Те же замечания относятся и к демагогам. Поднимающиеся на поверхность и играющие видную роль в событиях смутных времен должны обладать мужеством и силою характера, но нет необходимости, чтобы они обладали высокими умственными дарованиями. Мало того, для их роли даже лучше, если их ум отличается узостью и односторонностью, а характер угрюмостью и ожесточенностью. А это не такие качества, которые в обыкновенное время могли бы сделать человека выдающимся. Вследствие того семейства подобных людей большею частью остаются неизвестными. Но между родственниками народных вождей высшего разряда, каковы, напр., Гракхи, Артевельды, Мирабо, мы встречаем людей знаменитых.
Мне остается упомянуть еще об одной категории примеров, представляющей в моих глазах поразительное доказательство того, что способность влиять на людей, доставляющая выдающееся положение в смутные времена, не составляет такого редкого явления, как обыкновенно думают, и что она при обычном течении жизни только остается без применения. В осажденных городах, как, напр., в Индии во время последнего восстания, нередко выступает на вид совершенно особый тип характера. Тогда становятся заметными люди, которые до тех пор ничем не выдавались и которые опять возвращаются к своему прежнему образу жизни, как только минуют обстоятельства, вызвавшие их к деятельности. Но пока существовала опасность и бедствие, они были настоящими героями. Они были хладнокровны среди опасностей, проницательны при совещаниях, бодры при продолжительных лишениях, человечны в отношении к раненым и больным, поддерживали мужество в малодушных. Такие люди как бы нарочно созданы для того, чтобы выказывать себя при таких исключительных обстоятельствах. Счастливая особенность их заключается в обладании слишком упругими нервами, чтобы поддаться подавляющему действию нравственной тревоги и физических страданий, – но, быть может, именно вследствие этой крепости нервов им нужен был усиленный стимул, чтобы заставить их проявить ту силу деятельности, на которую они были способны.
Все сказанное мной имеет целью показать, что для полководцев и государственных людей выдающееся положение еще не служит надежным ручательством в том, что эти люди обладают природными дарованьями, достаточными, чтобы доставить человеку известность, независимо от условий его рождения и воспитания. С другой стороны, государственные люди высокого и полководцы наивысшего разряда, одерживающие верх над всеми противниками, должны обладать изумительными дарованиями. Читатель должен судить о примерах, приводимых мною как доказательство наследственности дарований, по степени достоинства, присущего каждому из этих примеров. Я старался приводить лишь наиболее знаменитые имена, так как, взяв большее количество имен и спустившись таким образом до более низкого уровня достоинства, я дал бы повод к ошибочным выводам.
В заключение я замечу, что не вижу причины жаловаться на те условия, которыми я связал себя, приняв громкую репутацию за вполне достаточное мерило высокой даровитости. Качество этого мерила не изменилось бы, если бы я попытался точно определить репутацию каждого человека соответственно его достоинствам; это делает каждый биограф. Если бы я обладал критическим талантом Сен-Бева, я ввел бы только в литературу одно из тех многочисленных выражений мнения, из совокупности которых и составляется репутация.
Итак, повторяю еще раз: я убежден, что ни один человек не может достигнуть высокой репутации, не будучи одарен чрезвычайно высокими дарованиями, и надеюсь, что привел достаточно доводов в подтверждение моего мнения, что лишь весьма немногие из людей, обладающих этими высокими способностями, не достигают выдающегося положения.
Объяснение знаков
Я прошу моих читателей не пугаться с первого взгляда предлагаемой мною системы знаков: она весьма удобопонятна и легко удерживается в памяти. Мне нельзя было обойтись без какой-либо подобной системы, так как общеупотребительные названия для обозначения родства оказались слишком запутаны и сбивчивы, а потому неудобны для употребления в нашей книге.
Так, напр., названия: дядя, племянник и внук. Имеют каждое два различных значения: дядя может быть братом отца, или братом матери, племянник – сыном брата, или сыном сестры и т. д. Двоюродным братом может быть сын того, или другого из вышеупомянутых дядей, или какой-либо одной из двух соответственных теток. Родство в более отдаленных степенях еще сложнее и сбивчивее, и потому употребление в этой книге общепринятых названий повело бы к бесконечной путанице, тогда как предлагаемая мною система вполне устраняет это неудобство.
В употребляемых нами знаках в этой книге: большое О всегда означает – отец; большие буквы печатного шрифта приняты для означения родственников мужского пола по мужской линии: Д – дядя по отцу, Р – дед по отцу, П – племянник (сын брата), В —внук (сын сына); маленькие буквы того же шрифта означают родственников мужеского пола по женской линии: д – дядя по матери, р – дед по матери, п – племянник (сын сестры), в – внук (сын дочери).
Те же буквы, напечатанные курсивом, означают родственников женского пола: Д — тетка (сестра отца), д – тетка (сестра матери). Таким образом, при этой системе буквы О, Б и С, означающие – отец, брат и сын, употребляются всегда большие и печатные; соответственные же им о, б, с – всегда маленькие и напечатанные курсивом.
Читатель может мысленно прибавлять слово «его» перед буквою, означающей родство, и слово «был» после этой буквы; напр., Адамс Джон, второй президент Соединенных Штатов; С. Джон Кинсей Адамс, шестой президент.
Можно прочесть так:
Его (т. е. Джона Адамса) сын был Дж. К. Адамс.
Вся эта система яснее видна из следующей таблицы:
Алфавитный список букв, обозначающих родственников мужского пола:
Б – брат
БР, Бр, БР, Бр – дядя отца или матери.
ВВ, Вв, ВВ, Bв, вВ, вв, вВ, вв – правнук.
B, в – внук.
ВД, Вд, ВД, Вд, вД, вд, вД, вд – двоюродный племянник.
Д, д – дядя.
ДР, Др, ДР, Др, дР, др, дР, др – дядя деда или бабки.
О – отец.
OP, Op, ОР, Ор – прадед.
П, п – племянник.
ПР, Пр, ПР, Пр, пР, пр, пР, пр – двоюродный дядя.
Р, р – дед.
РР, Рр, РР, Рр, рР, рр, рР, рр – прадед.
C, с – сын.
СВ, Св, СВ, Св – правнук.
СД, Сд, СД, Сд – двоюродный брат.
СП, Сп, СП, Сп – сыновья племянников и племянниц
Английские судьи 1860–1865
Английские судьи со времени 1660 г., взятые вместе, представляют особенное удобство для исследования размера и границ наследственности по отношению к таланту. Прежде всего место судьи уже само по себе служит надежным ручательством, что занимающий его наделен исключительными способностями. Вместе с тем число судей достаточно велико и потомство их достаточно многочисленно, чтобы дать надлежащее основание для статистических выводов, и кроме того, многие из них были предметом превосходных биографических очерков. Вследствие того мы находим вполне уместным начать наше исследование с рассмотрения родства судей. Таким образом мы быстро придем к определенным результатам, значение которых уяснится еще более в последующих главах, посвященных людям более знаменитым и действовавшим на других поприщах. Я должен начать с доказательства высказанного мною мнения, что должность судьи есть достаточная гарантия даровитости занимающего ее. Быть может, нельзя сказать того же относительно других стран, но что касается Англии, всем известно, с каким уважением и доверием относятся там к умственному достоинству лиц, занимающих судейские должности. Место на скамье достаточно почетно и заманчиво, чтобы лучшие люди добивались его. Без сомнения, человек, стремящийся к достижению его, может встретить чисто внешние препятствия, не зависящие от его природных качеств: атторнеи могут не выдать ему аттестата, когда он будет еще молодым адвокатом; даже достигнув известности и будучи достойным повышения, он может не иметь успеха, если в это время та политическая партия, к которой он принадлежит, надолго потеряет свое значение. Впрочем, все эти обстоятельства, по моему мнению, не могут быть серьезными препятствиями в течение достаточно продолжительного времени. Действительно выдающиеся способности непременно заявят себя, и это поведет к практической деятельности; с другой стороны, перемены в преобладаниях политических партий достаточно часты, чтобы доставить шансы успеха почти каждому поколению. На каждого человека, занимающего должность судьи, может прийтись еще двое других, имеющих по своим достоинствам одинаковое с ним право на занятие этого места, но трудно предположить, чтобы число таких лиц было значительнее.
Судьи занимают если не самое важное, то, по крайней мере, одно из важнейших мест в ряду юридических деятелей. Общая перепись высчитывает более 3000 адвокатов, стряпчих и других лиц, занимающихся ведением тяжб; притом не должно забывать, что большая часть этих 3000 человек получает свое звание не случайно, а по выбору, и из них-то преимущественно назначаются судьи при посредстве вторичного избрания. Говоря, что большая часть адвокатов получает это звание по выбору, я разумею тех лиц, которые, не будучи знатного происхождения, благодаря блестящим природным дарованиям, отличавшим их еще в детском возрасте, попадали в хорошие школы. Там они получали стипендии, подготовлялись к поступлению в колледж, где они содержали себя сами, потом делались членами коллегии и, таким образом, прокладывали себе дорогу к адвокатскому поприщу. Многие из них достигли судейской скамьи. В подтверждение моих слов я могу указать на происхождение многих лиц, занимавших должность Лорда Канцлера. В течение исследуемого мною периода сменилось тридцать Лордов Канцлеров; из них лорд Гардвик был сын бедного незначительного происхождения в Дувре; лорд Эльдон (брат которого, лорд Стоуелль, был Верховным Судьей Адмиралтейства) был сын угольщика; лорд Труро – был сын помощника шерифа; лорд С. Леонардс, так же как лорд Тентерден, Главный Судья Суда Общих Тяжб, были сыновья цирюльника. Из остальных одни были детьми бедных лиц из духовенства, другие в начале своей карьеры брались за чуждую им деятельность, но, несмотря на это ошибочное начало, скоро попадали на свою настоящую дорогу. Лорд Эрскин служил во флоте и в армии, прежде чем сделался адвокатом; лорд Чельмсфорд сперва был мичманом. В то же время можно указать на многих адвокатов, достигших большой известности, несмотря на то, что они начали свою деятельность при весьма неблагоприятных условиях, и на этом-то основании я называю адвокатов избранным сословием. Тот факт, что в судьи попадают наиболее выдающиеся личности из 3000 адвокатов, представляет несомненное ручательство, что исключительной способности судьи при таком порядке вещей стоят несравненно выше, чем было бы в том случае, если б адвокаты избирались по жребию из всей массы населения. Поэтому я не считаю нужным приводи