– Почему ей? Он же ее недолюбливал за неравный брак с простолюдином.
– Ну, во-первых, долгая эпоха советской власти заставила Петра во многом по-новому взглянуть на вещи. Во-вторых, племянница к тому времени уже овдовела. А в-третьих… И это самое главное, у самого Петра детей не было. А тут все-таки родная кровь. Кому же и отдать деньги, как не ей? А жена Петра отдала девушке те немногие драгоценности, которые она носила, – серьги, кольца, цепочки.
Супруга Горышкина из страны уехать все же отказалась. Она гордо несла свой крест, но эмигрировать не хотела. Впрочем, бедность в понимании Горышкиных заключалась в том, что теперь у них была не многочисленная челядь, а всего лишь одна домработница и конюх, который также выполнял обязанности истопника и личного камергера Петра Горышкина.
По их понятиям, они и впрямь жили очень бедно. Занимали всего три комнаты, в одной из которых ютилась прислуга. Отчасти это и спасло Горышкиных после прихода к власти большевиков.
– На них просто не обратили внимания. Большевиков в первую очередь интересовали богатства дворянства, купечества и зажиточного крестьянства. Горышкины еще много лет прожили, дурача советскую власть. Все вокруг – и соседи, и друзья, и сослуживцы Петра Горышкина, который, чтобы еще больше досадить жене и склонить ее к отъезду, пошел на советскую службу, – были уверены, что муж и жена бедны, словно церковные крысы. А на самом деле в Швейцарии у них были миллиарды.
Никто уже теперь не мог сказать, открыл Петр Горышкин своей племяннице секрет вклада в Швейцарии или не открыл. Скорей всего, он сказал ей правду. И научил женщину, как забрать все деньги. Но сама Евдокия до Швейцарии так и не добралась. А ее дочь то ли не поверила дяде, то ли в старости позабыла его рассказ, то ли с годами впала в старческое слабоумие, но только Тамара Никитична от своей бабки не получила никаких указаний насчет того, как ей предстоит использовать перстень и медальон с вложенным в него шифром.
И деньги продолжали оставаться в Швейцарии и все увеличиваться в размерах.
– И теперь эта куча денег достанется мне одному! – непрестанно восклицал Григорий, так что даже надоел Марише со своим восторгом.
– Да что ты заладил! Одному! Мне! Есть ведь Горышкины и покруче тебя-самозванца.
– Есть-то они есть, да только где?
– Что?
– Где они есть? – повторил Григорий свой вопрос.
– Ну…
– То-то и оно! Бабка Тамаре медальон и перстень передала, чтобы Натали досадить. Забыла, что Евдокия – мать ее – сама замуж за бедного да неродовитого вышла. Не одобряла в этом дочь. И очень старухе не понравилось, что ее собственная внучка княжеских кровей за простолюдина, да еще и бедняка, замуж вышла. Вот она и отдала фамильные ценности другой своей внучке. Отдать-то отдала, а тайну их поведать то ли не успела, то ли не захотела. Все ж Натали она всю жизнь знала и любила, а про Тамару только перед смертью вспомнила, когда драгоценности кому-то передать надо было.
– Значит, Тамара Никитична не подозревает, что она богата?
– Нет. Никто ничего не знал. Натали правду знала, да только не от бабки своей, а от меня.
– А ты откуда узнал?
– Мне помогли… люди.
– Знаю я, кто тебе помогал! Хан твой драгоценный! Ты-то с компьютерами не больно ладишь. А он, наверное, и название банка для тебя узнал, и условия договора между банком и Петром Горышкиным.
– Деньги достанутся мне! – лишь повторил в ответ ей Григорий. – Мне, и никому другому! Я это заслужил. Я, а не Натали. Да и где теперь эта Натали? Мертва! И теперь она скоро в могиле будет. Так что не проболтается больше. А Марату она при жизни про ценности Горышкиных не рассказала, в этом я уверен. Знала, каков фрукт ее братец. Но вот Игорь… Тут я всерьез опасался.
– Чего же?
– Любила она его, – вздохнул Григорий. – Игоря своего! Уж на что я только не шел, чтобы забыла Натали своего Игоря, нет, ничего не помогало. А уж когда я узнал, что она в тот же спортивный клуб записалась, где ее Игорек работает, тут уж мне все ясно стало. Не помогло мое лекарство. Снова она со своим Игорем снюхаться решила, сука.
И немного помолчав, Григорий добавил:
– А ведь я не хотел ее убивать! Честно, не хотел! Натали могла бы стать мне прекрасной супругой. Мы с ней оба люди начитанные, интеллигентные. Тамара для меня была старовата, а вот Натали в самый раз!
Тамара? При чем тут Тамара? И о ком говорит Григорий? Уж не Тамару ли Никитичну – сестру Натали – он имеет в виду? Очень похоже, что про нее самую. Но при чем тут она? Неужели у Григория был роман с обеими сестрами?
Но задать этот вопрос Мариша не успела. Григорий продолжил говорить дальше.
– И у нас с Натали имелось гораздо больше общих интересов, чем было у нее самой с этим ее Игорем. И вот поди ж ты! Его она любила, а меня нет! Обратно к нему намылилась, кошка драная! Ну, я этого позволить ей не мог. У нас с ней был уговор. Мы были сообщниками, а она собралась меня кинуть!
– Кинуть? Да это ты сам примазался и к ней, и к сокровищам Горышкиных!
– Да? А кто рассказал этой дуре про то, что на счету ее прадеда хранятся целые миллиарды? Если бы не я, Натали весь век бы прокуковала, сдавая свою трешку на Садовой и о больших деньгах даже не мечтая! Это я нарыл инфу! А Натали только и оставалось, что пойти и забрать медальон и перстень у сестры. Да она и этого не сумела сделать! Истеричка! И братец ее трус! Все пришлось самому сделать!
– Забрать? То есть как – забрать? Украсть? Так это ты украл драгоценности Тамары Никитичны?
Вот уж на кого никогда бы не подумала Мариша, так это на интеллигентного и тишайшего Григория. Он не только убийца, он еще и вор!
– Честно говоря, мне ее брильянты и рубины почти без интереса были, – произнес тем временем Григорий. – Что там у нее такого уж ценного могло быть? Нет, не спорю, некоторые вещички были очень даже ничего, но против сокровищ рода Горышкиных, уверяю, это было просто жалкое зрелище!
– Так и не брал бы! – возмутилась Мариша. – Человек из-за тебя в тюрьму угодил! Невиновный Славка на нарах парится!
– Знаю, жалко парня. Но кто-то должен был ответить. Сама понимаешь, мне светиться не хотелось.
– Не надо было красть брильянты!
Григорий покачал головой и объяснил:
– Нет, не взять всех цацок тоже было нельзя. Если взять медальон и печатку, но не взять все остальные драгоценности, Тамара мигом бы просекла, кто вор. Вышла бы на Натали, потребовала бы назад свои драгоценности. Шум бы поднялся, скандал. А нам с Натали шум как раз был не нужен. Сделать все надо было очень тихо. По-семейному.
– И именно поэтому ты решил убить Натали? – ехидно поинтересовалась у него Мариша. – Чтобы все было тихо? Да ты просто расчищал себе путь к чужим деньгам! А перед этим еще и нанял Хана, чтобы тот «убил» Тамару Никитичну!
– Пойми, по моему плану все должно было выглядеть так, словно Натали – единственная Горышкина из оставшихся в живых на этой Земле. Сначала я колебался, не зная, кого предпочесть из сестер. Натали или Тамару?
– Ты и к Тамаре Никитичне подкатывался?
– И не без успеха.
На губах Григория появилась противная усмешечка.
– Но останови я свой выбор на старшей сестре, с ней все было бы намного сложней.
– Почему?
– В случае с Тамарой мне пришлось бы убирать из игры не только мужа, но еще и двух девчонок. А как это сделать? И мне лишние хлопоты были ни к чему. К тому же Натали была моложе. И у меня было больше возможностей общаться с ней. Все-таки мы с ней коллеги. И ею было легче управлять, нежели Тамарой. Так что я сосредоточил свое внимание на Натали. А с Тамарой я встречался от случая к случаю.
– Что?
– Да она и не протестовала. Напротив, была очень довольна, что у нее теперь есть любовник. С одной стороны, ей льстило мое внимание, а с другой – она страшно боялась, что ее муж прознает о том, что она наставляет ему рога. И разведется с ней.
– Отвратительно!
– Это просто небольшой штришок, деталь к картине морального облика Тамары, – сказал Григорий. – Двуличная, лицемерная дрянь! Но надо сказать, когда возникла проблема, как выкрасть у Тамары из дома медальон и печатку, этот мой роман с ней здорово сыграл мне на руку.
– Что?
– Мне не составило труда уговорить Тамару вытащить всех своих в кино. Они пошли за ней, словно овцы. А у меня появилась возможность беспрепятственно проникнуть в дом Тамары.
– А ключ?
– Ключ я сделал заранее. Опять же благодаря рассеянности Тамары.
– А… а Шарик?
– И с их дурашкой Шариком я познакомился тоже благодаря Тамаре. И к тому же к Шарику я привел в гости Нюсю. У нее был как раз такой период… Одним словом, песик отвлекся на нее и забыл обо всем на свете!
И схватившись за голову, Григорий воскликнул:
– Ты даже себе не представляешь, какую огромную работу я провернул! Все приходилось делать самому! Да еще эта дура – Натали – выкобенивалась, не желая бросать своего мужа. Как долго я выпасал эту крашеную дуру! Она должна была мне ноги целовать! Я все для нее сделал! Все! Именно я рассказал ей про сокровище ее предка. Именно я выкрал медальон и печатку, без которых она не смогла бы и гроша ломаного получить в банке. Именно я сделал так, чтобы она осталась единственной Горышкиной. Если бы не я, то Натали вообще никогда бы ни о чем не узнала! И как она меня отблагодарила? Сначала чуть не погубила все дело, сфотографировавшись в украденных у Тамары драгоценностях и послав той эту фотографию. Я чуть не убил ее, когда узнал! Дура! Кретинка! А потом и вовсе решила вернуться к своему мужу! Хотела с ним поехать в Швейцарию и купаться там в роскоши, да? А я? А как же я? Ведь эти деньги мои! Я уже привык их считать своими! Конечно, любой бы на моем месте захотел ее убить!
Марише от этого страстного монолога Григория стало совсем тошно. Нет, ну до чего же мерзкий человечишко! Но ничего не поделаешь, придется еще немного поговорить с ним. Надо же все выяснить до конца.
– Но почему бабушка не посвятила Натали в секрет медальона и печатки? – спросила Мариша.