– И он поедет в кузове – в обнимку с коровой, – буркнул Фрэнк. – Кто-нибудь мне объяснит, для чего мы вообще возимся с этим бесполезным маляром?
– Маляром? – возмутился Холли. – Мои картины висят в Национальной галерее. И, если уж мы об этом заговорили, мое предложение нарисовать твой портрет остается в силе. Это, между прочим, великая честь. Ты хоть представляешь, сколько денег мне предлагают за такую работу? К счастью, мой гений не имеет цены. Я делаю только то, о чем шепчет моя муза.
– Меня сейчас стошнит, – предупредил Фрэнк.
– Почему тебе так хочется нарисовать именно Фрэнка? – заинтересовалась Тэсса. – Я как натурщица тебя совершенно не привлекаю?
– Неа, – беззаботно откликнулся Холли. – Ты слишком мелкая и невзрачная. А от этого громилы исходит мощь. Он фактурный.
– Фактурный, – повторила Тэсса, нисколько не обидевшись. Ей и самой не улыбалось проводить часы за позированием. Прищурившись, она одобрительно окинула взглядом трицепсы Фрэнка.
– Мелкая и невзрачная? – рявкнул Фрэнк и схватил Холли за грудки. – Ты издеваешься, что ли?
– Ну прости, – взмахнул он ресницами и уставился прямо в глаза Фрэнку: – Ты же понимаешь, что врать в твоем присутствии – гиблое дело?
– Ударить художника – все равно что пнуть котенка, – заметила Тэсса, преспокойно намазывая тост маслом.
– Почему ты просто не можешь выставить его из дома? – раздраженно спросил Фрэнк, отталкивая Холли от себя.
– Потому что он отгоняет мои плохие сны. Мне нравится спать с Холли.
– В смысле – спать? – прищурился Фрэнк.
– В смысле – в обнимку. Очень умиротворяет. Тебе тоже рекомендую.
Шея Фрэнка налилась алым, и на мгновение показалось, что он вот-вот или прибьет кого-нибудь, или выскочит прочь.
Напряжение буквально зазвенело в воздухе, и Тэссе было интересно, что сейчас случится.
Но Фрэнк Райт слишком много пережил, чтобы позволить себе распсиховаться.
Он опустился на стул, тяжело глядя на Тэссу.
– Он действительно помогает? – хмуро уточнил он.
– Очередное чудо Нью-Ньюлина, – кивнула она. – Это место дает нам то, в чем мы больше всего нуждаемся, – защиту и покой.
– Значит, Холли Лонгли тебя успокаивает. А я?
– А ты меня волнуешь.
Фрэнк помолчал, изучающе разглядывая Тэссу.
– Но на заднее сиденье этой микромашины я не полезу, – уронил он.
– За электромобилями будущее, – тут же вмешался притихший было Холли.
– Заткнись.
Стоило Холли открыть дверцу автомобиля, как он тут же с воплем отскочил назад.
Замельтешило крохотными крылышками, раздался множественный недовольный писк.
– Что за дьявол? – опешил Фрэнк.
– Мои пикси! – радостно воскликнула Тэсса. – Они свили себе новое гнездо!
– Но почему в моей машине? – жалобно спросил Холли.
– Наверное, – улыбнулась Тэсса и взяла его за руку, – для того, чтобы ты не смог сбежать из Нью-Ньюлина.
– Это пугает, – признался Холли, – как будто я действительно попал в тюрьму.
– Пойдем-ка в мой пикап, сынок, – хмыкнул Фрэнк, – и по дороге я тебе расскажу, что такое тюрьма.
– Эй, я старше тебя больше чем на десять лет, – озадачился Холли.
– Ты провел бездарную жизнь, махая кистью. Жизненный опыт складывается из страданий.
– Никогда, – убежденно произнес Холли, – я не соглашусь с такой варварской точкой зрения.
– Думай о том, – посоветовала Тэсса, захлопывая дверь машинки, – что стоит тебе позвонить твоей помощнице – и за тобой пришлют вертолет.
– И всю королевскую рать, – подхватил Холли, взбодрившись. – Послушай, Фрэнк, неужели тебе не хочется, чтобы миллионы людей любовались твоим изображением сквозь века? Вот представь себе, что ты умрешь, а новые и новые поколения продолжат восхищаться твоим обликом? Я предлагаю тебе бессмертие!
– Тэсса, – направляясь в сторону своего пикапа, сказал Фрэнк, – если ты не хочешь, чтобы я отпинал этого котенка, заставь его перестать мяукать.
– Не могу, – призналась она, – мне нравится идея с портретом. Я бы его выкупила и повесила напротив своей кровати.
– Я бы тебе его подарил, – расщедрился Холли.
– Правда повесила бы? – Фрэнк приглашающе распахнул дверцу. Она так устало заскрипела, что Холли застонал.
– Этот раритет точно не развалится посреди дороги? – испугался он.
– Тебя с нами вообще никто не звал, – проворчал Фрэнк.
– Правда повесила бы, – Тэсса проворно забралась на водительское сиденье. – Мне нравишься ты и нравятся картины Холли. Комбо.
– Раздеваться я не буду, – предупредил Фрэнк, плюхаясь на пассажирское сиденье рядом с ней. – Означает ли твое стремление всегда быть за рулем желание доминировать?
– Все инквизиторы доминируют, потому что несут на своих плечах ответственность за целый мир.
– Нет, – подал голос с заднего сиденья Холли, – немного раздеться все же придется. Хотя бы снять футболку.
– Ты извращенец или что?
– Он в жестком целибате, – проговорила Тэсса, заводя пикап. Тот заревел и буквально прыгнул с места. – Позволь ему хотя бы посмотреть на обнаженку.
– Полегче! – завопил Холли. – На заднем сиденье изрядно потряхивает. И мужская обнаженка – не то, что способно возбудить гетеросексуального художника.
– Йохоу, – Тэсса разогналась стремительно, вспарывая колесами комья земли. Деревня полетела мимо.
– Только полный псих добровольно откажется от секса ради каких-то картинок, – перекрывая шум мотора, громко провозгласил Фрэнк.
– Это называется призвание! Где тут у тебя ремень безопасности? – донеслось до них прерывистое.
– Ремень чего? – заржал Фрэнк.
– Если вы меня выроните – то мир искусства понесет невосполнимую потерю!
– Обещаю тебя не ронять. Просто держись за что-нибудь! – и не думая снижать скорость, крикнула Тэсса.
– За что? За воздух?
– За свое призвание, – насмешливо фыркнул Фрэнк.
Ирэн Вудхауз принимала ванну прямо посреди гостиной.
В ее доме не было ни одной внутренней стены – одно помещение просто перетекало в другое, а границами служило цветовое зонирование.
Она ненавидела тесные помещения, ненавидела шкафы, ненавидела инквизиторов.
Кошмары уже не терзали ее – много лет психотерапии и групповых занятий для тех, кто пострадал от безумия Тэссы Тарлтон.
Но она знала совершенно точно: никогда, ни за что Ирэн не поедет в Лондон снова.
Глава 16
Фанни терпеть не могла, когда обижают слабых. Она стоически переносила критику Камилы Фрост в свой адрес, терпела нападки на Тэссу, но крестовый поход против младенца и неожиданно воскресшего юноши Джеймса пробудил в ней свирепую львицу.
Дождавшись, пока ржавый пикап Фрэнка скроется из виду, Фанни вышла из управления и, насвистывая, танцующей походкой пошла по деревне.
Высокие каблуки лакированных туфель, казалось, делали небо ближе.
Красное платье в крупный белый горошек и с рюшечками на подоле помогало чувствовать себя неотразимой.
Фанни любила яркий макияж и ловила отражения своих алых губ в крошечном зеркальце, пуская по изумрудной зелени солнечных зайчиков.
Камила Фрост была не из тех, кто рано просыпается, но Фанни не собиралась ждать. Она толкнула бедром невысокую изящную калитку, скорее обозначение территории, нежели ограждение, прошла по белоснежной дорожке, неодобрительно глядя на идеально ровный газон. Ни цветочка, ни кустика, ни сорняка. Экая скукота.
У Камилы был крохотный домик из стекла и бетона, все здесь просто кричало о тяге к минимализму – ничего лишнего, ничего уютного. Стены, потолки, самая необходимая мебель.
Хоть бы коврик под ноги бросила, стерва ядовитая!
Стучаться Фанни не стала, а просто открыла стеклянную дверь, незапертую, по местному обыкновению. Здесь люди быстро отвыкали пользоваться замками.
На кухне фальшиво распевал незатейливую песенку бездельник Эллиот Новелл. Шумела вода, гудел чайник.
На цыпочках, чтобы не цокать каблуками, Фанни прокралась в спальню и с разбега прыгнула на кровать совсем рядом со спящей Камилой. Матрас спружинил, Камила подпрыгнула, дернулась и заорала, слепая в плотной маске для сна. Фанни зажала ей рот крупной рукой, навалившись всем телом, и прошипела:
– Не перестанешь вопить ты – завоплю я.
Это подействовало. Кожа Камилы моментально покрылась мурашками, а сама она оцепенела.
Родиться баньши – не слишком счастливый жребий, но иногда от этого была и польза. Очень редко.
– Фанни? – испуганно промычала Камила ей в ладонь.
Пришлось чуть-чуть ослабить хватку, чтобы продолжить их милую светскую беседу.
– Чем тебе помешал невинный ребенок? – зашипела Фанни. – Ты теперь воюешь с младенцами? Тебя воспитывали волки?
– Ты решила меня поколотить или что? – извиваясь всем телом и пытаясь отползти в сторону, спросила Камила.
– А и поколочу, если понадобится, – пригрозила Фанни.
– Ну ты и деревенщина! Кому интересно читать приторно-сладкие новости? Людям необходимы острые эмоции, им требуется гнев, им нужен стресс! Несправедливая обида закаляет характер и напоминает об опасностях большого мира, – пыхтя, сообщила Камила. Она наконец отпихнула от себя Фанни и стянула маску с глаз. – Глупая ты, глупая.
Фанни едва не ущипнула ее.
– А я думаю, что ты пишешь эти гадости от зависти, – возразила она. – В тебе-то ничего необыкновенного нет!
– Можно подумать, что вам много радости от ваших особенностей, – фыркнула Камила. – Это не деревня, а приют сирых и убогих.
– Тогда что ты тут делаешь?
– Это совершенно не твое дело.
– Серьезно, дорогуша, откуда ты пришла? Как ты нашла сюда дорогу? Кто тебе рассказал о Нью-Ньюлине?
Камила, как и всегда, отмахнулась от всех этих вопросов. Хотя сама она беззастенчиво совала нос в чужие дела, но собственные секреты цепко хранила при себе.
– Послушай, Фанни, – прошептала Камила, придвигаясь ближе, – забери этого идиота Эллиота себе.
– Что сделать? – поразилась Фанни.