лявшихся между его прадедами, прапрадедами и еще более отдаленными родственниками. Наиболее знаменитые и, так сказать, «породистые» семейства человеческой расы, по отношению к их уму и наклонностям, представляют собой самые крайние ублюдки.
Я хочу доказать следующее: если из двух детей один имеет высокоталантливого отца (какой может встретиться один из 4000 или даже из миллиона), а другой – нет, то первый имеет несравненно более шансов на даровитость. Таким образом, я утверждаю, что, как в животном, так и в растительном царствах, новая порода может быть доведена до такой высокой степени совершенства, что будет сохраняться сама собою, требуя только самых незначительных забот для устранения менее совершенных членов, и что соблюдение таких же условий по отношению к человеку привело бы к точно таким же результатам.
Я должен оговориться, что, упоминая здесь о том, что должно составить предмет будущей главы, я забежал несколько вперед и считаю нужным сделать это замечание, зная по опыту, с каким недоверием люди, совершенно незнакомые с законами наследственности, способны отнестись к моим выводам и как упорно держатся они за свои предубеждения.
Теперь я приступаю к рассмотрению выводов, какие можно сделать, разбирая родство судей. Прежде всего появляется вопрос: более способные судьи имеют ли, в то же время, и большее число выдающихся родственников? К решению этого вопроса можно прийти двояким путем: во-первых можно сравнивать родство Верховных судей с родством низших судей, или родство канцлеров с родством судей вообще; во-вторых – рассмотреть, выше ли средней способности других судей стоят способности лиц, помещенных в 3-й графе 1-й таблицы. В ней очень немного Лордов Канцлеров: в мое исследование вошло их только 30, и 24 из этого числа имеют выдающихся родственников, тогда как из остальных 286 – 256 судей имеют таких родственников только 24 из 90. Таким образом, 80 из 100 канцлеров имеют выдающихся родственников, а из 100 остальных судей их имеют только 36. Разница была бы еще значительнее, если бы я сравнил канцлеров и Верховных судей, или же одних канцлеров с низшими судьями. Другой путь для доказательства моих положений не менее удовлетворителен. Нет сомнения, что лица, имена которых помещены в 3 графе, отличались исключительными способностями. Если мне представят возражение, что Лорды Канцлеры имеют гораздо большие возможности выдвинуть своих родственников сравнительно с остальными судьями, то с моей стороны лучшим возражением будет снова то замечание, что известность есть уже доказательство способностей, а затем мне останется только представить краткий список наиболее замечательных родственников Лордов Канцлеров, который, как я надеюсь, будет служить достаточно убедительным аргументом.
1. Граф Батерст (Bathurst) и сын его дочери, знаменитый судья, сэр Ф. Бёллер. 2. Граф Кэмден и его отец, Верховный судья Пратт. 3. Граф Кларендон и замечательное семейство Гайд, в котором были английскими судьями двое дядей и один двоюродный брат; кроме того, один член из этой же семьи был Валлийским судьей и затем было еще несколько замечательных личностей. 4. Граф Koyпep, брат которого был судьей, а внук (great nephew) поэт. 5. Граф Эльдон и брат его лорд Стоуэлль. 6. Лорд Эрскин, его выдающийся брат, лорд, – адвокат Шотландии и его сын судья. 7. Граф Ноттингем и весьма замечательное семейство Финч. 8, 9, 10. Граф Гардвик, его скоропостижно умерший сын, оба Лорды Канцлеры и дед этого сына (great uncle) лорд Сомерс, также Лорд Канцлер. 11. Лорд Герберт, его сын судья и его двоюродные братья лорд Герберт Чербершский и Джордж, поэт и теолог. 12. Лорд Кинг и его дядя философ, Джон Локк (John Locke). 13. Лорд Джефрейс (Geffreys), оставивший по себе такую дурную память, но человек весьма способный, имел двоюродного брата, во всем с ним схожего, сэра Тревора, который был Master of the Rolls. 14. Лорд Гильфорд, принадлежавший к семейству, члены которого таким блестящим образом заявили свои дарования как на судейском, так и на государственном поприще, что им следовало бы посвятить отдельный том. Из этого семейства вышло 30 замечательных людей, состоявших в самом близком родстве между собой, и между ними встречаются такие имена, как: Монтегю, Сидней, Герберт, Дудлей и другие. 15. Лорд Труро (Truro) имел двух даровитых братьев, один из них был Верховным судьей на мысе Доброй Надежды; племянник его, недавно сделанный лордом Пензанс (Penzance), занимает в настоящее время место судьи в Англии. Кроме того, упомяну о лорде Литлтоне, лорде хранителе печати при Карле I, хотя многие из членов его замечательного семейства не войдут в мое исследование. Отец его, верховный судья в Северном Валлисе, женился на дочери сэра Уольтера, Верховного судьи в Южном Валлисе, брат которой был Английским судьей. От этого брака родились лорд хранитель печати Литлтон и сэр Тимоти, судья. Сын дочери лорда Литлтона, вышедшей замуж за своего двоюродного брата, был сэр Т. Литлтон, спикер Палаты Общин.
Таким образом, как мы видим, есть много оснований заключить, что родственники Лордов Канцлеров являются людьми несравненно более одаренными, чем родственники других судей. Теперь я приведу другое доказательство в пользу наследственности способностей. Оно состояло в сравнении числа имен в столбцах 1-й таблицы. Если предположить, что родство не играет никакой роли и дарования являются делом случая, то числа эти должны бы распределиться сообразно с законами теории вероятностей. Напр., если для какого-нибудь семейства, всякого до известной степени родства, вероятность того случая, что один из его членов выиграет лотерейный приз, равняется одной сотой, то вероятность выигрыша для трех членов того же семейства равняется уже одной миллионной, а для шести членов – одной миллионной. Точно так же, если бы дарования были только делом случая, то 1-й столбец 1-й таблицы был бы несравненно длиннее 2-го, а второй – 3-го, но на деле это не так: мы видим столько же имен с двумя и тремя выдающимися родственниками, сколько и с одним; в 3-й же столбец вошло 15 имен, так что разница с 1-м, содержащим 39, не так велика, как этого следовало бы ожидать, допуская случайное распределение способностей. Итак, отсюда ясно, что способности распределяются не случайно, а обусловливаются принадлежностью к известному семейству.
Рассмотрим третье доказательство. Если, как я утверждаю, наследственность таланта есть несомненный факт, то отличительные качества судей должны часто переходить к их потомству. Большинство судей принадлежат к резко очерченному типу. Они не отличаются сентиментальностью, любовью к мечтам и уединению, а представляют собою выдающиеся личности того класса людей, который всего более уважается англичанами: это сильные, проницательные, практические и находчивые люди. Занимая блестящий пост, они деятельно участвуют в общественной жизни, обладают крепким телосложением, превосходным здоровьем, дорожат своим влиянием и положением в обществе, знают цену денег и склонны к семейной жизни. Душевная и телесная крепость судей подтверждается тем фактом, что средняя цифра возраста, в котором назначались судьи в три последние царствования, равняется 57 годам. Несмотря на тяжелый труд и громадную ответственность, соединенные с этой должностью, эти пожилые люди продолжают неутомимо работать еще долгие годы и часто умирают в судейской мантии, хотя средняя цифра их долговечности равна 75 годам. Посмотрим теперь, передаются ли их сыновьям эти замечательные дарования и качества. Часто ли сыновья заменяют своих отцов в такой должности, достижение которой немыслимо без тех исключительных дарований, которые отличали этих последних. Лучшим ответом на это будет список имен, который, я надеюсь, представит особенный интерес для юристов; другие же читатели могут перейти прямо к выводам.
Из 286 судей более чем один из девяти имеет отца, сына или брата судью, а число судей, родственники которых занимали какое-либо другое видное положение на юридическом поприще, еще значительнее. Таким образом, не остается сомнения, что особенный тип способностей, необходимый для судьи, часто передается по наследству.
Из того факта, что в родстве судей таких много юристов, читатель не должен заключать, что есть немало иных замечательных деятелей. Можно составить большой список, если привести имена судей, имевших епископов и архиепископов между своими родственниками. Не менее десяти судей (в том числе сэр Роберт Гайд, имя которого вошло в одну из приведенных таблиц) имеют брата епископа или архиепископа. Так, сэр Дольбен был братом архиепископа йоркского племянника (сын сестры) другого архиепископа, бывшего в то же время лордом хранителем печати при Иакове I. Кроме того, между родственниками судей мы находим имена поэтов (Коупер, Кольридж, Мильтон, сэр Томас Овербери и Валлер), беллетристов, врачей, генералов и адмиралов. Краткая таблица, помещенная мною в конце этой главы, содержит имена многих великих людей, описанию деятельности которых посвящены целые тома. При составлении этой книги меня очень огорчала мысль, что эти имена, всегда произносимые мною с чувством глубокого уважения к качествам лиц, их носивших, не будут иметь значения для большей части моих читателей, а именно для всех тех, которые не имели случая познакомиться с биографиями этих людей. Зная, как велико было до этого знакомства мое собственное неведение относительно характера великих людей предшествовавшего поколения, я вправе предполагать, что и многие из моих читателей имеют о нем столь же смутное представление. Поэтому группа лиц, возбуждающая во мне почти благоговейное чувство, в глазах большинства будет иметь значение простого перечня довольно замечательных людей, встречающихся между судьями. Имена Норта и Монтегю приводят нас к целой породе замечательных людей, как это можно видеть, проследив родословное дерево Монтегю и также Сиднеев (см. главу «Литераторы»), естественная история которых, если только можно так выразиться, заслуживала бы, по меньшей мере, нескольких страниц. В этих родословных трудно найти имя, принадлежащее человеку только выдающемуся: по большей части это имена людей знаменитых. Они состоят в близком родстве между собою и проходят через десять поколений. Главный корень этой столь распространенной даровитости надо искать в семействах Сиднеев и Монтегю и, в меньшей степени, в семействе Норта.