Из результатов, полученных от измерения французов и шотландцев, я заключаю, что измерения взрослых мужчин Великобритании также располагались бы в строгом соответствии с законом уклонения от средних величин, хотя население Англии так же разнообразно по своему составу, как и население Шотландии, и Ирландия почти исключительно населена кельтами.
Далее, если это отношение оказывается справедливым для высоты роста, оно должно быть не менее верно и для других физических признаков, напр., для окружности головы, объема мозга, веса серого вещества его, количества его волокон и т. п.; а отсюда ни один физиолог не затруднится сделать еще шаг и признать верность этих заключений и для умственных способностей.
Для моей цели достаточно будет указать, что на основании аналогий мы имеем право предположить у обитателей Британских островов существование некоторого постоянного среднего уровня умственных способностей, отклонение от которого, как в сторону гениальности, так и в сторону идиотизма, должно следовать закону, управляющему уклонением от всякого рода средних величин.
Впрочем, я не ограничиваюсь одной только аналогией. Я подвергал поверке результаты таких экзаменов, в которых конкуренты принадлежали к одному и тому же классу. Я пользовался для этого списками успешных конкурентов при различных испытаниях для занятия общественных должностей с обозначением отметок, полученных каждым кандидатом. Такие списки от времени до времени печатаются в газетах, и читатели, вероятно, имели случай заметить их. Они содержат в себе слишком незначительное количество имен и потому не могут представить такого замечательного совпадения с теорией, какое мы видели в пример шотландских солдат. Каждое из упомянутых испытаний даст нам немногим более 100 имен, тогда как измерения груди были произведены у 5700 шотландцев. В то же время я не находил возможным соединить в одно отметки различных отдельных испытаний; так как различные экзаменаторы, без сомнения, могли пользоваться разнообразными способами оценки достоинства экзаменующихся; поэтому результаты каждого испытания я исследовал отдельно. Я сообщаю здесь вычисление, сделанное по последнему из дошедших до меня списков испытаний, который так же удобен для этой цели, как и всякие другие: это – списки приемного экзамена в Королевскую военную коллегию в Сандхерсте в декабре 1868 г. Сумма отметок у кандидатов по большей части приближается к 3000, и я принимаю эту цифру за выражение средней даровитости кандидатов. Исходя из этой цифры, а также и из того, что ни один кандидат не получил более 6500 баллов, я составил столбец В в прилагаемой таблице, пользуясь при этом числами Кетле. Эта таблица ясно показывает нам, что столбец В совпадает со столбцом А с такой точностью, какая только возможна при столь незначительном количестве экзаменовавшихся лиц.
Симметрия нисходящей ветви нарушается разом обстоятельствами, указанными в конце столбца А. Но во всяком случае мы можем считать несомненным, что, если бы каждый англичанин работал по какому-нибудь предмету и затем подвергался бы испытаниям, в которых употреблялись бы одинаковые знаки для обозначения достоинства экзаменующихся, – эти отметки располагались бы согласно закону уклонения от средних величин с такою же точностью, какую мы видели относительно роста французских конскриптов или окружности груди шотландских солдат.
Число различных степеней даровитости может быть установлено по желанию. Мы можем распределить англичан в большие разряды или более-менее, смотря по тому, что нам покажется удобнее. Я остановлюсь на такой системе классификации, которая легко может быть приведена к сравнению с количествами выдающихся людей, указанными в предыдущей главе. Мы видели, что из миллиона достигают выдающегося положения 250 человек; сообразно с этим в помещенной ниже таблице я расположил разряды таким образом, что два высших разряда F и G, вместе с разрядом X (заключающим в себе все случаи), выше G, не входящие в классификацию, приближаются к этой цифре, а именно составляют 248 человек из миллиона.
Классификация людей по их природным дарованиям(продолжение)
Я надеюсь, мне не нужно доказывать, что число людей различных разрядов определяется не какими-либо гадательными предположениями. Оно установлено на основании вполне проверенного закона уклонений от средней величины. Действительно, если мы выберем из каждого миллиона одного человека наиболее способного и одного наиболее слабоумного, и остаток, т. е. 999 998 человек, разделим на четырнадцать категорий, причем средняя даровитость каждого разряда будет отделена от такой же даровитости соседних разрядов равными степенями, – тогда в каждой категории, выводя средний уровень из нескольких миллионов, окажется такое количество людей, какое обозначено в таблице. Это применяемо одинаково и к какой-либо специальной, и к общей талантливости. Это должно оказаться верным для всякого испытания, в котором может обнаружиться природная даровитость, будет ли дело касаться живописи, музыки или государственного управления. Отношения между различными разрядами будут тождественными во всех этих случаях, хотя к разрядам нашей классификации будут относиться различные индивидуумы, смотря по характеру и цели испытания.
Более половины каждого миллиона подходит под средние разряды а и А; четыре средние разряда содержат более четырех пятых, а шесть средних – более девятнадцати двадцатых всего населения. Таким образом то обстоятельство, что высокая даровитость бывает редким явлением, а посредственность – крайне частым, оказывается вовсе не случайным, но истекает из необходимости, из самой природы вещей.
Слово «посредственность» в употребляемом мною смысле едва ли может повести к каким-либо недоразумениям. Я имею при этом в виду средний уровень умственной силы, проявляющейся в большей части провинциальных собраний, так как наиболее способные люди отвлекаются оттуда более деятельною жизнью столиц и т. п., а совершенно неспособные не принимают участия в собраниях. Остающийся за такими исключениями состав общества небольших провинциальных местностей является, вследствие того, довольно чистым типом посредственности.
Даровитость разряда с немногим превосходит тот уровень развития, который выказывается, напр., старшиной какого-нибудь обычного состава присяжных. К разряду D относится большинство людей, обыкновенно получающих различного рода премии и награды. Разряд Е стоит одною степенью выше. Затем мы доходим до разряда F, низшего из тех высших разрядов умственной силы, которые по преимуществу рассматриваются в этом сочинении.
Идя по нисходящим ступеням нашей лестницы и дойдя до определенного разряда, мы попадаем уже в разряд слабоумных и идиотов. Мы видели выше, что на каждый миллион обитателей Соединенного Королевства приходится до 400 идиотов и слабоумных, но из этого числа 20 не могут быть отнесены к идиотам в собственном смысле, так как их слабоумие является в сравнительно легкой степени. Таким образом, на каждый миллион приходится 280 настоящих идиотов. Это отношение довольно близко совпадает с тою цифрою, которая определяет численность разряда на основании вычисления. Без сомнения, некоторое количество их обратилось в идиотов в силу каких-нибудь случайных причин, которые послужили препятствием для нормального отправления мозга, совершенно здорового от природы, точно так же, как сор, попадая в самый лучший хронометр, может заставить его показывать время хуже самых простых часов. Но, основываясь на обычной малости головы и отсутствии болезненности у этих лиц, я предполагаю, что процент случайных идиотов не может быть значителен.
Таким образом, мы приходим к неоспоримому, хотя, быть может, и неожиданному для нас заключению, что люди выдающейся даровитости по отношению к посредственности стоят настолько же высоко, насколько идиоты стоят ниже ее. Этот факт с достаточной определенностью указывает громадные различия между людьми относительно их умственных дарований.
Сравнение предыдущих классификаций
Может ли репутация служить мерилом природной даровитости? Так как это единственное доступное для нас мерило, то в какой мере мы имеем право употреблять его? Насколько успех в жизни зависит от случайностей и насколько от прирожденной силы ума?
Все это весьма старые вопросы, по поводу которых было высказано бесчисленное множество общих мест, не заслуживающих того, чтобы повторять их. Я ограничусь немногими соображениями, достаточными лишь для выяснения того, что именно нужно для моей цели.
Прежде всего я должен с точностью определить, что я разумею под словами «репутация» и «даровитость». Упоминая слово «репутация», я имею в виду мнение современников, проверенное потомством, благоприятный вывод из критического анализа характера известного человека, – анализа, сделанного несколькими биографами, независимо друг от друга. Я не подразумеваю под этим одно лишь высокое общественное или официальное положение, или, напр., такое значение, какое имеет лев лондонского сезона: я всегда говорю о репутации вождя общественного мнения, новатора, одним словом, такого человека, которому свет охотно сознает себя обязанным.
Под «природною даровитостью» я разумею такие качества ума и характера, которые дают человеку возможность и способность совершать действия, ведущие к высокой репутации. При этом не только способность должна быть соединена с энергией, но и, кроме того, необходимо, чтобы с ними была связана выносливость в труде, т. е. способность совершать трудную работу в течение продолжительного времени. Впрочем, и этих качеств еще не вполне достаточно: нужно, чтобы человек, предоставленный самому себе, в силу некоторого внутреннего, присущего ему стимула, мог восходить по тропинке, ведущей к вершине человеческого величия, и мог бы достигнуть этой вершины, преодолевая и уничтожая препятствия, мешающие свободному проявлению его деятельных стремлений. Требовать доказательства того, что именно люди, одаренные такими качествами, должны достигать знаменитости, значило бы извращать прямой смысл слов. Из множества примеров, приводимых в этой книге, читатель увидит, что из тех, которые достигали высокой репутации, только незначительное число было лишено описанных нами качеств. Отсюда можно заключить, что люди, достигающие известности, и люди одаренные от природы по большей части совпадают между собою.