Мы оба замолчали, обдумывая всю значимость этой теории. Я чисто автоматически перебирал камни. Их было десятка три плюс моя коробочка, плюс… в узелке находились еще два предмета. По сравнению с кристаллами невзрачные на вид. Сперва я даже не обратил на них внимание. Черный тонкий диск, с виду напоминающий обычный лазерный Си-Ди, и катушка с навитой на ней тонкой серебристой проволокой. Почти обычная катушка, если бы не одно «но». Сделана она была из сплава так хорошо мне знакомого – бронза с каким-то странным золотистым отливом.
– Знаешь что это такое? – я повертел в руках свои новые находки.
– Откуда? – Андрюха пожал плечами. – Я и кристаллы то опознал только потому, что раньше видел.
– Видел? – удивился я.
Леший молча залез в кармашек своего вещмешка и добыл оттуда два точно таких же сияющих голубым светом камешка. Он швырнул их на общую кучу и пояснил:
– Прошлым утром…, когда твой подопытный кентавр испарился, балки, которые его удерживали, рухнули и раздавили контейнер. Он упал рядом со мной. Из разлома вывалились вот эти. Только я их цапнул, как тут же и началось…
Загребельный умолк, не желая возвращаться в болезненной для нас обоих теме.
– Понятно, – я взял в руку коробочку с рамкой, а на все остальные трофеи накинул уголок тряпицы. – Спрячь до поры до времени. Может, когда-нибудь и пригодится.
– А зачем же тогда ты все это искал, если не уверен?
Загребельный стал аккуратно упаковывать мусор, доставшийся нам от ханхов. А ведь и вправду мусор! Когда-то видел фильм об одном африканском бушмене, который как с писаной торбой носился с обычной стеклянной бутылкой. Ее скинули с пролетавшего над саванной самолета, но для бушмена это был магический предмет. Чертовски похожая история. Обидно. Ведь в хламе, который ханхи вышвырнули на помойку, мы тоже видим чудеса и магию.
– Зачем искал? – Загребельный уже громче повторил свой вопрос, когда заметил, что я тупо уставился в пространство перед собой.
– Искал? – я вспомнил, о чем мы только что говорили. – Да скорее всего хотел проверить… вернее еще раз доказать себе, что Одноглазый со стены и впрямь существовал.
Леший тут же подхватил эту мысль:
– Так ты говоришь, что вновь видел его?
– Угу, видел, – пришло время каяться. – Это не мы отогнали призраков, а он.
Тут я рассказал приятелю всю эту историю, благо она оказалась не такой уж и длинной.
– Да-а-а, нам бы такие гранаты не помешали, – сделал вывод подполковник.
– И ты веришь моему рассказу? – я в упор поглядел на приятеля.
– Верю, – Лешего даже удивил мой вопрос.
– Тогда тебе легче, – грустно вздохнул я. – А вот я уже не знаю чему верить. Запутался. В голове каша, полная каша.
– Факты, как говорится, упрямая вещь, – Андрюха потряс в воздухе вновь упакованным свертком, а затем стал запихивать его назад в вещмешок.
Именно в этот момент входная дверь и распахнулась. На пороге появились Лиза и Пашка. Оба взмыленные, запыхавшиеся, с перекошенными от страха лицами.
– Случилось чего? – Загребельный метнул на них пристальный взгляд.
– Беда! – вскричала девушка. – Призраки! Они прорвали периметр!
Глава 14.
Никогда не думал, что буду так спешить навстречу верной смерти. Спешить сам и тащить за собой друзей. Прямо затмение какое-то в голове. Что мы могли противопоставить призракам? Два автомата, Лешего да Пашкин? Ах, да, конечно, у Андрюхи еще был подствольник! Арсенал как раз для охоты на тех, кого и бомой-то не возьмешь. И все же мы бежали. Пашка с Лешим тащили меня, Лиза сзади волокла оружие.
На выходе из санчасти мы буквально сбили с ног фельдшера.
– Куда вы, черт побери?! – вскричал насмерть перепуганный Виктор Ильич.
– Где Крайчек? – проревел в ответ Леший. – Где формируется заградительный отряд?
– Какой еще отряд? – слова подполковника заставили медика еще больше затрястись. – Убежище закрыто. Выйти наружу означает неминуемую смерть. Там призраки!
– А ведь он прав, – Загребельный метнул на меня вопросительный взгляд. – Вход блокирован, и никакая сила не заставит местных его открыть. – В конце своих слов Леший то ли зарычал, то ли застонал. – Дьявольщина… у меня там восемь человек на четвертой стене. Все, кто в живых остался. А я здесь, как крыса в подполье.
– Два резервных хода! – в моем измочаленном мозгу все же родилась светлая мысль. – Их не охраняют. И там двойные двери. Можно войти без риска впустить тварей внутрь.
– Один вход совсем рядом! – вспомнила Лиза.
– Безумцы! Остановитесь! – вскричал фельдшер.
Безумцы? Что ж, мы похоже и впрямь были не в себе. Но только это еще не безумие. Безумие наступит утром, в тот самый миг, когда мы выйдем наружу и обнаружим поселок мертвым, поймем, что пока мы трусливо прятались под землей, здесь творился ад, настоящий ад. И он повторится снова, обязательно повторится, поскольку трусам и предателям там самое и место.
– Ильич, ты пойдешь с нами! – это был приказ.
– Я…? Я…! – фельдшер хотел протестовать, но это местоимение застряло у него в глотке, как кость.
– Не дрейфь. Закроешь за нами дверь и все. – Больше никому ничего объяснять не требовалось, и я прохрипел: – Вперед!
Все то время, что мы тащились до резервного хода, я думал, вернее пытался думать. Прорыв мог произойти только, если вырубилось освещение. Но свет в убежище горит. Значит дизель работает исправно. Выходит, проблема на одном из участков периметра. Там освещение следует восстановить или заменить. Как и чем? Вот это можно выяснить уже только на месте. Если, конечно, доберемся до этого самого места.
Дверь шлюза вынырнула из-за очередного поворота совершенно неожиданно. Лиза оказалась права, мы были очень близко. Полсотни шагов, и вот она, пожалуйте, калитка в преисподнюю.
– Открывайте! – скомандовал я.
Первым на мой приказ среагировал Пашка. Оставив меня на попечение Загребельного, он тут же повис на заржавевшем рычаге. Этим ходом давно не пользовались, да к тому же механизм запирания был самопальным. Само собой, что он поддавался с большим трудом.
– Я помогу.
Леший уже хотел передать меня на попечение фельдшера, но я запротестовал.
– Нет. Ильич, помогай ты.
Загребельный искоса глянул на меня, но ничего не сказал.
Общими усилиями Пашка и медик все же победили заржавевшую рукоять. Тяжелая дверь с мерзким скрипом отползла в сторону. Я увидел, что с ее обратной стороны все идентично. Точно такой же ворот и даже есть скоба, за которую можно тянуть. Это хорошо, просто замечательно. Это как раз то, что мне и нужно.
– Лиза, давай сюда оружие, – я протянул руку за автоматом и только сейчас сообразил, что продолжаю судорожно сжимать в пальцах коробочку с рамкой. – Спрячь это. Подарок. – Я вырвал из рук девушки Пашкину аксуху, а вместе него сунул ей маленький приборчик.
Когда Леший последовал моему примеру и завладел своим верным АКС, настало время для новой вводной:
– В коридоре за поворотом две керосиновые лампы. Зажечь и принести. Быстро!
Как я и предполагал, исполнять кинулись Лиза и Пашка. Фельдшер с его заторможенными рефлексами так и остался стоять, обеими руками вцепившись в ворот.
– Ну, с богом, – когда ребятня скрылась за поворотом, шепнул мне Леший.
– Пошли, – я кивнул. – Ильич, закрывай дверь.
– А как же лампы? – проблеял вконец запутавшийся медик.
– Закрывай, я сказал!
Мы с Лешим не задержались более ни на секунду. Шагнули за толстый железный порог. Когда тяжелая створка за нашей спиной уже почти влипла в резину уплотнителя, я обернулся. Сквозь ярко освещенную щель я увидел Лизу. Она бежала вслед за нами и глаза ее были расширены от ужаса.
– Живи, девочка, я тебя заклинаю, живи, – прошептал я и помог двери закрыться.
В переходном шлюзе стало почти тихо. И так продолжалось до того самого мгновения, пока Лиза не добралась до двери. После этого та стала содрогаться от негромких ударов, а запирающий ворот потихоньку пополз вниз.
– А я все думал, когда же ты их сплавишь, – Леший ухватился за рукоять с нашей стороны и не дал ей провернуться. Затем он выщелкнул из магазина патрон и засунул его сверху язычка замка. Когда дверь оказалась прочно заклиненной, он буркнул себе под нос: – Один патрон, это мелочь. Один патрон нам не поможет.
Я был того же мнения, даже еще более пессимистичен. Огнестрельное оружие штука хорошая, проверенная, только вот случай сейчас не тот. Не на того зверя мы собираемся охотиться. Хотя… Я прислушался. Снаружи явно доносились звуки выстрелов.
– Слышишь? – Загребельный замер, весь превратившись в слух.
– Стреляют.
Снаружи бой! Живые! Там все еще есть живые!
Этот Андрюхин возглас сработал словно команда «В атаку!», и мы тут же кинулись открывать наружную дверь. От меня, естественно, толку было мало, зато Загребельный… Против его силищи и неистового напора ржавые запоры не могли устоять.
Прежде чем выйти наружу, Леший одним выстрелом разнес тусклую лампочку под потолком. Я понял его поступок. От призраков она бы все равно не защитила, а только привлекла этих бестий. Итак, мы очутились в полной темноте, наполненной лишь хрипом нашего дыхания да стуком сердец.
– Готов? – Загребельный ухватил меня покрепче.
– Давай, – я передернул затвор автомата.
– Поехали!
Леший подналег, и железная дверь распахнулась наружу. В глаза нам ударил свет, яркий свет, которым сияла оборонительная стена номер четыре. Я слышал, как у Лешего из груди вырвался вздох облегчения. Его люди скорее всего пока еще были живы. Вот именно пока. Четвертая стена не могла долго устоять без поддержки пятой, самого длинного и мощного бастиона всего одинцовского периметра. А вот он-то и был погружен во мрак.
Хотя вру, мрак был неполным. Прожектора пятой стены работали, вот только их постигла участь фар моего погрузчика. Они, увы, больше не вырабатывали свет. На фоне четких, будто нарисованных матовой белой краской кругов проносились тени, много теней, десятки, а может даже и сотни. Сейчас они властвовали уже не только на стене, они наполняли зловещими завываниями уже добрую половину лагеря. Я видел, как один за другим сдают позиции, гаснут те редкие фонари, что освещали внутреннюю территорию.