Опа! Во-первых, оказывается, Миша и Отгонбаатар ночь провели в одной гостинице с Димой и похитителями. Во-вторых, что значит «мальчик все время спал»? Он жив?! В-третьих, попытка скрыться под личиной мьянмаского монаха не удалась, «ламы» были раскрыты. Что можно скрыть в степи, где все и всё на виду? Ничего! А в-четвертых, похитители едут в Китай.
Амраа-ах немедленно загрузил в мусоровоз Мишу и Отгонбаатара и помчался к границе.
– Вам ничего не будет? – спросил Отгонбаатар.
– Пусть попробуют, – ответил Амраа-ах.
На КПП выяснилось, что джип с двумя мужчинами и девушкой только что пересек границу.
– А мальчик, мальчик там был?! – хором спросили наши.
– Нет, никакого мальчика там не было, – строго ответил офицер-пограничник. – Как вы смеете молоть такую чепуху? У нас никто без документов не может пересечь границу! Отойдите!
У него были очень честные глаза.
– П…, – сказал Амраа-ах.
– П…, – сказал Миша.
– П…, – сказал Отгонбаатар.
Монголы могут ездить в Китай без визы. Русские нет. И Миша остался в степи Сухэбаторского аймака один. Он добрался до аймачной столицы на попутке, лег в номере и стал ждать. Иногда он вставал и шел в местный монастырь молиться. Миша – правоверный христианин. Он выучил «Иже еси на небеси». Крестится и кланяется церквям. Красит яйца. Постится. Здесь он стал буддистом – как-то незаметно для себя. Его душе требовалось уповать на кого-то. Ближайшим объектом упования был будда в местном храме. Ну вот.
Тем временем Амраа-ах и Отгонбаатар доехали на такси до центра нужного хошуна в Хулунбуире и пошли в китайскую харчевню разрабатывать план поиска. У какого монгола в дальнем кармашке портмоне не запрятано несколько стодолларовых бумажек на всякий случай? Вот и у Отгонбаатара всегда где-то что-то есть. Взяв по изрядной бадье лапши, наши герои стали думать.
Здесь полагаться на хатагинов нельзя. Ведь им нужен Дима, и они ни за что не скажут, где он. Обращаться в полицию – даже думать не стоит. Тогда уж точно долго не увидишь ни Димы, ни родины. Есть лишь одна зацепка – победительница конкурса красоты, которую должны знать многие. Надо найти ее, а там «байдлаас болно».
Это любимое выражение Отгонбаатара, от которого я бешусь. Оно означает «по обстоятельствам» или «как пойдет».
– Отгонбаатар, мы завтра сможем поработать над текстом?
– Байдлаас болно.
– Во сколько ты придешь?
– Байдлаас болно.
Но в данном случае, действительно, ничего нельзя было придумать, кроме как уповать на «байдлаас болно».
– Ну-ка, девочка, иди-ка сюда! – позвал Амраа-ах молоденькую официантку.
Часто думаю: а как я узнаю в толпе монгола? Как немцы узнают немцев, а русские русских? По одежде? Да, конечно. Но лишь в некоторой степени. Теперь одежда настолько унифицирована в отношении не только полов, но и наций тоже, что этот признак часто не работает. По лицу? Безусловно, монгол отличает своих от корейцев и китайцев. Но иногда и этот способ дает сбой. Главное все-таки поведение и пластика.
Однажды я была с подругой в Италии. В Риме мы старательно избегали общения с нашими соотечественницами. Еще и здесь? Нет, не хочется. Мы их узнавали моментально. Но вот что вызывало легкую оторопь: они нас тоже.
– Дявчонки! Хде тут обувной? Ну такой знаменитый хаторый?
Так и Амраа-ах безошибочно угадал в молодой официантке монголку.
– Знаешь победительницу конкурса красоты в вашем аймаке?
– Знаю.
– Кто это?
– Бургэд.
– Кто она такая? Давай же рассказывай.
– Она из нашей школы. Сейчас работает на радио.
– А кто у нее родители?
– Папа Сумбэр-ах – партийный секретарь ансамбля, мама Сарангэрэл-эгч играет на контрабасе.
– Ха! – крякнул мусоровоз.
Отгонбаатар вопросительно посмотрел на него.
– Знаю этот ансамбль. Они приезжали к нам, выступали. Мы потом посидели как следует. Я контрабасистку эту помню хорошо. Она меня тоже не должна забыть, – Амраа-ах загадочно повел глазом…
Дверь открыла красавица.
– Где мама и папа?
– На работе.
– Мы друзья твоих родителей. Приехали из Монголии за запчастями.
– Проходите, выпейте чаю. Мама с папой скоро придут.
– А ты дочка, значит?
– Да, дочка.
– Что-то лицо твое знакомо, – Амраа-ах начал наступать. – Где я мог тебя видеть?
– Я была на надоме в Сухэбаторском аймаке, только вернулась. Может быть, там?
– Может быть, там. Как тебе у нас, понравилось?
– Понравилось. Все говорят по-монгольски. Только мы были не долго.
– А что так?
– Дела были важные.
Девица налила гостям чай, поставила борцоки55, арул56 и вышла в соседнюю комнату. Там явно кто-то был. Амраа-ах и Отгонбаатар переглянулись.
– Кто там? Бабушка? – находчивость Амраа-аха зашкаливала.
– Нет, что вы, никого нет, я одна.
– А-а, понятно. Мы выйдем покурить.
– Курите здесь. Папа курит.
– Да нет, пойдем на улицу, зачем тебя травить.
Наши герои вышли. Срочно надо было посоветоваться.
– Он там! Берем и уходим! – не колебался Амраа-ах.
– Догонят, – осторожничал Отгонбаатар.
– Тогда как?
– Устроим выпивку. Напоим, уложим и сбежим.
– Решено!
Когда вернулись родители Бургэд, на столе стояло несколько бутылок водки и пива. Хозяева немного ошалели, но виду не подали. «Секретарь – тщедушный сморчок, с ним легко можно будет справиться, а вот контрабасистка – ядреная бабец. Ее уложить будет трудновато», – прикинул Отгонбаатар.
Пошел пир горой. Красавица-дочь, приготовив бозы, ушла. Это было хорошо. Секретарь вскоре заснул. Это было тоже хорошо. А вот бабец, сколько ни пила, ничего ей не делалось. Пела песни, хохотала, кокетливо посматривала на Амраа-аха. Тот твердо взглянул на Отгонбаатара, без слов сообщая что-то ясное и понятное. Потом взял в охапку контрабасистку и поволок на второй этаж.
– Ага, – понял Отгонбаатар. Ворвался в другую комнату, взвалил на плечо спящего Диму и выбежал на улицу. Ура!
Ура-то ура, но что дальше делать?
К счастью, подкатило такси.
– На границу! – приказал Отгонбаатар. – Упился парень, молодой еще, неопытный, – объяснил он шоферу.
– Э-э, – китаец все равно ничего не понял.
«Что дальше-то? У меня же ни ключей от машины, ни документов на нее, – лихорадочно соображал Отгонбаатар. – Придется через границу пешком переходить. А как Диму перетаскивать?»
Но случилось второе «ура». На КПП его ждал Амраа-ах. Трезвый, деловитый. Вдвоем замотали Диму в тюки с трусами модной модели «бенц»57, которые каким-то образом успел купить Амраа, и смело двинули к границе.
Китайских пограничников прошли благополучно. На монгольской их встретил тот самый офицерик.
– Что в тюках? – спросил он, заметив ногу Димы.
– Как вы смеете молоть такую чепуху? У нас никто без документов не может пересечь границу! Отойдите! – весело крикнул Амраа-ах.
– П…, – сказал офицерик и отошел, сжав губы.
Они двинулись в сторону столицы Сухэбаторского аймака, где в гостинице лежал и смотрел в потолок Миша. По дорогое Амраа-ах, крутя баранку, пересказал Отгонбаатару историю, которую услышал от контрабасистки, когда затащил ее на второй этаж.
Оказывается, те, кто ездил в Монголию, повезли Диму к шаману. Тот говорит: «Кормите его вот этим, – и дал какой-то порошок. – Если через несколько дней начнет плеваться не так, как все люди, значит, точно хубилган».
– А если не начнет?
– Значит, не хубилган!
– А нам-то что делать?
– Что хотите, то и делайте.
Дочь-красавица привезла его домой к родителям. Папаша, этот хлюпик, чуть концы не отдал. Трус ужасный. Вдруг власти узнают, что у них живет иностранец без документов? Дочь ушла к мужу, а Сараа стала его кормить этим порошком. Только Дима есть отказывался и все норовил сбежать. Пришлось давать снотворное. Вот поэтому он и спит. А плеваться ничем не начал.
– Между прочим, я у нее этого порошочка на всякий случай взял, – похвастался Амраа-ах. – Когда я сказал, что мы хотим Диму забрать, она обрадовалась страшно. Привезла на мотоцикле на КПП и еще дала тюки с трусами.
Наконец, наши герои затащили Диму в гостиницу. Миша стал хлопать его по щекам. Тот очнулся.
– Где я?
– Где ты, это понятно. А вот кто ты, помнишь? Что с тобой было, помнишь? – спросил Миша.
– Конечно, помню, – сказал Дима. Потом задумался. – Вообще-то смутно. – Куда-то везли, чем-то кормили странным…
Вдруг он дико захохотал:
– Папа! Куда делись твои усы?!
Миша, действительно, сбрил их в экстатическом состоянии перед статуей будды Амитабхи. Он пообещал будде снова завести усы, как только найдется Дима. Жертва была принята.
Дима все хохотал и хохотал, даже слезы выступили на глазах. Вдруг он стал плеваться какими-то белыми шариками. Кашлял, плевал, хохотал. Шарики летели в Мишу и Отгонбаатара, как снаряды из катюши – вжик-вжик… Понятно, столько пережить, хоть и в сонном состоянии. Нервный срыв, в общем.
Отгонбаатар отвесил Диме увесистую оплеуху, и тот пришел в себя. Отвернулся к стенке и снова заснул. Миша с Отгонбаатаром стали разглядывать белые шарики.
– Чжемчучжина, – определил Отгонбаатар.
– Похоже на то, – озадаченно ответил Миша.
Они собрали весь жемчуг, выплюнутый Димой, в баночку. Отсыпали в мешочек для Амраа-аха.
– Мног ненад, – сказал Отгонбаатар, – Амраа поршок авсан58.
Назавтра Миша, Дима и Отгонбаатар вернулись в Улан-Батор. Вскоре братья с сыновьями улетели домой.