Однако не только призраки наполняли агонизирующий поселок. Сотни людей метались во мраке. Их крики сливались с воплями летучих бестий, выстрелы выхватывали из темноты изогнутые, словно корчащиеся в ужасных судорогах фигуры. Это был единый водоворот смерти, хаос, который уверенно и неизменно пожирал все то, что когда-то именовалось миром людей. Остановить, противостоять этому казалось не сможет ничто… ничто, кроме света. Свет… Да откуда же ему взяться?!
Я думал только об этом. У меня было время подумать об этом. Мы с Лешим оказались на участке, где призраки уже завершили свое грязное дело. Мертвая земля, мертвые камни, даже сам воздух здесь казался мертвым и непригодным для дыхания. Никто из летучих тварей не мог даже предположить, что именно здесь воскреснут две живые души. Воскреснут и немедленно кинуться в бой не на жизнь, а насмерть.
Я увидел, как в шагах тридцати от меня черными бинтами развиваются страшные щупальца. Они уже практически покрыли молодого парнишку в зеленой куртке и рваных синих джинсах. Его тело, даже то, что оставалось свободным от пут, начало медленно таять, превращаться в легкий туман. Эта голубоватая взвесь словно горячий пар поднималась вверх и наполняла шевелящийся черный купол над головой у несчастного.
Я не мог на это смотреть. А кто бы смог? Это жутко, страшно и одновременно мерзко, когда на твоих глазах до последней капли выпивают человеческую жизнь. Неужто и меня вот так же… Всего несколько часов назад… Гады! В груди вскипел океан справедливого гнева. Не дам! А ну, отпусти пацана, сволочь!
Собрав всю свою силу я одной рукой вскинул автомат и практически не целясь нажал на спуск. Сноп пламени, вырвавшийся из ствола Пашкиной «зажигалки», на мгновение ослепил. Но все равно даже сквозь радужные пятна, что поплыли перед глазами, я увидел, как в похожем на марлю теле призрака образовались рваные дыры. Это было похоже на то, как если бы расстреляли парящий в воздухе воздушный шарик. Черный купол смялся, съежился и по немыслимой траектории рванулся ввысь. Обмякшее недвижимое тело пацана тут же рухнуло наземь. Жив ли он или нет было не понятно, и выяснять это я не собирался, вернее, просто не имел возможности. Мой выстрел не остался незамеченным. Густая колышущаяся мгла из-под небес с воем ринулась в нашу сторону.
– Ходу, Максим! – Загребельный выпустил длинную очередь в клокочущие черные небеса. – Бежим к стене! Там свет… Нас прикроют!
Стоило Андрюхе это произнести, как один из главных прожекторов четвертой стены стал быстро тускнеть. Очень быстро. Всего через мгновение залитая белым светом площадка около стены превратилась в мутное серое пятно, размеры которого уменьшались. Его сжирал мрак, в котором стремительно тонули здание мастерских, «Урал» с так и не законченным щитом для южных ворот, серебристая автомобильная цистерна…
Когда мой взгляд упал на цистерну, в голове словно прозвучал звонкий щелчок. Вот оно! Источник света, который нам так необходим, который я надеюсь, очень надеюсь, спасет всех нас.
К реальности меня вернул грохот выстрелов. Леший, не переставая, палил во все стороны.
– Помогай, чего ждешь?! – вопил он, и мне почудилось, что в голосе подполковника я впервые в жизни услышал страх.
– Цистерна! – я вцепился в плечо приятеля. – Бей по цистерне!
– Что? – Леший то ли не расслышал, то ли не поверил в подобное богохульство.
– Зажги цистерну, черт побери!
Не дожидаясь, пока до моего приятеля наконец дойдет, я первым дал очередь по расплывчатому серебристому пятну, которое маячило метрах в пятидесяти от нас. Пули ударили в покатый бок огромной емкости, но не пробили его. Они огненными росчерками отрикошетили в небо. Проклятье! Пятерка! Детский калибр! У Лешего немногим лучше, но, правда, у него есть подствольник.
– Андрюха, гранаты! – заорал я во всю глотку.
Леший словно пробудился. Я слышал, как он процедил сквозь плотно сжатые зубы: «Крайчек нас живьем закопает», и сразу после этого прозвучал глухой хлопок смачно харкнувшего подствольного гранатомета.
На то, что произошло потом, мы уже повлиять не могли. Мы превратились в сторонних наблюдателей, которые с затаенным дыханием гадали получится или нет, пан или пропал.
Граната, скользнув по покатой параболе, угодила в крышу автоцистерны. Мощности взрыва с лихвой хватило, чтобы пробить стальную оболочку и воспламенить пары топлива. Взрыв швырнул нас на землю, опалил жаром, заставил зажмуриться от нестерпимо яркого света. Свет! Да будет свет!
Я видел, как черные тени шарахнулись прочь. Они позабыли не только о нас. Спасаясь от яркой вспышки, они взмыли высоко в небо, на какой-то миг ослабили хватку своих страшных лап, державших Одинцово за горло. И этого мига хватило. Периметр, весь без исключения, вновь вспыхнул десятками электрических огней.
Лежа на жесткой земле, я глядел на них. Мне было наплевать что было или будет. Сейчас существовало лишь это мгновение, то, что происходило здесь и сейчас. И в нем мы, кажется, победили.
Глава 15.
– Сколько топлива осталось в канистрах? – Крайчек сдвинул брови и поглядел на инженера Ковалева.
– Мало, – Ковалев был чернее тучи. – Литров двести, а может даже и меньше.
– Твою мать! – Кальцев с досадой сплюнул на землю. – Нам и на половину перехода не хватит.
Стоявшие вокруг люди дружно загудели. В неярком свете разгорающегося дня я видел их лица. Изнеможенные, грязные, с глазами полными безысходности и страха. Они пришли сюда, к зданию мастерских… Пришли почти все… все, кто выжил. Они хотели услышать, узнать, что еще не все потеряно, что у них все еще остается надежда на спасение. И что получили в ответ? Ничего. Больше чем ничего. Почти что смертный приговор.
– Какого черта, Макс? – Томас сурово поглядел на нас с Лешим. – Вы взорвали все наши запасы горючего. И взять его больше негде.
– Мы спасли поселок, – парировал Загребельный.
– Вы похоронили поселок! – выкрикнул Кальцев, указывая на клубы черного дыма, которые поднимались над обгоревшей цистерной.
– Не взорви мы цистерну, эта ночь стала бы последней для сотен людей, – в разговор вмешался уже я.
– Алэ те люди, шо буллы в убежище, та на других стенах… – начал было Горобец, и его тут же подхватил разъяренный разведчик.
– Вот именно, они бы выжили, а теперь… теперь всем конец!
Услышав эти слова, толпа пришла в движение. Она стала напоминать разбушевавшееся море, и этот гнев стихии предназначался именно нам. Одни просто что-то взволнованно говорили друг другу, другие размахивали руками и не стесняясь крепких выражений нас поносили, третьи… О, третьи это самая круть! Они попытались прорваться к нам и с помощью кулаков и прикладов популярно объяснить, что мы были очень и очень неправы. И они бы это непременно сделали, не окажись в первой линии десятка полтора дисциплинированных бойцов, которые по приказу Крайчека принялись утихомиривать особо активных мстителей.
Честно говоря, мне совсем не было страшно. Все запасы своего страха я истратил этой ночью. А то, что осталось, это был уже не страх, это лишь горечь и досада. Цирк-зоопарк, и чего было стараться! Для кого? Я пустым взглядом пробежался по толпе. Вот для этого бородатого мужика, брызжущего слюной и вопящего «Порешить гадов!»? Или для этой старушенции, которая не смотря на свои преклонные годы рьяно толкает вставшего у него на пути солдата? А может вот для этого юнца в зеленой куртке и рваных джинсах? Бледный, едва живой, и он туда же. Ишь, паршивец, даже пробует поднять ствол своего замызганного Калаша!
Почему-то я надолго задержал взгляд на этом парне. Что-то он мне напомнил. Что-то мрачное и недавнее… совсем недавнее… Прозрение пришло словно вспышка молнии. Та же куртка, те же джинсы и та же худосочная фигура под ними. Точно, это он! Тот самый пацан, которого я сегодня ночью отбил у призрака. Вот блин, благодарный оказался мальчик! Я горько усмехнулся.
Зря я это сделал, не вовремя и не к месту. Эта моя улыбка подействовала на толпу будто красная тряпка на быка. Народ попер на нас как очумелый, и кольцо солдат уже не могло его сдержать. Именно в этот момент и прогремела автоматная очередь. От нее вздрогнули все, кто сейчас находился перед мастерскими, вздрогнули и притихли.
– Всем молчать! – выкрикнул Кальцев, опуская свой АКМС. – Что за хрень тут происходит?! Вы что, самосуд решили устроить?! Мы люда, а не звери. Мы живем по законам. Или забыли?
Цирк-зоопарк, почти один к одному слова Нестерова. Здорово Анатолий выдрессировал этого волкодава. Кстати, как он там? Надо будет зайти попрощаться. Весело мы с ним все же повоевали. Никогда бы не подумал, что получится вырваться живыми! Вспомнился наш давешний рейд. Как ремонтировали погрузчик, дрались с кентаврами, мчались по ночному городу. Вот это было действительно круто! Заново переживая события вчерашнего дня, я совершенно потерял интерес к дню сегодняшнему. И это наверное потому, что совершенно точно знал чем все закончится.
– Мы никого не убиваем, – тем временем продолжал Кальцев. – Даже за самые тяжкие преступления наказание одно – изгнание.
– Выбросить нас сейчас за стену это у них не называется убийством, – буркнул себе под нос Леший. – Добрые людишки!
Голос Загребельного словно был услышан. В глубине толпы возникло движение. Кто-то пробивался к нам, и не просто пробивался, но и громко кричал:
– Вы что, сдурели?! Как вы можете?! Это же Ветров!
Нина! Я сразу узнал этот голос. Женщина со злостью расталкивала людей, и те отвечали ей тем же. Но на проклятья и пинки Нина не обращала внимания. Она как ледокол пробивала себе путь.
Увидев жену, Крайчек пошел ей навстречу. Его поддержал Горобец, и через несколько секунд женщина уже оказалась на ристалище, где два гладиатора ждали решения своей судьбы. Толпа жаждала их смерти, и я был совсем не уверен, что всего один-единственный голос заставит ее смилостивиться. Но, тем не менее, этот голос прозвучал вновь:
– Опомнитесь! Эти люди хотели вас спасти! – Нина остановилась в шаге от меня и расставила руки, словно защищая нас с Лешим.