. Допросить с пристрастием всех, кто общался с внутренними монголами. 4. Нам ехать в Улан-Батор и обращаться в посольство.
Итак, розыск объявили, но он ничего не дал – надо было ждать. Матад-сомон облазили весь – безрезультатно. А вот допрос с пристрастием кое-что разъяснил. Местный учитель и его жена, которые сопровождали гостей из Китая, рассказали, что те восхищались Димой и часто разглядывали его. А после того, как во время застолья услышали (кстати, от меня), что Дима – настоящий хубилган и гордость хатагинов, вконец потеряли покой. Они находили в нем все новые и новые черты святого перерождения: форма пальцев и ушей, белизна кожи, изогнутость бровей, манера морщить переносицу и пр. Особенно их взбудоражила Димина прическа.
– Среди потомков Дамдинсурэна нет таких, которые имели бы «большие волосы». А он имеет. Неспроста! Это точно хубилган. Да и его тетка врать не будет. Берем!
– Так и сказали? Что значит «берем!»? В мужья этой девице?
– Да нет! Девица замужем, у нее трое детей. Она просто была приманкой. Подошла к Диме, мол то да се, погуляем… Ну, вот…
Понятно. Дима клюнул. Весь в папашу.
– Зачем он им был нужен?
– Не знаем. Вроде, у них в хошуне53 какая-то беда. Местный шаман сказал, что хорошо бы получить хатагинского хубилгана, тогда, мол, все наладится. Причем хубилган должен быть «с большими волосами». Увидев здесь обросшего Диму и услышав, что он – хатагинский хубилган, они решили его умыкнуть. Дальше ничего не знаем. Утром встали, а их нет.
Какой-то сюр. Черт меня дернул брякнуть, что Дима хубилган! Я еще при его рождении любила поразглагольствовать л том, что у него все 32 знака святого перерождения. И глазки, и носик, и пальчики.
Но здесь-то кто меня за язык тянул? Любому понятно, что это не место для подобных шуток. Я чувствовала себя виноватой. Братья ничего не говорили, но посматривали с подчеркнутой вежливостью. Мол, нет, ты ни в чем не виновата, кто же знал… Так мне казалось во всяком случае.
Мы собрались в Улан-Батор. Миша сказал, что он не вернется без Димы, а поедет в Сухэбаторский аймак и попытается разузнать, куда делись красавица с компанией и его сын. Папин ученик Отгонбаатар решил, что он Мишу не отпустит одного и отправится вместе с ним.
Легко сказать: «поедет и попытается разузнать». Кто же ему, чужаку, выдающему себя за сына великого хатагина, расскажет, даже если знает, что-то важное? Никто! В Монголии народ недоверчивый, осторожный, много раз битый.
Итак, Мишу надо превратить в ламу, а Отгонбаатар вроде его сопровождает. Личность у Миши не совсем ламская, больно гладкая. Но это как-то подправить можно. Ретушь, физические воздействия, запрет на умывание, наконец. А вот его национальная принадлежность… Не монгол, не тибетец, не китаец. Посоветовавшись, решили, что он будет себя выдавать за ламу высокого ранга из Мьянмы. Лучше королевских кровей. Тогда его щечки и улыбочки окажутся к месту.
Несколько лет тому назад, в университете, где я работала, окончательно ополоумевшее начальство решило проверять, кто и как ведет занятия. Толстые тетки жэковской породы ходили по аудиториям и пытались понять, правда ли язык камму преподает профессор Дын Дай Дэй. Так как мы часто подменяли друг друга, переносили занятия и так далее, я наказала своим молодым коллегам, если их спросят, где профессор Цендина, отвечать: «Ее вызвали к Патрушеву». Беспроигрышный вариант. После того как Яна ответила, как я просила, толстые тетки напугались и вышли из аудитории задом. Удивленная Яна спросила: «Анна Дамдиновна, а кто такой этот Патрушев?» Как мне было ей объяснить, что Патрушев, бывший когда-то председателем ФСБ, а сейчас являющийся не знаю кем, замечательно подходит для такого рода мистификации? Все помнят, что он кто-то, но никто не знает, кто именно.
По этому принципу была избрана Мьянма. Все знают, что такая страна есть. Но где она? Какие там люди на вид? Это мало кто представляет точно.
Обрядившись в правильные одежды, Миша и Отгонбаатар отправились в Сухэбаторский аймак. Мы же, полные тревоги, полетели в Улан-Батор.
Далее рассказываю со слов Миши и Отгонбаатара.
В столице аймака наши двое лам направились в гостиницу. Как назло, в это время происходил местный надом, поэтому все было переполнено. Но услышав, что гость из Мьянмы – королевских кровей, хозяева гостиницы, что называется, оторвали от сердца номер с коврами и мебелью в вензелях и набалдашниках. Приготовили его для депутата, но тот поселился у родственников.
Миша ловко изображал мьянмасца, часто издавая какие-то булькающие и щелкающие звуки. Люди верили. Если бы не трагическая ситуация с исчезновением сына, он бы себя показал. Все-таки задатки большого артиста у моего брата есть. Отгонбаатар, лишенный всякого артистизма, здесь выказывал такое подобострастие перед мьянмасцем, что в гостинице срочно принялись пылесосить ковровые дорожки в коридорах.
Первый же встреченный ими утром человек у дверей гостиницы оказался шофером мусоровоза хатагинского происхождения. Это была удача. Правда, мусоровоз был по случаю праздника навеселе, но не критично. Услышав всю историю, он проникся сочувствием и решимостью помочь.
Приезжие часто не понимают, что такое надом для монгола. Ну да, скачки, борьба, стрельба… Оттуда, где все это происходит, доносятся вести о победившем скакуне или вышедшем в следующий круг борце. Но масса народа вовсе не там – она вокруг. Зачем толпы людей бродят по всему празднику в пыли и жаре, жуя обязательные хушуры? Зачем, выпив изрядное количество водки, слоняются по площади усталые мужчины? Зачем бегают по вытоптанной земле возбужденные дети в платьях с блестками и лаковых туфельках, засунув чупа-чупсы в чумазые рты? Зачем мамаши в люрексе переваливаются на неудобных каблуках, ища своих беспутных мужей? Какой-то бестолковый праздник. Это правда. Почему его ждут весь год? Готовятся загодя и долго вспоминают? Потому что суть надома не в спортивных состязаниях, хотя они и являются его главным содержанием. Суть в том, что кочевники раз в год54 съезжаются в центр, будь это столица сомона, аймака или страны. Они имеют возможность встретиться с друзьями и родственниками, узнать новости, похвастаться скакуном или купить нового, присмотреть невесту сыну, оторваться «по полной», наконец. Надом для монгола больше чем праздник…
Вот на этом-то надоме наш мусоровоз, которого, кстати, звали Амраа-ах, и провел разведку. Он стал расспрашивать односельчан о внутренних монголах и юноше с ними. Кое-что узнал. Действительно, были здесь такие. Двое мужиков, девушка и юноша. Ни с кем не общались. Мальчик все время спал. Останавливались в гостинице, там же, где сейчас сын и ученик Ц. Дамдинсурэна живут. Но сегодня утром уехали в сторону КПП, чтобы вернуться в Китай.