У папы в родне были кумыки иногайцы. Он не стал регистрировать брак с русской, как позднее узнала мама, унего уже была жена-кумычка. Водитель по профессии, отец, видимо, и в другихгородах имел «жён», тем более что местные законы, сурово хранящие целомудриеженщин, к мужчинам относятся снисходительно и негласно разрешают многожёнство.
Родители у отца умерли, мама природах, папа вскоре после мамы, жив был только дед. Он жил в горном ауле. В товремя русские женщины в Дагестане вели себя по местным обычаям: носили платок иодежду с длинными рукавами, опускали голову, если навстречу шёл мужчина. ВТатаюрте, где было много русских, женщинымогли выходить на работу, в магазин без мужского сопровождения, а в горахженщина одна не выходила за калитку дома.
Мама соблюдала местные обычаи.Была она женщиной очень красивой, но скромной, одевалась строго, вкусноготовила, и дед принял её и признал внучек, правда, звал их по-своему: Катю —Кумсият, Надю — Назифа, а Людмилу—Лайла. Поездки к деду в горный аул девочкизапомнили на всю жизнь и даже научились от него языку.
Традиции гостеприимства
В памяти осталось традиционноегорское гостеприимство. В горах путник подвергался опасности замёрзнуть, дажепогибнуть, но он знал: если доберётся до ближайшего жилья, его встретят какдорогого гостя. В горских домах даже держали специальные шубы для гостей, чтобыте могли согреться с дороги.
В Татаюрте жили люди многихнациональностей, у Кати в классе были русские, кумыки, ногайцы, чеченцы,немцы. Помогали друг другу во всём. Принято было угощать соседей. Приготовитмама хинкал и угощает всех. И их тоже все соседи угощают.
Много лет спустя, когда переехалив Россию, мама на следующий после переезда день также приготовила хинкал ипостучала в дверь соседям. Соседка выглянула, очень удивилась:
— Нам ничего не нужно! И ничегонам больше не носите!
И захлопнула дверь. Катя утешаларасстроенную маму:
— Мамочка, это большой город!Здесь не принято угощать незнакомых людей!
Как Надю окрестили
Когда близнецам было три года,Надя тяжело заболела. Положили ребёнка в больницу, а там у неё после уколаобразовался абсцесс. Гной, температура. Отправили Надю с мамой в районныйцентр, в Хасавюрт. Но и там девочке не стало лучше, она уже отказывалась отеды. Начался сепсис.
Врач попросил маму забрать дочкудомой:
— Она у вас всё равно умрёт,везите уж домой, зачем вы нам будете показатели портить? Сами подумайте: и вампользы нет, и нам один вред... Везите-везите! Ведь видите: мы старались,лечили, но не помогло...
И мама, завернув ребёнка водеяльце, понесла легкую, ставшую невесомой дочку на автобус. У автовокзалавстретила одну верующую старушку, и та, расспросив заплаканную женщину,решительно сказала:
— Окрестить нужно ребёнка! Иди вхрам! Прямо сейчас иди! Ни минуты не теряй!
— Так как же я пойду... У менямуж мусульманин. Он хоть и не особо верующий... Но узнает —убьёт!
— Для тебя что важнее: жизньребёнка или гнев мужа?!
И мама понесла умирающую Надю вправославный храм, единственный в Хасавюрте. Священник сразу же понял, чтожизнь в девочке еле теплится и тут же окрестил её.
Выходит мама с ребёнком на рукахиз храма, а им бабушки говорят:
— С праздником! Христос Воскресе!Пасха ведь нынче!
И кто-то им яйца крашеныепротягивает—поздравляет с Пасхой.
Сели они в автобус, едут домой, ау мамы слёзы текут ручьём, она ничего от слёз не видит, одна дума: доченькаумирает. Вдруг ребёнок начал в одеяле трепыхаться. Мать испугалась: неужелиагония началась?! А Наденька из одеяла выглядывает, и глазки у неё — живые,ясные. И просит слабеньким голосочком:
— Мамочка, кушать хочу...
А у той и припасов никаких — недо еды самой, а ребёнок уже и есть не мог. Схватилась за котомку, а там яйцапасхальные. Очистила дрожащими руками яйцо, положила кусочек в ротик дочурке,та пожевала, проглотила. И просит:
— Ещё, мамочка... только ссолью...
И вот мама кое-как до домудоехала, вбегает с Наденькой на руках в дом и кричит страшным голосом:
— Соль, соль! Скорее дайте соль!
Вот так безнадёжная Надявыздоровела. Потом, спустя годы, сама мама вспоминала с улыбкой: ведь такпереволновалась, что не молока для ребёнка, не каши просить стала, а соли —яйцопосолить...
Детство
Катя и Надя росли, учились вшколе. Помогали маме по хозяйству: у них был огород, куры, бараны. Папа не пил,не курил, но был очень злой, крутого нрава. Сёстры так боялись отца, чтомаленькими, в отсутствие мамы, заслышав его шаги, прятались под кровать.
Мама никогда не спорила с папой,поперёк слова не говорила. Терпела, даже узнав про жену-кумычку. Терпела,потому что по местным обычаям, если муж бросает жену с детьми, она считаетсявиноватой, и к её дочерям никто не придёт свататься. А если и посватаются, тоте, за кого никто замуж не идёт, либо разведённые.
Мама осмелилась расстаться с отцом, только когда дочеривыросли, получили образование и уехали из дома.
Татаюрт
Вокруг села Татаюрт земля—глина,на солнце она лопается кусками. Потрескавшаяся от жары глина, и как испаринавыступает соль, называется такая земля —солончак. На ней почти ничего нерастёт, только верблюжья колючка и кустарник перекати-поле. Летом он зелёный, аосенью отрывается под корень и катится по земле шариком невесомым. Ни дров, ниугля, насобирают перекати-поле, а он горит как бумага. Из деревьев росли тополя,высокие как пирамиды, ствол просто огромный.
В самом селе, где огородыполивали из канала Дзер- жинки, росло всё: черешня, яблони, вишни, персики,дичка-абрикос, виноград. Выращивали помидоры, огурцы, арбузы. В канале вода какв Тереке, а в Тереке—непрозрачная, чёрная —иловая.
Ребятишки искупаются — ил вволосах, расчёска не берёт. После купания бежали к трубе, из неё текла водаартезианская, и смывали с себя грязь. Там же брали питьевую воду. Воду называлиартезианской, а запах у неё — сероводородный, и была она не очень холодная, неледяная.
Как сёстры друг другаспасали
В школе на уроках труда точили мотыги и лопаты и шли наприусадебный участок рядом с каналом. После работы купались тут же, в канале.Как-то раз Катя с Надей заплыли в место, где канал поворачивает, а там —водовороты. Начали они тонуть. Потом вспоминали, что у обеих—вся их прошедшаякоротенькая жизнь перед глазами промелькнула. И обе представили и этот страшныймомент одну картину: вот они утонули, и стоят два гробика, и мама рыдает. И уобеих одна мысль: пусть хоть другая выживет маме в утешение. И сёстры пыталисьвытолкнуть одна другую на безогтсное место, и ни одна спастись из-за этого немогла.
А одноклассники думают: играют сёстрёнки, дурачатся. Толькокогда обе скрылись под водой, поняли, что дело неладно. Мальчишки бросились вводу и вытащили обеих на берег. Они пришли в себя и спрашивают друг друга:
— Я тебя выталкивала, что же ты не спасалась!?
— Как же я тебя брошу?! Я тебя выталкивала, чтобы тыспаслась!
Младшая сестра
Маленькой сестрёнке Людочке былочетыре месяца. Как-то мама сидела на кровати и кормила ребёнка грудью. Вдруг вдверь вошёл приехавший брат отца. Мама тут же застегнула платье и встала передмужчиной. Он велел ей сходить к соседям и спросить о покупке барана, и мама,оставив ребёнка на кровати, пошла к соседям. Она думала, что брат побудет вкомнате, а он тоже вышел, не обращая внимания на младенца.
Девочка была спелёнута и лежалавдоль высокой кровати. Как она смогла быстро придвинуться к краю и упасть?Когда мама прибежала, Людочка была на полу и громко кричала от боли. Оказалось,она повредила позвоночник и ногу. Медицинская помощь в селе в то времянаходилась на низком уровне, и медики ничего не определили. Лишь позднее мамазаметила, что ребёнок не может опираться на одну ножку.
Вот такое несчастье случилось смладшей сестрой. Девочка выросла умная, с красивым лицом и роскошными длиннымиволосами, но с горбиком, и одна нога короче другой.
Пойдёт она со старшими сёстрамигулять, увидит сверстников, глазёнки загорятся: хочется ей поиграть с ними,подружек себе найти. Но никто не хотел играть с малышкой, дети дразнили еёведьмой: длинные волосы, горб, палка в руках. А Катя с Надей защищалисестрёнку.
Как-то раз, ещё в детстве,Людочка спросила у Кати:
— А когда я умру, там, взагробной жизни, я буду нормальная или такая же уродка, как сейчас?
И у Кати перехватило дыхание, онане смогла ничего ответить. А Люда сказала:
— Ничего, не переживай из-заменя... Кто знает, почему я —такая? И кто знает, что бы со мной стало, если быя была здорова?
Людмила выросла очень умным идобрым человеком, окончила университет в Махачкале по специальности«математика-информатика» с красным дипломом, занимала первое место в турнирахпо шахматам среди женщин в Дагестане.
Мирская грязь не коснулась её.Она учила детей в школе, работала библиотекарем. К вере пришла уже зрелымчеловеком.
Как Людмила стала верующей
Младшая сестра выросла человекомцельным, живёт тем, во что верит. И уж если поверит, то всей душой. Долгие годыЛюда была неверующей, и пришла она к вере очень необычно.
В их доме водопроводная системабыла самодельная, шланг с водой вёл к умывальнику и прочим удобствам. Как-тоутром мама пошла в ванную. Ещё как следует не проснувшись, крутит кран. И вэтот момент тяжёлый шланг срывается, и поток ледяной воды окатывает пожилуюженщину с ног до головы. Шланг крутится, вода под напором бьёт, мама оченьпугается.
Когда Люда прибежала на её крик,перекрыла воду, мама была не в себе. Показывает на мешок с мукой в прихожей:
— Что это?
— Мешок с мукой, мамочка.
Показывает на канистру с водой:
— А это что?
— Канистра, мамочка.
Мама снова на муку:
— А это что?
После того как она несколько разодни и те же вопросы задала, Люда испугалась. А маме ещё хуже стало: началаона смеяться, прямо-таки хохотать. Хохочет каким-то диким смехом, так что у