дачный отдых. У Насти тоже периодически случались романы, но все они как-то вяло обрывались, возможно, потому, что Настя сама не особенно жаждала продолжения.
А потом в ее жизни появился Ярослав.
Он был бизнесменом, Настя командовала ремонтом его «трешки» в новостройке бизнес-класса. Настя боялась признаться себе, что Ярослав понравился ей сразу, с первых минут знакомства. Да он и не мог не понравиться. Высокий немного худощавый блондин с римским профилем, холодными серыми глазами, ярким чувственным ртом и обезоруживающей белозубой улыбкой. Казалось, Ярослав был рожден для того, чтобы побеждать во всем, от финансовых операций до робких девичьих сердец. По окончании работ Ярослав пригласил Настю отпраздновать новоселье в отличный ресторан и там сказал, что Настя покорила его с первой встречи. Он всю жизнь мечтал о такой девушке – деловой, умной, энергичной и потрясающе красивой. Настя слушала, а сердце бешено колотилось, и щеки горели. Она знала, что мила и привлекательна, но еще никто не называл ее потрясающе красивой. Вечер в ресторане плавно перетек в сумасшедшую ночь в новой квартире Ярослава. Это было не похоже на Настю – прежде она никогда не соглашалась на близость при первом свидании. Но Ярослав был так обходителен, настойчив, убедителен, что отказать ему у нее не было ни сил, ни желания. Обычно серьезная и сдержанная Настя забывала обо всем на свете при звуках его голоса, усыпляющих рассудок, обволакивающих сознание жаркой пеленой страсти.
Их роман был бурным, стремительным, порой Насте казалось, что она попала в эпицентр урагана и ее уносит куда-то в манящие неведомые дали помимо ее воли. В такие минуты она боялась, что приземляться придется неожиданно и вовсе не там, где бы ей хотелось. Но Ярослав умело развеивал ее страхи. Говорил, что влюбился в нее с первого взгляда, заваливал цветами и милыми безделушками, строил планы на совместный летний отдых – где-нибудь на райском острове посреди океана. У Насти словно выросли крылья, она не ходила – парила над землей. Мир заиграл яркими цветами с явным преобладанием розового. Иногда случались неприятные моменты. Таких было немного, и Настя старалась не придавать им значения, чтобы не омрачать захлестнувшего ее счастья. Но все же попадались ей и маленькие ложки дегтя, способные испортить вкус самого сладкого меда.
Однажды в модном ночном клубе к ним подошла симпатичная девушка и обозвала Ярослава подонком и бабником, а Насте сказала, чтобы та не верила этому человеку. Ярослав коротко рассмеялся девушке в лицо, назвал ее чокнутой и велел проваливать. На вопрос Насти, кто это, ответил, что когда-то девушка прицепилась к нему в другом клубе, они встретились пару раз, и Ярослав понял, что не желает продолжения. А когда он сказал об этом девушке, та закатила истерику и стала его обзывать и оскорблять. В общем, выяснилось, что девушка – настоящая психопатка и наркоманка и лучше держаться от нее подальше. У Насти по спине пробежал холодок, она предложила уйти из клуба и постаралась поскорее забыть об инциденте. Правда, ее неприятно поразило пренебрежение, сквозившее в словах Ярослава, и резкий тон, с которым он разговаривал с девушкой, – прежде Настя никогда не видела его таким высокомерным. Но, поразмыслив, она решила, что Ярослав просто растерялся и маскировал свою беззащитность грубостью.
Второй досадный момент был связан со Степкой. Как-то у брата «полетел» компьютер, и он прибежал к Насте сделать доклад к уроку истории. Заодно прихватил с собой новую игру, которую решил опробовать. Неожиданно позвонил Ярослав и сказал, что соскучился и хочет провести с Настей вечер. Настя пригласила его к себе и, повесив трубку, сказала брату, чтобы тот поскорее расправлялся с делами и собирался домой – поиграть он сможет в другой раз. Но не тут-то было. Степка заявил, что хочет посмотреть на Настиного ухажера и потому до прихода Ярослава не двинется с места.
Ярослав пришел с красивым букетом, как всегда одетый с иголочки, пахнущий дорогим парфюмом. Степка смерил его оценивающим взглядом, пробурчал приветствие и уткнулся в комп. Настя зазвала Ярослава на кухню и предложила поужинать. Ярослав сказал, что поужинал в ресторане с деловыми партнерами и хотел бы заняться чем-то более приятным, посадил Настю на колени, поцеловал.
– Сейчас брат уйдет, – пересаживаясь на стул, смущенно сказала Настя.
– Когда он уйдет? – нетерпеливо спросил Ярослав.
Настя принялась говорить что-то про сломанный компьютер, но на кухне появился Степка и потребовал чаю.
– Дома выпьешь, – неожиданно вмешался Ярослав.
– А ты кто такой, чтобы здесь командовать? – удивился Степка. – Вообще-то это не твой дом.
– Ты как со взрослыми разговариваешь? – вспылил Ярослав. – Родители плохо воспитали?
– Ой, плохо, дяденька! – гримасничая, дурашливо заныл Степка. – Сделайте одолжение, перевоспитайте!
– Степан, немедленно ступай домой! – прикрикнула на брата Настя. – Или я тебя сейчас ремнем перевоспитаю!
– Ага, попробуй! – с вызовом бросил Степка, но домой засобирался. Обуваясь, он нарочито громко спросил: – Где ты откопала этого судака сушеного? Надушился, как гей.
Ярослав с кухни возмущенным голосом пообещал встать и дать Степке пинка.
– Ноги коротки! – крикнул в ответ Степка.
Настя сделала страшные глаза и поднесла к носу брата кулак. Кулака Степка нисколько не испугался. Он сконструировал из пальцев непристойную комбинацию, ткнул в сторону кухни и, насвистывая, ушел.
Возмущенный Ярослав разразился гневной тирадой. Назвал Степку наглым избалованным невоспитанным сопляком и сказал, что его нужно драть как Сидорову козу. Настя молча слушала и чувствовала себя виноватой, словно Степка был ее сыном и лично она избаловала его и плохо воспитала. Через пару минут Ярослав забыл о существовании Степки и игриво велел Насте отправляться в душ. Взбивая пену шоколадного геля, Настя вдруг почувствовала неожиданную обиду за брата. Конечно, Степка не подарок, но ведь он просто ребенок, одиннадцатилетний мальчик, который не сказал и не сделал ничего особенного, просто попросил чаю, а Ярослав на него набросился. Да, Настя рассказывала Ярославу про Степкины проделки, но ведь взрослые на то и взрослые, чтобы быть умнее детей. Настины друзья всегда относись к Степкиным выходкам с юмором, и она никак не ожидала злости и раздражения от Ярослава, хотя бы потому, что Степка был ее родным братом. Обыкновенно люди бывают снисходительны к родственникам своих любимых. И хотя Ярослав вновь превратился в прежнего обольстительного, заботливого и умелого любовника, что-то не давало Насте расслабиться и насладиться сполна. Остался какой-то оттенок неприятной горечи, как послевкусие от испорченного вина.
Неприятность заключалась еще и в том, что Степка в красках все описал родителям, и те заняли его сторону.
– Нехорошо, что этот парень уже вовсю командует в твоем доме и ругает твоего брата. Я бы задумался, стоит ли продолжать отношения с таким человеком, – укоризненно сказал папа.
А мама добавила:
– А как он собирается воспитывать своих детей? Пороть?
Настя сказала, что они с Ярославом еще не разговаривали на такие темы и пока вообще не строили планов на будущее.
– Тем более! – хором воскликнули родители.
А Степка мрачно добавил:
– Я ж говорю: никто, а выступает! Судак сушеный.
Настя сорвалась, назвала брата наглым бесцеремонным мальчишкой, крикнула, что все поздние дети – избалованные эгоисты, что родители всегда только холили и лелеяли Степку, потакали его капризам, а на нее, Настю, всем было наплевать. Выкрикнув все это, она выскочила из родительской квартиры, громко хлопнула дверью и, выйдя на улицу, горько расплакалась.
Настя и Ярослав встречались четыре месяца. Потом встречи стали реже. Ярослав объяснял это своей занятостью. Настя пугалась, что все заканчивается, но Ярослав возвращался, как всегда неотразимый и обольстительный, Настя таяла в его объятиях и снова видела радугу на ярком летнем небе.
– Тебе нужно поговорить с ним серьезно, – затягиваясь сигареткой, говорила Наташка – эксперт по отношениям. Она успела побывать замужем, родить дочку, развестись – и теперь пребывала в поиске очередного кандидата в супруги. – Тебе хорошо – детей нет. Кому охота брать ответственность за чужого ребенка? Хоть Катька с бабушкой живет, а все равно. Чужие дети мужиков отпугивают. Все своих растить хотят, а если не заладится, он – свободный мужчина, жених, а ты остаешься с довеском на руках. Несправедливо!
– Наташ, ну что ты такое говоришь?! – восклицала Настя. – Твоя Катюша просто прелесть. Кто тебя полюбит, и дочку примет. Встретишь ты свое счастье, обязательно встретишь. Еще общего ребеночка родите.
Ну уж дудки! – объявила Наташка. – Я больше рожать не собираюсь, с меня хватит. От детей одни проблемы. Ты давай, действуй. Поговори с ним серьезно. Сколько можно трахаться и разбегаться? Не студенты уже. Или вместе жить начинайте, или на фиг шли, что время зря на него тратить? Годы-то идут. Он тебе даже ценного ничего, кроме цветочков, не дарил. Тоже мне, бизнесмен…
– Мы вместе в отпуск поедем, – слабо защищалась Настя. – На Мальдивы. И почему это ничего не дарил? Он мне белье потрясающее из Парижа привез.
– Ну-ну, – хмыкнула Наташка. – Съезди на Мальдивы, потом расскажешь. А белье, дорогая, он не для тебя, а для себя привез.
– То есть как – для себя? – не поняла Настя.
– А так, – фыркнула Наташка. – Он же на тебя в этом белье смотрит, потом его стаскивает… и получает удовольствие. Может, у тебя до того трусы кошмарные были, а?
– Ничего не кошмарные! – обиделась Настя. – Я белье в «Золотой стрекозе» покупаю.
– Не сердись, подруга, я же пошутила! – хохотнула Наташка. – Как брательник твой поживает? Все шкодит? Голову ему еще никто не оторвал?
Настя только рукой махнула.
– А вообще, знаешь, дети людей чувствуют, – задумчиво произнесла Наташка. – Помню, познакомилась с одним… С виду приличный, интеллигентный. Говорил, в институте преподает. А Катька моя, как увидит его, – в рев. Маленькая совсем была, говорить толком не умела, он как руки к ней протянет поиграть – орет как резаная. Ну и чё ты думаешь? Утром раз просыпаюсь, а кавалера след простыл. Деньги спер, кольцо и фотоаппарат. Сволочь.