только тогда подошёл ко мне. Он подошёл к моим ногам вплотную, и из еголохматого и больного тельца раздалось неожиданно ласковое и благодарноемурлыканье. Оно прерывалось тяжёлым и хриплым дыханием и от этого казалось ещёболее трогательным.
Я показала ему на стул рядом спечкой, и он вспрыгнул на него и замер, всем своим видом демонстрируя, чтоготов слушаться меня и подчиняться. Я удивилась. А потом поняла, что он былочень умным. Не знаю точно, кто умнее: коты или собаки. Владельцы тех и другихобычно спорят по этому поводу. Часто говорят, что кошки ничуть не глупеесобак, просто не хотят подчиняться и выполнять приказы хозяев.
Мой кот больше напоминал собаку.Когда он попытался перебраться на мягкий диван, то вопросительно посмотрел наменя и изготовился к прыжку. Но я отрицательно покачала головой и сказалатихонько: «Нельзя! Здесь твоё место — на стуле!» И он замер на стуле и большене делал попыток перебраться куда-нибудь ещё. А когда кот приходил потом вдругие дни, то, по моему слову: «На место», он вспрыгивал именно на пот стул.
Моя близкая подруга Людмила,добрейшей души человек, рассказала мне, что хорошо знает этого кота. И тожепоражается его воле и любви к жизни. Несколько раз в трескучие от морозавечера она спасала его: заносила в тёплый домик общественного туалета. Но взятьего ей некуда.
Так у меня появился Кот. Япыталась придумать ему имя, но все кошачьи имена, типа Барсик или Рыжик,казались для него неподходящими, слишком умный взгляд был у него для Пушка илиСнежка. Я так и продолжала звать его — Кот. Он согрелся и ушёл. И сталприходить ко мне. Как будто знал, когда я вернусь в келью.
Как-то у меня не получилосьнакормить его обедом дома—хозяйка не уснула, как обычно, а сидела за столом. Ия вынесла тёплую еду в миске на улицу. Когда вернулась в комнату, услышалагромкий лай. У дома обитали несколько собак, принадлежащих жителям барака. Онидружно носились по улице и изображали охранников и сторожей. На незнакомыхлаяли. Меня они признали быстро. Несколько раз я кормила их, и теперь они,встретив меня на улице, дружно изображали преданность и верность. Возможно,они напали на моего Кота из-за еды?! Я выскочила на улицу в ожидании беды.
Глазам моим предстала следующаякартина: на старом шкафу сидели два местных домашних кота в ошейниках отблох. Они даже близко не решались подойти
к моему Коту. Где там изнеженным домашним любимцам тягатьсяс бродягой?!
Но ещё удивительнее было то, чтонедалеко от Кота, спокойно поглощающего обед с привычным хрипом простуженныхлёгких, сидели два здоровых местных пса. Они тоже не решались подойти к миске иделали вид, что они-то никого не боятся, тем более какого-то драного и больногокота. Просто на данный момент они сыты и отдыхают. А что близко к миске—так простолюбопытно: и чего там жрёт этот проходимец.
А проходимец ел, не торопясь,иногда останавливался и поднимал взгляд на собак. На домашних котов он даже необращал внимания. А во взгляде, обращённом на собак, читалось: «Ну,попробуйте, кто смелый?! Кто попытается отнять мою пищу, которую дала мне мояхозяйка?! Рискните здоровьем! Может, кто-то хочет полюбоваться на мир однимглазом?! Давайте!» И собаки не решались подойти близко.
Я остановилась как вкопанная,увидев такое необычное зрелище: лохматый и драный бродячий кот спокойно инеторопливо обедает, и за этим обедом робко наблюдают два здоровых домашнихкота и два здоровых пса. А Кот, увидев меня, ещё и начинает своё тихое, такоенежное на фоне его хриплого дыхания мурлыканье. Ах, Кот, да ты у меня самыйхрабрый кот на свете! Моё храброе сердечко!
На следующий день бабушка мирноспит, и я кормлю Кота дома. Мурашка смотрит на него как на чудо. И взгляд унеё сонный и глупый. А он не обращает на неё внимания. Кот, наверное, твоейподругой могла бы стать та, которая знает холод январских ночей и одинокуюучасть бродяги.
Как-то бабушка просыпаетсявнезапно, и я не успеваю выставить Кота за дверь. Он понимает, что дело туго, и всё может закончиться для негопечально и вдруг — исчезает. Кот, ты случайно не родственник Чеширского кота?Куда ты исчез? Я беру веник. Но не столько подметаю, сколько пытаюсь понять,куда делся Кот? Что за мистика такая?! Как сквозь землю провалился?! Ихриплого дыхания не слышно... Бабушка, походив по комнате, ложится опять изасыпает.
И вдруг из глубин шифоньерапоказывается нос, ухо, и вот мой Кот медленно и важно вылезает на белый свет.На морде написано: «Кто прятался?! Я не прятался! Просто немного отдохнул втемноте. Прости уж, что не на стуле. Но я ж тебя подводить не хотел». Мурашкавыглядит как придворная дама на балу: «Я сейчас упаду в обморок!» Она тоже неуспела разглядеть молниеносных перемещений бродяги. А он проходит мимо инаконец, будто в первый раз, замечает её—белоснежную, кроткую. И весь его вид,кажется, говорит: «Ну, что смотришь?! Жить захочешь—и не такому научишься!»
Постепенно Кот начал выглядетьлучше. Гуще стала шерсть, чище и яснее глаза, и даже ободранное ухо уже неказалось таким страшным. Близилась весна. Это значило, что зиму мы с Котомпережили, и теперь совсем скоро—и травка, и солнышко. Небо над оптин- скимихрамами стало высоким и ярко-голубым. По утрам звон колоколов сопровождалободрое пение пташек: весна-весна, тепло-тепло!
Мне нужно съездить недели на дведомой: ждут неотложные дела. Вот уже получено благословение духовного отца. Исобраны вещи. Кот, я не могу взять тебя с собой: у меня тяжёлые сумки, ноутбук,да и как мы поедем через пол страны с тобой на поезде? И я скоро вернусь,понимаешь?
Кот смотрит внимательно. Он немурлыкает, как обычно. И не пытается приласкаться у моих ног. Он что-то понимает? Отворачивается от меня иуходит. Спина напряжена. И вид у него необычно несчастный. Или мне этокажется?! Когда мы выходим на улицу, Кота нет. А я хотела проститься...
Мы идём к автобусу, и я думаю:дождётся ли он меня? Может, умрёт? Кот, не умирай! Я ведь тоже больна и струдом иду за Людмилой по тающей вязкой тропинке. Мне стыдно отставать от неё:она старше меня почти на двадцать лет. И несёт мою тяжёлую сумку. У меня вруке ещё пакет, а за спиной ноутбук. Сердце частит, и я задыхаюсь.Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Людмила возвращается, молча отнимает у меняпакет и бодро шагает дальше. Останавливается, ждёт меня и вздыхаетпо-матерински: «Оль, ну, как ты там одна в Москве пойдёшь?! С твоим здоровьемнельзя тяжести носить! Нужно беречь себя!» Ничего, Кот! Я буду учиться у тебя —твоей воле и храбрости!
Я иду и думаю, что Кот можетрешить, что его предали. Эта мысль не даёт мне покоя. Когда ты уже знаешь,что такое предательство, бывает тяжело, невозможно довериться, открыть своюдушу и впустить в неё любовь ещё раз. Когда не любишь, тебе не могут причинитьтакой боли. Самую сильную боль нам причиняют те, кого мы любим. Кот поверилмне. Поверил в то, что у него появился кто-то, кто заботится о нём, кому оннебезразличен. И я представляю себе, как придёт он к двери, которую никто передним не откроет. И он будет долго сидеть на сыром весеннем ветру. Потому чтотеперь ему будет всё равно. И он равнодушно ляжет на снег и замёрзнет, потомучто не захочет возвращаться в ту жизнь, где он был так одинок.
Кот, дождись меня, пожалуйста! Неумирай! Я вернусь!
Немного о котах
В 2009 году, в сырой и холодныйвесенний день, под стук колёс поезда дальнего следования, я написала рассказпро кота: «Любовь к жизни (почти по Джеку Лондону)». Кот этот жил рядом сОптиной и поразил меня своей любовью к жизни, каким-то своим кошачьиммужеством. Я ехала в поезде, тревожилась о его судьбе и свои переживаниязаписала.
Конец истории оказался добрым:вернулась я в Оп- тину через две недели, кот, которого по моей просьбеподкармливали, дождался меня, и прожил со мной ещё два года. А потом умер. Отстарости. Всё-таки это был уже совсем немолодой и очень больной кот. Думаю, этидва года были счастливыми в его кошачьей жизни.
А рассказ я оставила таким, какимон был записан в поезде, потому что говорилось в нём об одиночестве, о мужествеи стойкости, о верности и предательстве...
Недавно Оптинский игумен Т.рассказал мне забавную историю, добавив, что мне можно её записать, не называяимён.
Один Оптинский отец несколькодней подряд был очень занят на послушании и в келью возвращался уже ближе кночи.
Здание с братскими кельямиремонтировали, и снаружи всё было в строительных лесах. В открытые форточкикелий время от времени запрыгивали Оптинские коты, вынюхивая что-нибудьсъедобное. Иногда отец Н., вернувшись с послушания, прогонял особенно навязчивогопосетителя: голодающих среди этих котов не было, в монастыре их обычноподкармливают.
Как-то поздним вечером,вернувшись в келью, чрезвычайно уставший отец Н. заметил, что в форточкузапрыгнула большая и красивая трёхцветная кошка.
Он попытался выставить вон непрошеную гостью, но кошкауходить не желала, вела себя совершенно по-хозяйски и сердито шипела на отцаН. Он очень удивился, насторожился и решил понаблюдать за странной кошкой.
Та важно прошествовала кполуоткрытому шкафу и, недовольно бросив взгляд на озадаченного хозяина кельи,ловко запрыгнула внутрь. Отец Н. подошёл к шкафу, осторожно открыл дверцу иувидел следующую картину: в глубине шкафа возлегало целое семейство кошачьих —кошка и крошечные, ещё слепые котята. Котята, почувствовав мать, начали пищатьи пристраиваться к ней в ожидании кормёжки. Сама же мамаша смотрела на отца Н.крайне недовольно и в её взгляде явно читалось:
— Я тут важным делом занимаюсь, аты мешаешь только! Безобразие какое-то: нет покоя кормящей матери!
Отец Н. понимающе кивнул головойкошке, бережно прикрыл дверцу шкафа. Постоял немного, подумал, а потомвздохнул печально и пошёл в трапезную за ужином для своей новой постоялицы.
История про то, как пёсТиграша умным стал
История эта началась лет десятьназад. Прихожу я как-то вечером домой с работы и вижу следующую картину: деткимои — сынок и дочка — на полу сидят и бормочут что-то такое