– Нету больше снайпера. И половины тех, кто с нами ходил, тоже нет. Вот такая канитель получилась.
Расспрашивать дальше не имело смысла. Дальше и так все было понятно. Рассказ о том, как кентавры перебили половину людей Лешего, станет лишь еще одной страшной историей, которая отнимет у меня силы и время. Главное время! Спохватившись, вспомнив о нем, я поспешил спросить приятеля:
– Андрюха, что-нибудь выяснилось?
– Ты о кашалотах?
– Да. Куда они подевались?
– Полагаю, сгорели, так же как и тот кентавр, которого ты резал, – Леший с подозрением покосился на меня. – Ты хоть помнишь это?
– Помню, – кивнуть у меня не было сил, поэтому в знак согласия я закрыл глаза.
– Пепел. После него остался пепел, точно такой же, как и на тех огромных кругах, которые мы осматривали. Три круга, и кашалотов было тоже три. Отсюда сам собой напрашивается вывод.
– Кентавра убил я, а кто убил кашалотов?
– Интересный вопрос, но я не знаю на него ответа. – Несколько секунд подполковник думал, а затем робко, как будто стесняясь своих слов, предположил: – А вдруг их никто и не убивал. Тот человек… Ну, тот белорус, с которым мы говорили на стене. Он ведь сказал, что кашалоты ушли. Ушли в туннель. Может и кентавра ты того… отправил назад, в то самое место, откуда они все и появляются. – Леший пожал плечами. – Теория. Это всего лишь открытый вопрос. Точно такой же, как был ли вообще весь тот разговор и тот одноглазый лесник.
От слов Загребельного у меня в мозгу что-то щелкнуло. Цирк-зоопарк! А ведь это был именно он! Тот человек, что спас меня и Нестерова от призраков. Серый плащ, ружье, бандана. Точно он, белорус, Олесь!
– Нет, Андрюха, похоже, то был совсем не мираж. Этого лесника я видел снова.
– Не может быть! – выдохнул Загребельный. – Когда? Где?
Я не успел ответить. Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое: Крайчек, Горобец и тот невысокий крепыш, заместитель Нестерова. Как же его, Колесов… или Карцев… Вспомнить мне так и не дали. Возле двери возникла маленькая заминка. Четвертой в палату пыталась прорваться Лиза, но Горобец ее притормозил. Произнеся отцовское: «Погодь, дочка. Дай людям поговорить», он захлопнул дверь перед девушкой.
Крайчек выглядел очень усталым, но, даже не смотря на это, улыбнулся увиденной сцене:
– Шикарно ты устроился, Макс. Личные апартаменты, хорошенькая сиделка.
– Я всего этого вроде как не просил, – я нахмурил брови.
– Шучу, – Томас примирительно махнул рукой. – Я сам приказал положить тебя отдельно от всех остальных. Тут у нас имеется возможность спокойно поговорить.
– А Нестеров?
– Пока в общей палате. Когда очнется, тоже сюда перенесем, – при этих слова Крайчек поглядел на медика, и тот кивнул, подтвердив тем самым, что прекрасно помнит приказ начальства.
– Как он? – мне действительно хотелось это знать, я действительно волновался за Анатолия.
– Лучше, чем можно было ожидать, – вопрос относился к медицинской части, поэтому и ответил на него врач. – Отравление фосфатами имело место в гораздо меньшей степени, чем у Лизы Орловой.
– Странно, – протянул я. – Он ведь был в этом проклятом подвале столько же, а может даже и дольше, чем она.
– Ничего странного… – начал было медик, но его перебил Горобец.
– Повезло нашему сыскарю. Я гадав, шо такого в жизни не бывает, только в кино.
– Это ты о чем? – не моими мозгами сейчас разгадывать загадки.
– У Нестерова язва желудка, – доктор вновь завладел нитью разговора. – Сейчас у него обострение. Появились боли. Так что перед самым вашим выездом к магазину я ввел Нестерову атропин. Надо было уменьшить выделение желудочного сока. Вот как удачно вышло. Получилось, нежданно-негаданно подготовил человека ко встречи с этой дрянью.
Слова медика многое прояснили. Вот значит почему Анатолий остался жив, выжил там, где погибли все остальные, выжил даже без моей помощи. Надо же, выходит, я сделал правильный выбор, истратил аптечку на того, кого и следовало. Тут я вспомнил тот миг у входа в полуразрушенный магазин, мгновение, когда я принимал решение. Почему тогда я выбрал именно Лизу? Только ли по каким-то своим личным причинам? Или… Или мне подсказали верное решение? Кто? Несколько мгновений этот вопрос занимал все мои мысли. Однако это длилось все лишь несколько мгновений. Глупости. Кто мог повлиять на мое решение? Этот выбор сделал я сам. И если послать к дьяволу все моральные составляющие данного дела и учесть только результат, то получается, что не ошибся. Уцелели два человека. Два! А это намного лучше, чем один.
– Ладно, буде про Нестерова балакать. Даст бог выдюжит наш доблестный милиционер, – голос Миколи Горобца стал доходить до моего сознания, пробиваясь сквозь пелену неуверенности, сомнений, перепутанных, крутящихся как в водовороте мыслей. – Мы сюда зовсим за иншим пришли. Рассказывай, Максим, шо там да як було? Може чего новенького про цих тварюк разузнал.
В помещении тут же повисла гробовая тишина. Четыре пары глаз буравили меня с надеждой и нетерпением.
То состояние, в котором я находился, не очень-то способствовало мыслительному процессу. Но я напрягся и заплетающимся языком кратко поведал товарищам всю историю сегодняшнего дня. Опустил только лишь две вещи, две встречи. Первая это с тем зловещим повелителем кентавров, вторая – с одноглазым лесником в самом конце нашего путешествия. Не думаю, что Крайчек, да и все его помощники готовы узнать о них, тем более сейчас, когда все уже на пределе, когда нервы и так сдают.
– Ничего, что могло бы нам помочь, – в конце моего рассказа сделал вывод крепыш разведчик.
– Да-а-а… Ця информация зацикавыть лише Нину Андреевну.
Микола по-свойски ткнул Крайчека в бок. На что тот лишь невесело кивнул.
– А что произошло в конце? – Кальцев, да, точно, фамилия разведчика была Кальцев, словно спохватился. – Кто вас с Нестеровым так оглушил?
– Призраки, – я не стал врать.
– Кто?! Призраки?! – в один голос воскликнули Крайчек и Горобец.
– И они вас просто так оставили в живых? Дали подполковнику возможность добраться до вас и вытащить? – удивлению Кальцева, казалось, не было границ.
– Не знаю… – я закрыл глаза, чтобы те меня не выдали. – Мы стреляли. Много стреляли. Не для того, чтобы убить их, а скорее, чтобы осветить себя. И призраки вдруг ушли.
– Странно, – протянул Крайчек.
– И не говори, – подтвердил Горобец.
– А что с машиной? С погрузчиком, я имею в виду? – быстро сориентировался разведчик.
– Заглох. Аккумулятор мертвый.
– Николай, – Томас обратился к Горобцу. – У нас есть аккумуляторы?
– Знайду парочку у доброму стани.
– У доброму стани? – переспросил американец.
– В хорошем состоянии, – перевел молчавший до этого Загребельный.
– Значит, погрузчик можно будет вновь завести? – вопрос адресовался уже мне.
– Можно, – я с готовностью согласился очень довольный тем, что разговор малость отклонился от скользкой темы. – У него, кстати, и фары имеются. – Эта информация должна была еще больше порадовать одинцовцев.
– Ну, хоть одна добра новость, – с облегчением протянул Горобец. – И транспортом кое-каким разжились, и выяснили шо бестий цих ночных можно свитлом налякаты, светом, значит, – поправился украинец.
Вообще-то на душе у меня было скверно. И еще эта гребанная радость Миколи… Эх, знал бы он правду! А, может, рассказать? О чем? О том, что какая-то неведомая, похожая на привидение личность швыряла в призраков гранатами. Именно от них, а совсем не от нашей пальбы те разбежались, вернее разлетелись. Точно примут за контуженного, а стало быть и относиться будут соответственно. Нет, о леснике в бандане можно говорить только с Лешим.
Подумав о Загребельном, я поднял на него глаза. Тот стоял в сторонке молчаливый, угрюмый, насупившийся. Этот вид приятеля кое-что мне подсказал. Андрюха не мог не доложить Крайчеку о результатах разведки, об исчезновении кентавра и кашалотах. Неужели эта информация не вызвала не возымела ровным счетом никаких последствий, действий? Каких? Да не знал я каких! Но это ведь я, несчастный, у которого голова затянута туманом и болью. А они… Крайчек и его люди… Они ведь не дураки, и к тому же располагали целым днем. За это время можно подумать и придумать. Обязательно что-то придумать!
– Том, – позвал я.
– Да, Макс.
– Загребельный доложил…
– О чем? О вашей бессмысленной утренней прогулке?
Кальцев перебил меня, словно прочитал мысли. Честно говоря, этот смышленый мальчуган уже начал порядком доставать. Кроме того, как мне показалось, он довольно сильно стал влиять на Крайчека. У него всегда и все должно срастись, все должно быть без вариантов. Как раз то, что уважают прямолинейные и осторожные янки.
На вопрос Кальцева я не ответил. Ждал, когда за меня это сделает Крайчек.
– Твой друг имеет очень интересную теорию, – начал Томас. – Но это всего лишь теория.
– Фантастическая теория, – не замедлил подписаться Кальцев.
– Да, – Крайчек устало кивнул. – Все эти параллельные миры… У нас нет времени ее доказывать. Нам следует спасать людей. Быстро спасать.
– А если Загребельный прав?
– Не маемо часу, Понимаешь?! – Горобец повторил это громко, как для глухого.
– Что значит нет времени? – возмутился Леший. – Где он ваш плавучий город? За тысячи километров. А Одинцово вот оно, вокруг нас. И может лучше попробовать, подумать… просто хорошенько подумать что следует сделать, чтобы сохранить все это.
– Вы подполковник еще вчера советовали нам уйти, – напомнил Томас.
– Советовал, – покаялся Леший. – Но вчера я не знал того, что знаю сегодня. Кашалотов можно убить, и я буду искать этот способ.
– Пока вы его будете искать, Одинцово постигнет участь Красногорска. Вы не справились тогда, где гарантия, что у вас выйдет теперь? А расплачиваться за все эти ваши эксперименты будут другие люди, те, кто вам поверил, те, кто будут ждать от вас помощи и защиты.