— Собственно, «Лефортово» осталось на том же уровне, который был много десятилетий назад, — говорит адвокат, который приходил сюда еще в советскую эпоху. — Никаких перемен, не считая появления в камерах телевизоров. Правда, телеприемники все почему-то без антенн. Родные должны их купить и передать, а эта процедура порой занимает много времени.
«Лефортово» — единственный СИЗО, где заключенные первые недели расчесываются руками, потому что не могут получить с воли расческу. Письмо сюда могут доставлять не месяц, а целый год. А еще тут можно встретить арестантов, которым мешают спать страшные птицы. Или заключенных, которых травят газом. Не пугайтесь — все эти люди просто нуждаются в срочной психиатрической помощи. Но оказывать ее почему-то не спешат.
Вообще к тому, что это весьма специфический изолятор, уже привыкли, но все надеялись, что в период пандемии ситуация там как минимум не ухудшится. Увы, этого не произошло. Заключенные в этом году особенно жаловались на то, что тюремный ларек принимает заказы не чаще раза в месяц, ассортимент там скудный. Какое-то время из-за ограничений не принимали ни посылок, ни передач. Да и в любом случае прислать сюда нельзя многое из того, что принимают во всех других изоляторах — к примеру, туалетную бумагу. В «Лефортово» считают, что ее можно пропитать запрещенным веществом. В итоге, если человек израсходовал казенный рулон (выдают по приезду), непонятно, как ему быть дальше, ведь сделать заказ в ларьке можно, повторюсь, крайне редко. Одноразовые маски в период пандемии вообще в ларьке не продавались, а принимать их, как и следовало ожидать, сотрудники отказывались. Причина все та же — вдруг их пропитают наркотиками или ядом? В итоге заключенным выдавали очень странные марлевые повязки, сшитые вручную, с большими стяжками, сделанными красными нитками. Надевший такое «изделие» заключенный напоминал Деда Мороза — повязка свисала и была похожа на бороду.
Еще заключенные «Лефортово» в 2020 году стали массово жаловаться на потерю зрения. Связано это, видимо, с плохим освещением, но подтвердить или опровергнуть это невозможно — в камеры не пускают из-за пандемии.
Но хуже всего ситуация обстояла с проходом адвокатов. И до пандемии они попадали в СИЗО не часто, даже проводили жеребьевки, кому сегодня идти. Но тогда работало 5–6 адвокатских кабинетов. Во время пандемии встречи проходили в одном помещении для краткосрочных свиданий. В итоге за день через него могли успеть пройти 1–2 человека (редко больше). Некоторые заключенные не видели своих защитников месяцами. Хотя оборудовать несколько кабинок в той же комнате краткосрочных свиданий вряд ли потребовало бы много времени и средств. Как говорится, было бы желание.
Члены ОНК могли проходить в это помещение только по вечерам и ненадолго. Впрочем, сам общественный контроль в «Лефортово» напоминал некую иллюзию. За весь год руководство не нашло время ни разу ответить правозащитникам на их вопросы. Изредка в журнале рекомендаций оно делало пометки, которые не отличались деликатностью и напоминали скорее троллинг. Так, над рекомендацией правозащитников провести реабилитацию заключенному с укороченной ногой сделали пометку: «Укоротить мозги». Правда, не уточнив, кому именно необходима такая процедура — членам ОНК или этому подследственному.
Некоторых заключенных к правозащитникам не вывели ни разу, сославшись на то, что они якобы отказались. Никаких доказательств их отказа, равно как и подтверждения тому, что эти арестанты живы и здоровы, не предоставили, несмотря на многочисленные ходатайства.
Произошли в «Лефортово» и кадровые перестановки. Так, одним из заместителей начальника стал бывший следователь ФСБ, который вел нашумевшее дело о «госизмене по звонку» многодетной матери Светланы Давыдовой (ее арест и помещение в «Лефортово» вызвали шок у общества). Напомню, дело было прекращено из-за отсутствия состава преступления. Очевидно, что ждать каких-то изменений к лучшему после этого назначения едва ли приходится.
Заключенный года
В этой «номинации» у нас два победителя: актер Михаил Ефремов и экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал.
Актер Михаил Ефремов в неволе пережил настоящий катарсис, но в целом держался. В первые же дни своего заключения обещал создать проект под названием Русский тюремный театр. Московскому СИЗО № 5, где он находился до этапирования в колонию, запомнился тем, что читал много книг и хотел со сцены актового зала исполнить для всех пьесу Охлобыстина (не сложилось). В изоляторе он заявил, что желает отбывать наказание в Чувашии. «Там мои корни, там мой предок Иван Яковлев, он был великим просветителем, преподавателем, Библию перевел на чувашский язык». Но и этого не случилось — отправили его в Белгородскую колонию № 4, где в свое время отбывали наказание футболисты Александр Кокорин и Павел Мамаев. Пока заниматься театром ему там не удается. Ефремов обживается в отряде, ходит в цех на работу. Весной освободится место завклубом, вот тогда он и займет его, получив возможность реализовывать свои творческие проекты. 31 декабря Ефремов вместе со всеми осужденными накрыл праздничный стол и смотрел телевизор. И да, это был первый его Новый год за последнее время без алкоголя.
Сергей Фургал поставил своеобразный рекорд по количеству посылок и денежных переводов с воли. Ему также присылали по несколько сотен писем и телеграмм в день, которые, однако, изымало следствие. Что, кстати, абсолютный нонсенс. Именно случай с Фургоном стал поводом для разработки законопроекта, запрещающего изымать всю переписку без решения на то суда. Народная любовь к заключенному Фургалу стала феноменом. Ни к одному (!) губернатору, мэру, министру и пр. чиновникам не было столько интереса со стороны простых людей. И в конце года стало очевидно — чем бы ни закончилось уголовное дело Фургала, он вошел в историю.
Дежурную часть СИЗО «Лефортово», где он сидит, до сих пор одолевают звонками с вопросами о его самочувствии. Люди также забрасывают все инстанции вопросами, почему ему запрещено все, включая звонки. И вот накануне Нового года он получил право на звонок близким.
Домашний арестант года
Александр Кравцов.
Директор Центра подготовки сборных команд России, тренер легендарной лыжницы Ларисы Лазутиной Александр Кравцов пробыл на домашнем аресте меньше двух недель, а потом снова попал в СИЗО, потому что. готовил побег. Как писал «МК», есть основания предполагать, что ему приобрели билет за границу специально, чтобы перевести подозреваемого с домашнего ареста в СИЗО. Если это так, то это первый случай в истории современной России, когда следствию пришлось прибегать к таким, скажем аккуратно, экстраординарным мерам.
Напомним, что Кравцова арестовали по обвинению в растрате (дескать, платил зарплату «мертвым душам»). Первая странность в его деле — оперативное сопровождение расследования этого сугубо экономического преступления осуществляет Организационно-оперативное управление Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ. Вторая странность — Кравцова сразу, несмотря на все заслуги (не раз награждал лично президент Владимир Путин), а также ходатайства двух десятков федераций спорта и многократной олимпийской чемпионки Лазутиной, отправили в СИЗО. Но после поднявшегося шума 2 ноября Мосгорсуд его выпустил под домашний арест. На свободе он пробыл, как я уже говорила, совсем недолго. Вдруг выяснилось, что Кравцов хотел якобы сбежать — кто-то купил ему за наличные деньги в кассе билет до Стамбула. Между тем у Кравцова даже не было на руках загранпаспорта — он хранится в 1-м отделе Министерства спорта. Кроме того, он вряд ли мог бы покинуть квартиру незамеченным — в подъезде есть камеры видеонаблюдения, есть консьержки, а сам обвиняемый живет на 12-м этаже. Тем не менее, 13 ноября Басманный суд удовлетворил ходатайство следователя ГСУ Следственного комитета Российской Федерации об изменении меры пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу.
Адвокаты написали заявления в СК и ФСБ с просьбой проверить обстоятельства возможной фальсификации готовившегося «побега». Но до сих пор ничего не произошло. Зачем потребовалось его сажать вновь? Возможно, ответ кроется в решении Международного спортивного арбитражного суда. Из-за допингового скандала Россию на два года лишили права выступать на спортивных соревнованиях с флагом и гимном.
— Нет никакого сомнения, что эти два события связаны, — говорит наш источник. — Кравцов был главой российской спортивной делегации на зимней Олимпиаде. Он не просто знает тех сотрудников спецслужб, которые могли быть причастны к допинговому скандалу, но и в курсе определенных деталей. Есть сведения, что они и предлагали ему «уйти по-хорошему» из центра. То есть получается, что его либо хотели сделать козлом отпущения (что вряд ли бы удалось, потому что к самой процедуре проверки на допинги и всему, что с этим связано, он не имел никакого отношения), либо спрятать за решетку, чтобы он не рассказал лишнего нечаянно. Кравцов продолжает оставаться опасным свидетелем.
67-летний тренер сейчас в СИЗО № 5, переболел коронавирусом (слава Богу, без тяжелых последствий, что в его возрасте чревато). Близкие по-прежнему считают, что ему угрожает опасность.
Арестантская мать года
Вера Ремизова.
Не вдаваясь в подробности уголовного дела ее сына, застройщика (в числе прочего построил «Сколково») Константина Ремизова, скажу только, что оно на контроле у Уполномоченного по защите прав предпринимателей в России Бориса Титова. Мать Ремизова уверена, что преследование «заказал» известный строительный олигарх в качестве мести за то, что сын хотел покинуть его корпорацию и начать собственный бизнес. Как бы то ни было, Ремизов почти три года в СИЗО по обвинению в мошенничестве. За это время, доказывая его невиновность, Вера Ивановна обошла десятки СМИ, разные инстанции, включая СПЧ, добилась множества независимых экспертиз и т. д. Но так д