Мартин Гори, директор аэродрома Лэндс-Энд, раздраженно бросил трубку. Корнуэльские власти упорно игнорировали тот факт, что на берегах Бристольского залива происходили чудовищные вещи.
Время от времени оттуда доносились такие страшные завывания, что волосы вставали дыбом.
Но сколько Мартин ни пытался добраться до этого страшного населенного пункта под названием Нью-Ньюлин, ничего у него не выходило. Не было ни карт, ни дорожных указателей, ни геоточки в навигаторе – сплошной туман и дороги, заканчивающиеся тупиком.
Чертовщина какая-то при полном попустительстве властей!
Глава 18
Никогда еще Камила Фрост не была так близка к предумышленному убийству, как в этот вечер. После воя сумасшедшей Фанни раскалывалась голова и все тело казалось медленным и слабым. А Эллиот все ныл и ныл, и ныл, и ныл, как будто был единственным, кто пострадал сегодня. Так и хотелось взять в руки кухонный нож и воткнуть его в горло надоевшему любовнику.
Мэри Лу поступала ужасно эгоистично, отказываясь от него.
У Эллиота было красивое, сильное тело, но в постели он был столь же ленив, как и во всех остальных делах. Бездельник, одним словом.
Нет, с личной жизнью надо срочно что-то делать, пока не пришлось прятать мужской труп.
Камила даже задумалась – а куда бы она дела тело? До моря его еще надо дотащить, а участок у нее совсем крошечный, да и портить газон ради Эллиота? Ни за что!
Нет, убийство – это слишком сложно. Но и нового любовника в этом захолустье выбрать непросто. Кенни еще слишком юн и слишком похож на святошу. Доктор Картер после скандала, стоившего ему карьеры, от женщин шарахался как от огня.
Остальные были или женаты, или стары, или совершенно не привлекали Камилу.
Если только…
Если только не познакомиться поближе с Холли Лонгли.
Эта мысль невероятно возбудила Камилу. Она даже перестала злиться на нытье Эллиота и принялась просчитывать плюсы от романа со знаменитым художником.
Он богат – и это прекрасно.
Он здесь ненадолго – восхитительно.
Если Камила все сделает правильно, то скоро она покинет до смерти надоевший Нью-Ньюлин, чтобы жить в роскоши, наслаждаясь путешествиями.
Камила схватила с прикроватной тумбочки планшет и погрузилась в многочисленные интервью Холли. Она выяснит о своей добыче все.
К тому моменту, когда Тэсса спустилась вниз, Фанни уже отнесла молоко призраку на чердак и пикси в электромобиль, Холли приготовил завтрак, а Фрэнк, который как раз вернулся с рассветной рыбалки, отправил злополучного зомби Малкольма обратно под землю.
Словом, все оказались при деле, и Тэсса, отчаянно зевая, подумала, что ее это скорее раздражает, чем радует. Она любила свои утренние ритуалы, а теперь ее этого лишили.
Но разогнать всю эту толпу совесть все же не позволяла: ведь Тэсса сама заперла Холли в этом доме, сама пригрела Фанни и сама начала спать с Фрэнком.
В целом она обошлась бы только сексом с ним без всяких совместных завтраков и разговоров, потому что совершенно не собиралась заводить настоящие отношения.
– Оказывается, – меж тем сказал Фрэнк обескураженно, – моллюскам надо жить в страданиях, чтобы стать вкуснее.
– Что? – удивилась Фанни. Как всегда, она снова казалась полной сил и энергии, уже была при полном макияже и щеголяла оранжевым бантом в волосах.
– Чем сильнее моллюск борется за жизнь, тем вкуснее его мясо. Пытаясь удержать соленую воду внутри раковины, моллюск становится более упругим и мясистым. В общем, ему надо создать невыносимые условия существования.
И столько горечи и возмущения было в его голосе, что Тэсса окончательно проснулась и посмотрела на него с любопытством.
Она давно заметила: люди, которым досталась сложная жизнь, становятся или добрыми, или жестокими. Они либо проникаются сочувствием ко всякому, кому тоже приходится несладко, либо черствеют душой.
Но никогда прежде Тессе не доводилось видеть кого-то, кто жалеет моллюсков.
– И что ты будешь делать? – спросила она.
– Сэммуэль Вуттон назвал меня болваном, – мрачно сообщил Фрэнк, – и спросил, может, я еще и рыбу перестану есть. Но ведь ее не заставляли мучиться для того, чтобы мне было вкуснее.
– Божечки, – прошептал Холли, – страдающие моллюски!
Фрэнк метнул на него злобный взгляд, заподозрив насмешку, но Холли не издевался. Его глаза широко распахнулись, рот приоткрылся, и, судя по всему, он уже не видел никого вокруг и не слышал. Унесся в мир своего воображения.
– А людей, которых ты избивал на ринге, тебе тоже было жалко? – ехидно уточнила Фанни.
– Нет, – коротко ответил Фрэнк.
– И что ты будешь есть, если откажешься работать на устричной ферме? – не отставала от него Фанни. – Голодать?
– Нет-нет, – вдруг закричал Холли, – в Нью-Ньюлине не должны страдать никакие моллюски! Я буду платить Фрэнку за то, что он не будет работать на устричной ферме!
Фрэнк беспомощно посмотрел на Тэссу, не понимая, как реагировать на такое. Она пожала плечами – кто знает, всерьез говорит Холли или нет. Нормальным людям ни за что не разобраться в хитросплетениях его разума.
В эту минуту дверь распахнулась.
– Тук-тук, – провозгласила Камила Фрост, – ого, как вас тут много! Я принесла фирменные булочки из «Кудрявой овечки». Мэри Лу меня заверила, что Холли любит клубничные.
– Глазам не верю, – охнула Фанни, – эта змеюка в жизни раньше полудня не просыпалась.
– Молчи, – сердито велела ей Камила. – Тебе еще предстоит объяснить общественности, что это вчера было.
– Это… – с Фанни моментально слетела вся ее бойкость, и она невольно подвинулась ближе к Тэссе, будто ища защиты, – это личное.
– Личное? – прищурилась Камила злобно, но потом быстро посмотрела на Холли, и – о чудо! – хищный оскал сменился на ее лице невинной улыбкой: – Ну, конечно, дорогая. У всех бывают тяжелые дни.
Она скользнула вперед, старательно отворачиваясь от Фрэнка, и села, повернувшись к нему спиной. Фрэнк хмыкнул, а Холли, очарованный булочками, даже не смотрел на гостью.
– Если ты пришла не для того, чтобы пытать Фанни до смерти, то зачем? – удивилась Тэсса.
– Я подумываю о том, не устроить ли нам вечеринку.
– Бал-маскарад, – подхватил Холли, слизывая клубничную начинку с губ, – на кладбище. Мы поднимем и нарядим всех зомби, и мертвых в эту ночь будет не отличить от живых.
Глаза Камилы стали квадратными. Точно так же, как и Фрэнк совсем недавно, она потрясенно посмотрела на Тэссу, ожидая ее реакции. И точно так же Тэсса снова пожала плечами.
Она не отвечает за неуемные фантазии Холли Лонгли!
– Напиши в своей газете, – вдруг заговорила Фанни, – что сбор средств на мою грудь закрыт. Скоро я стану такой красоткой, что вы все обалдеете.
– Если это значит, что ты перестанешь завывать на всю округу, то моему счастью не будет предела, – едко отозвалась Камила.
Она была странной: словно изо всех сил пыталась вести себя мило, но иголки так и норовили показаться наружу.
– Дорогуша, – изогнувшись, чтобы даже случайно не коснуться взглядом глаз Фрэнка, Камила вдруг ни с того ни с сего положила свою ладонь на ладонь Холли, – а что надо сделать, чтобы ты нарисовал мой портрет?
И она кокетливо улыбнулась.
– Стать моллюском, – не задумавшись, ответил Холли и вскочил, вырвав свою руку, а потом, явно увлеченный идеями внутри своей головы, проворно сбежал с кухни.
– Нам пора в управление, – Тэсса дернула Фанни за бантик в волосах, – Камила, мой дом в твоем распоряжении. Если заскучаешь, можешь подмести пол в гостиной.
– Постой-ка, – Камила схватила ее за локоть, – в интернете пишут, что Холли Лонгли отказался от секса. Это так?
– Ага! – торжествующе воскликнула Фанни. – Вот что ты задумала! Нацелилась на нашего блаженного художника? Так вот знай: мы его тебе ни за что не отдадим!
И она показала Камиле кукиш.
Поскольку руки у Фанни были крупными, то кукиш получился весьма внушительным.
– Фу, – Камила торопливо отвернулась, брезгливо морщась, – какая же ты, Фанни, вульгарная.
– Зато у меня будет красивая грудь.
– Ох, милочка, – фыркнула Камила язвительно, – если бы счастье зависело от такой ерунды, этот мир был бы куда проще. А вот представь, что ничего потом не изменится. Ты выйдешь из клиники, а весь мир останется прежним, и ты останешься прежней.
– Что за глупости ты говоришь, – возмутилась Фанни, но в ее голосе не прозвучало обычной уверенности. – Я изменюсь. А разве это не самое главное?
– И ты думаешь, что Кенни тебя сразу полюбит, да? Из-за новых сисек? – усмехнулась Камила.
Фанни побледнела, пошатнувшись. Если бы она не сорвалась вчера, то обязательно сорвалась бы в это мгновение.
– Что за поганый язык, – неожиданно для всех заговорил Фрэнк, который до этого мгновения угрюмо пил кофе, – в тюрьме эта дамочка ни за что бы не выжила.
– Мой мальчик, – и Камила вдруг впервые посмотрела прямо на него, – ты даже представить себе не можешь тот ад, через который я способна пройти.
И Фрэнк – Тэсса глазам не поверила – первым отвел взгляд.
В управлении надрывался стационарный телефон.
Пока Фанни открывала все окна, впуская свежий морской воздух, Тэсса неохотно взяла трубку.
На ее памяти ни разу еще этот телефон не звонил по хорошему поводу.
– Администрация Нью-Ньюлина? – раздался вежливый женский голос.
– Угу.
– Вас беспокоит секретарь мистера Лонгли. Меня зовут Мэри. С кем я говорю?
– С мэром Нью-Ньюлина Тэссой Тарлтон.
– Мэром? – скептически переспросила Мэри. – Не важно. Я не могу связаться с мистером Лонгли, он не выходит в Сеть. Это начинает вызывать беспокойство.
– Ну. – Тэсса прислушалась: где-то под потолком назойливо жужжал комар. Щелк! И с едва слышным хлопком он перестал существовать. Фрэнк, защитник моллюсков, мог бы ее осудить сейчас? – Мистер Лонгли жив и здоров.
– Я не понимаю, – сказала Мэри, – что это за деревня у вас такая. Я отправила три контейнера с вещами мистера Лонгли, но никто из водителей не смог найти дорогу в Нью-Ньюлин.