А услышав – немедленно нырнула в тень какого-то кустарника и осторожно развела ветки в стороны.
В ярком пурпурном сарафане и с косынкой на голове Фанни бодро орудовала секатором, подстригая розовый куст. Только она умела одновременно напевать и разговаривать.
– Нью-Ньюлин ла-ла-ла основал Сэммуэль Вуттон лэй-ла-ла-лэй около тридцати лет назад. Ла-ла-ло долгое время он жил здесь только со своей семьей – женой и сыном, а потом…
Одри не успела разглядеть собеседника Фанни, потому что дверь дома открылась и на пороге появился доктор Картер – в халате и тапочках.
– Что происходит в моем саду? – спросил он растерянно.
– Волонтеры, сэр! – с широкой улыбкой объявила Фанни. – Бригада садовников-неумех для любимого доктора. С нами еще Кенни собирался прийти, но невыносимая Бренда снарядила его в город за коляской, пеленками, кроваткой… Там список покупок на целый лист, короче.
– Для чего невыносимой Бренде понадобилось все это? – изумился доктор Картер.
– Тэсса говорит, что ей подкинули младенца.
– Младенца? – взревел доктор, мигом превратившись из разбуженного засони в профессионала. – Какого дьявола меня не вызвали сразу?
– Тэсса говорит, что ребенок здоров.
– Тэсса! Тэсса! Когда она получила медицинское образование!
– В две тысячи тринадцатом, – ответила Фанни обезоруживающе. – У нее сертификат по оказанию экстренной медицинской помощи.
Тут из-за зарослей сирени вышел Джеймс – сердце Одри подпрыгнуло и забилось в горле – с тележкой, полной обрезанных веток.
– Ты еще кто такой? – завопил доктор Картер. – Фанни, что происходит в моем саду?
– Это Джеймс, – представила его Фанни. – Тот самый, кого вы вчера так задорно помянули в «Кудрявой овечке», что заспамили чат своими дикими плясками.
– Я Джеймс, – согласился он. – Оживший труп.
– В смысле? – слабым голосом произнес доктор.
– Тэсса говорит, что это тотальная регенерация, – доложила Фанни. – Лежал себе покойник часами в гробу, тихонечко оживал. А потом как сделал первый вздох… в смысле первый новый вздох, и все процессы как поперли!
– Я должен немедленно осмотреть этот феномен, – пробормотал доктор Картер, схватился за голову, постоял так с минуту, а потом строго велел: – Прошу вас, молодой человек, в дом.
Джеймс оглянулся на Фанни, а та благожелательно кивнула. Тогда он поставил тележку и пошел к веранде. После того как они скрылись внутри, Фанни бросила на землю секатор и приблизилась к Одри.
– Ну-ка, девочка, почему ты прячешься в кустах?
– Ох, Фанни, – прошептала Одри, – я сейчас описаюсь! И я не могу показаться Джеймсу в таком виде! У меня волосы грязные и джинсы на попе пузырятся, потому что моя попа не такая круглая, как у Мэри Лу. И я писала Джеймсу, что живу в доме у моря, а не в сарае.
Фанни решила все ее проблемы одним махом.
– Беги к невыносимой Бренде, – сказала она, – зуб даю, что ей позарез требуется нянька с проживанием. А я как следует пороюсь в гардеробе Тэссы, она такая же мелкая, как и ты.
Тэсса спала и спала, и даже во сне наслаждалась тем, как сладко ей спится. Это было так восхитительно, что утром ей приснилось что-то эротическое, полное неясных томлений и предчувствий, неузнанных касаний, горячих поцелуев. Еще окончательно не проснувшись, она почувствовала такое возбуждение, что, не открывая глаз, нырнула руками в трусики, лаская себя. И почти сразу довела себя до оргазма, поймав вместе с собственным удовлетворенным тихим стоном чужой прерывистый выдох.
Торопливо приоткрыв глаза, она увидела Холли Лонгли, стоявшего на пороге ее спальни. С влажными губами, широко открытыми голубыми глазами, возбуждением, отчетливо выступающим из-под тонких шорт, он часто дышал.
– Спасибо, – тихо сказал он, поймав взгляд Тэссы, – это было прекрасно. Я давно не испытывал такого наслаждения. А теперь мне надо работать.
И он вдруг поклонился почтительно, а потом торопливо понесся вниз.
Тэсса моргнула.
Потянулась.
Улыбнулась сама себе, ощущая, как поет все тело.
Такая легкость.
Воздушность.
Облачность.
Произошедшее почти не смутило ее, а лишь добавило некой перчинки, смешинки, похожей на пузырьки от шампанского. В Холли было что-то безопасное, может, оттого, что он отказался от секса, а может, из-за того, что по натуре он был созидателем, а не разрушителем. Тэсса легко пустила его в свой дом, и он не тяготил ее. Его присутствие, даже в столь интимных пространствах, как спальня или ванная комната, удивительным образом казалось уместным.
Она вспомнила, как накануне он принес ей сэндвич и чашку чая с ромашкой, а потом как ни в чем не бывало устроился на широком бортике и принялся рассказывать, что Милны принесли картину и потребовали расписку, что он ее не украдет. Украдет! Собственную картину! Да он лучше нарисует с десяток новых! Кому интересны старые работы, правда?
Холли был хорошим рассказчиком – забавным и лишенным всякой едкости.
Тэсса лежала в клубничной пене, прикрыв глаза, и лениво его слушала, и мысли текли в такт его словам – такие же ленивые, обтекаемые.
Исчезновение коровы объяснить жителям деревни проще, чем ее обескровленный труп. Но Бренде теперь надо будет купить новую скотину – придется заехать на ферму поблизости.
А вот ребенок вызовет множество вопросов. Как его мать могла попасть в Нью-Ньюлин? Почему она оставила его именно здесь? Почему в огороде у Бренды?
А впрочем, сказала себе Тэсса, пусть этими загадками развлекает местных жителей Камила Фрост. Может, она придумает для них и отгадки. Фантазия у нее богатая.
– Ты спишь, – вдруг сказал Холли Лонгли, и Тэсса, вздрогнув, открыла глаза.
Она совсем забыла, что не одна в ванной.
А этим утром не почувствовала его появления в своей спальне.
А Тэсса всегда чувствовала.
Первая чашка кофе – в постели.
Вторая – у окна.
Здравствуй, море. Здравствуй, небо. Здравствуй, кладбище. Здравствуй, новый день.
Она приняла душ, надела неожиданно легкомысленное белое платье, короткое и легкое. С бабочками по ажурному подолу.
– Ты моя прекрасная девочка, – оценила Фанни, врываясь в спальню. Она вдруг схватила Тэссу за руки, покружила, расцеловала в обе щеки, оставила в покое и нырнула в гардероб, энергично там роясь.
– Что ты ищешь?
– Мне нужна красивая одежда для Одри.
– А, Джеймс пробудил в нашей неряхе принцессу? Фанни, я тут подумала, может, отправить девочку нянькой к Бренде? Я могла бы платить ей зарплату из бюджета деревни. Издам специальный мэрский указ, и пусть попробует отвертеться.
– Я уже отправила ее к Бренде, – ответила Фанни, придирчиво разглядывая узкую, болотного цвета юбку. – Почему у тебя так мало одежды? Если бы не я, ты бы вообще из пижамы не вылезала. Даже то платье, которое сейчас на тебе, подарила тебе я. И ты впервые его надела. Только не говори мне, что тебе нравится этот громила Фрэнк. У меня от него мурашки по телу.
– У меня тоже, – согласилась Тэсса, – но мои мурашки не похожи на твои.
Фанни кинула к зеленой юбке несколько блузок, джинсовые шортики, сарафан и душераздирающе вздохнула.
– Нет, все это никуда не годится, – расстроенно сказала она, – нам, девочкам, срочно нужен шопинг.
– Детка, твое барахло не умещается в двух шкафах!
– И мне совершенно нечего носить, – заверила ее Фанни, обхватила лицо Тэссы огромными руками и, наклонившись вниз, заглянула в ее глаза. – Твоя реабилитация работает? Ты чувствуешь это? Не пора ли позвонить куратору?
Тэсса сглотнула.
Она обязана была проходить регулярные психологические обследования, но ненавидела это делать.
– Давай не будем делать грандиозных выводов из одного платья, – попросила она. – А теперь мне пора отнести молока призраку. Ты не видела моих пикси?..
Холли Лонгли устроился с мольбертом на веранде. Она опоясывала весь дом, и художник выбрал ту ее часть, которая выходила к морю.
На перилах с кружкой кофе сидел Фрэнк Райт и развлекался тем, что лез Холли под руку.
– Ну нарисуй вон то облако! Нет, лучше чайку! Смотри, какая чайка! Ты рисуешь какую-то ерунду!
Холли не ответил на эти издевательства ни слова, погруженный в свой внутренний мир. Его рука быстро и уверенно порхала по бумаге, нанося карандашный эскиз.
Увидев Тэссу, Фрэнк застыл, и его взгляд неторопливо прогулялся по всей ее фигуре – от босых ступней до макушки. Бесстыдно задержался на бедрах, на груди.
Это был совершенно похотливый, масляный, откровенный взгляд, и Тэсса постояла немного неподвижно, позволяя Фрэнку глазеть на себя. Они оба словно кружили вокруг друг друга, уже все понимая, но продлевая прелюдию.
– Я постриг тебе лужайку, – низко, с волнующей хрипотцой произнес Фрэнк. – А потом отправился к Бренде, чтобы починить ей раковину. Но вместо этого вынужден был опрыскивать от вредителей помидоры, потому что Бренда была занята каким-то младенцем!
– Кто рано встает, тот к обеду устает, – жизнерадостно провозгласила Тэсса.
– Скажи мне, что появившийся из ниоткуда младенец никак не связан с обескровленной коровой, – тихо попросил Фрэнк, отведя ее в сторону.
Впрочем, можно было не сомневаться, что Холли Лонгли ничего не услышал бы, даже если бы ему как следует гаркнули в ухо.
– А если связан? – спросила Тэсса.
Фрэнк почесал в макушке.
– Тогда, видимо, это секрет, – решил он, – иначе ты не просила бы тайно закопать корову.
– У людей много страхов и длинный язык.
– О да, – кивнул Фрэнк и провел большим пальцем по нижней губе Тэссы, подминая ее. Тэсса, приподнявшись на цыпочках, подалась навстречу, вслушиваясь в это прикосновение и в себя. Внутри живота раскручивались крохотные смерчи.
– Убирайтесь отсюда, – вдруг сказал Холли, не оборачиваясь, – от вас фонит вожделением. Вы отвлекаете меня.
Фрэнк вспыхнул и шагнул вперед, явно намереваясь затеять ссору, но Тэсса взяла его за руку, успокаивая.
– Как ты это делаешь? – заинтересовалась она.