– Очень полезный завтрак! – На вопросительный взгляд отозвался: – В тощего, между прочим, попасть сложнее.
– Зато в толстом крови больше.
– Ну, это только для комаров радость.
– Нет, – не согласился Пуго и тяжело вздохнул. – Для толстого это тоже радость.
Заглушая голод разговорами, мы тронулись в путь. Через полчаса далеко в стороне проплыл шум вертолетных винтов. Я подал знак, и все замерли, прижавшись к скалам. Рокот прокатился вперед и там затих. Молча мы запрыгали по камням вверх. Шум доносился еще дважды, но с каждым разом все дальше и дальше.
– Оторвались?
– Очень на это похоже.
Я искоса глянул на Зорбича, проверяя, как тому бежится. Все-таки пожилой одноногий человек.
– Только, думаю, это все ненадолго.
– Найдут?
Чери двигался в паре шагов позади.
– Во всяком случае, сильно постараются. Не будем забывать, что мы всего-навсего люди, а на их стороне Главный Компьютер.
– Да… Это тот еще сукин сын…
– Умный?
– Не то слово! Ему только фото покажи, и он точно укажет: «Ищите этих паразитов там-то и там-то», – сказал Зорбич. – Так что наша цель на ближайшее время – обмануть его, а для этого – двигаться, двигаться…
Мы шли еще час, уже не глядя на красоты природы. Пот заливал глаза, пыль делала лица похожими на каменные маски здешних богов. На втором часу снова стал слышен рокот вертолетного мотора. Шум ширился, настигал. Отражаясь от стен, он усиливался до той степени, что уже воспринимался как боль. Казалось, что вот-вот и ущелье лопнет, выпуская его наружу. Под этот аккомпанемент из-за недалекой скалы выплыл вертолет. Хорошая боевая машина, увешанная всем, чем полагается. От такой не убежишь, и горящим спиртом не напугаешь… Мы попа́дали, кто куда сумел.
Я укрылся в камнях впереди и немного выше Зорбича и Чери, Пуго упал за камни позади них.
«Как голые лежим, – подумал я. – Сейчас врежет…»
Зависнув в десятке метров над только что пройденной нами площадкой, вертолет словно услышал пожелание и стеганул длинной очередью по противоположному склону. Там брызнули осколки камней, потекли вниз, увлекаемые ветром, фонтанчики пыли. Не так давно примерно так вот меня гонял танк, но там хотя бы нашлись окоп и гранатомет… Я прикинул расстояние… Ветер. Ни горошиной, ни гранатометом, появись тот вдруг, не достать… Оставался автомат. Я выглянул из-за камней – как там свои? Товарищи возились, готовя оружие для боя. Молодцы, конечно, быстро сообразили, только начинать-то мне.
Ствол лег на камни. Мушка уперлась в серую бронированную тушу и, словно приклеившись, стала медленно двигаться следом – вертолет не завис на месте, а потихоньку приближался к нам. У открытой двери стоял пулеметчик в шлеме и рукой что-то показывал пилоту. Я нажал на спуск.
Повредить бронированную машину я никак не мог, поэтому целился в лопасти, в самую середину сверкающего круга, в замок крепления лопастей винта. Я не увидел, куда попали пули, но они попали! Вертолет боком, как подбитый камнем воробей, грохнулся вниз. Двигатель, избавленный от необходимости держать в воздухе многотонную махину, радостно взревел и заглох. Несколько секунд все оставалось неподвижно – я ждал, что там что-нибудь да взорвется, а пилоты, похоже, ошалели от неожиданности или, что было бы куда лучше для всех, лежали без сознания.
Секунд через тридцать, так и не дождавшись взрыва, я высунул голову из-за камня. Вертолет стоял накренившись, опершись на осыпь. Постепенно замедляя движение, оставшаяся лопасть, словно взбесившаяся минутная стрелка, описывала замирающие круги над блестевшей стеклом кабиной. Тот десяток метров, с которых рухнула машина, не могли угробить экипаж, так что…
Я не успел додумать мысль до конца. Вертолет, очнувшись, загрохотал всеми своими стволами. Пули рикошетили от камней, с визгом уходили в небо. Выходило, что удача в этот раз поделилась приблизительно поровну. Все остались живы.
Секунд десять грохот терзал уши, но вдруг кончился. Из кабины, осторожно оглядываясь, вышел один из пилотов. Короткий автомат в его руках поворачивался туда-сюда, отыскивая движение в камнях. Мы не стали его радовать, и успокоенный тишиной пилот через минуту перестал оглядываться.
– Что там? – донеслось из кабины. В морозном воздухе голоса разносились далеко.
Задрав голову, смельчак сообщил:
– Лопасть потеряли… Сообщи на базу…
Из кабины выругались.
– Ну, что там?
– Сказали сидеть и ждать.
– Чего ждать?
– Сюда поднимается группа.
Шевелиться я не рисковал. Вертолетчик сделал несколько шагов к камням, за которыми лежали Зорбич с Чери.
– Черт его знает, за что это мы тут могли зацепиться…
В конце последней в их жизни фразы автомат Пуго поставил длинное многоточие. Эхо выстрелов не успело смолкнуть, как Зорбич и Чери уже стояли рядом с машиной. Я не торопясь спустился вниз. Посмотрев на пилотов, одобрительно сказал:
– Стрелять научились…
– Если срочно не унесем отсюда ноги, то это умение может нам скоро понадобиться, – мрачно сказал Пуго.
Зорбич вопросительно поднял бровь.
– Слышал разговор по рации, – объяснил Пуго. – Сюда идет какая-то группа.
– Да. И я слышал.
– Когда будут?
Пуго пожал плечами.
– Борт Зет-4, борт Зет-4…
Мы молчали, а рация продолжала звать:
– Борт Зет-4, борт Зет-4… Спят они там, что ли…
Я, взяв шлем пилота, ответил:
– Борт Зет-4 на связи.
– В двухстах метрах под вами наша группа. Не зацепите их по ошибке.
Пуго шепотом выругался. Враг опять висел на плечах.
– Когда их ждать?
– Примерно через час.
– Хорошо, – ответил я базе. – Ждем…
Подержав шлем в руках, я бросил его на сиденье.
– Через час? Значит, до перевала нам не дойти? – сказал быстро сообразивший, что к чему, Пуго.
– Мудрое и своевременное замечание, – одобрил его не потерявший чувства юмора Зорбич. – От себя хочу добавить, что времени у нас, скорее всего, даже меньше, чем мы думаем. Так оно чаще всего и бывает.
– Согласен.
Я смотрел на них, на гору, возвышавшуюся за головами, и думал, что опять придется выбирать, чьей жизнью покупать отсрочку. Собственно, о чем размышлять?
– Терять время не станем. Если уж нам навязали драку… Чем мы располагаем?
Несколько минут ушло на то, чтобы осмотреть вертолет. В нашем распоряжении теперь оказалось два пулемета с неполным боезапасом, шесть ракет и личное оружие пилотов.
– Жить можно…
Никто не возразил, хотя каждый понимал это маленькое лукавство. Шанс у нас имелся, но только до появления первого прилетевшего сюда вертолета. Одна надежда, что орлы стаями не летают. Значит, опять надо выигрывать время. Я вспомнил, что бессмертен в этом мире, и сказал товарищам:
– У вас полтора часа. Может быть, час сорок. За большее я не поручусь.
Заметив, что Пуго набрал в грудь воздух, я жестко добавил:
– Это приказ! Мы делали свое дело не всегда удачно, но всегда добросовестно. Так же надлежит и продолжить наш… – Я замялся, подбирая нужное слово, но, не подобрав, сказал: – Наше предприятие.
«Ничего. Потерплю… Даже если они, а не я Президента грохнут, то игра по-любому закончится… А потом я найду Алексея…»
– Значит, все? Конец?
– Нет, – качнул головой я. – Что касается дела, то помните – охота на Президента продолжается, пока жив хотя бы один из нас. А что касается лично меня… Я оптимист и надеюсь выбраться живым из этой переделки.
– Надо идти, – подал голос Зорбич. – Вам еще пилить и пилить…
– Что значит «вам»? – переспросил я.
– Устал я, командир. Да и не хочу со своим протезом стать для ребят чемоданом без ручки. – Зорбич виновато развел руками: – А тут полежать можно. Отдохнуть…
Хмурясь, Пуго и Чери не двигались с места. Опережая мою суровую выволочку, одноногий повернулся к ним.
– Надо идти, ребята, – сказал он мягче. – Пусть они за вами погоняются… Добавьте им работы.
На прощание мы обнялись. Они уходили, оглядываясь, словно ждали, что я их верну. Посмотрев, как Пуго и Чери штурмуют горы, мы принялись готовиться к обороне.
Радоваться особенно было нечему, но кое-какие возможности у нас имелись. Вертолет стоял удачно для нас – метрах в шестидесяти от края пропасти, развернувшись хвостом к скалам. Слева от вертолета площадка оканчивалась круто уходящей вниз каменной осыпью, по которой совсем недавно мы поднялись сюда и по которой теперь поднимались преследователи. Если б у меня была уверенность, что те будут подниматься только там, то проблем не возникло бы – двумя пулеметами мы держали бы их до тех пор, пока не кончились патроны. Однако все могло пойти и гораздо хуже, если сюда прибудет хотя бы один вертолет. Едва тот появится, нам с Зорбичем придется все бросить и уходить вверх, вслед за товарищами. А это им вряд ли поможет, даже если случится еще одно чудо и у нас получится оторваться.
Я включил рацию на прием. Какая-то недалекая радиостанция крутила легкую музыку. Сопровождаемый незатейливой мелодией, Зорбич, подхватив на плечо пулемет, захромал к краю площадки. Не дойдя до него, он поднялся на несколько метров и залег там между больших валунов. В промежутке между камнями виднелся недавно пройденный нами склон. От камней тянуло стылым холодом, и мой товарищ обхватил себя за плечи, пытался согреться. Мне из теплой кабины хорошо было видно, как старик ежился, ежился и вдруг замер. Подобрав с пола бинокль, посмотрел вниз. Объяснений, что там творится, не требовалось. К нам поднималась группа…
Их оказалось шестеро. Я хладнокровно помахал рукой гостям, а когда те подошли поближе, разрушил очарование момента встречи очередью крупнокалиберного пулемета. Они разом упали, но непонятно, живыми или мертвыми. Уже через пару секунд, когда по броне сыпанули ответные выстрелы, стало ясно, что работу я сделал нечисто. К вертолету полетела дымовая шашка, грохнула граната, но этим и ограничилось. Зорбич сверху поддержал меня своим пулеметом, закончив дело.