– Шрам на месте. Значит, это вы. – Он откинулся на спинку кресла и тихо засмеялся. – Я так обрадовался нашей встрече, что совсем забыл о том, что вас уже давно нет в живых. Ваш труп был найден на дворцовой площади, сожжен и пепел передан вашей семье. Эти данные совершенно точны. Картотека второго отдела основана на самых достоверных сведениях.
– Разумеется, – вежливо подтвердил я.
– А ловко придумали, мерзавцы! – сказал он с восхищением. – Только азиаты могут придумать такое… одни зарезались, а другие присвоили их трупы… Понятно, почему почти все, кого мы включили в разряд «Тигры», оказались мертвыми. Значит, они так же мертвы, как вы… Тело в могиле, а дух шатается по городу.
– Это получилось только со мной, и то случайно, – сказал я, опустив глаза. – Я приготовился умереть, но мне помешали… а потом как-то не пришлось. Но мои друзья действительно покончили с собой, как подобает доблестным людям. Их почетная кончина…
– Короче говоря, вы струсили. А кто эта ваши доблестные друзья?
Я назвал имена Дзинтана, Муссолини, Кацумата и Минэ. Когда я сказал, что все они в свое время служили в штабе Квантунской армии, Харшбергер записал их имена и спросил, окончил ли кто-нибудь из них школу Накано, выпускавшую работников секретной службы. Я ответил, что школу Накано кончили Муссолини и Кацумата. Харшбергер опять что-то записал.
– У вас прекрасный послужной список, – сказал он и похлопал по листку, прикрепленному к карточке. – Вы имеете богатый опыт секретной службы на материке. Думаю, что вы окажетесь нам полезны. Начнем с того, что вы дадите сведения по некоторым вопросам. Садитесь сюда, господин дух. – Он показал на кресло у стола. – Хотите сигарету?
– Очень прошу дать мне хиропон, – сказал я, подойдя к столу. – Может быть, найдется у кого-нибудь… Мне очень нехорошо…
– Вы тоже принимаете? – Он вытащил из верхнего кармана коробочку и протянул мне. – Только у меня таблетки.
Я жадно проглотил две таблетки сразу. Он написал вопросы и передал мне. Мне предлагалось сообщить, какую работу я вел в шанхайском органе специальной службы, перечислить секретных агентов, работавших по моим заданиям среди гоминдановцев и в тайном уголовном обществе Хунбан, и изложить все, что мне известно о деятельности так называемого «института Тоа-добунсёин» – нашего разведывательного органа в Шанхае, который вел работу против красного подполья.
– Возьмите эту бумажку домой и приготовьте ответы. А я подготовлю другие вопросы. Где вы живете?
Узнав мой адрес, Харшбергер позвонил куда-то и, вызвав майора Шеррода, спросил, известна ли ему контора Ии. Получив ответ, он положил трубку и сказал:
– Не говорите этому Ии о том, что вы были здесь, и о нашем разговоре. Даете слово? Можно верить вам?
– Даю слово. Японскому офицеру можете верить.
Харшбергер закурил трубку. Докурив ее до конца, он оказал:
– Если считать, что сведения картотеки верны, то подполковника-тигра нет в живых, и следовательно, его нельзя судить. Так?
– Если суда не будет, то все, что знал покойный подполковник, останется тайной навсегда. Мертвецы – лучшие хранители тайн.
– Договорились! – Он встал и, черкнув на обратной стороне листочка номер своего телефона, передал мне. – Позвоните, когда будут готовы ответы, и мы увидимся. Помните наш разговор при первой встрече? Мы говорили тогда о будущем…
– Вы говорили о будущем американском варианте «плана Исихара»…
– Да. Будущее, о котором мы тогда говорили, стало настоящим. У нас теперь общая цель – спасти Восточную Азию от красного потопа. Мы союзники.
– Ваш союзник растоптан, и у него голые руки.
– Не преувеличивайте! Вы вовсе не растоптаны. А что касается голых рук, то это дело поправимое. Вы провели, согласно нашим указаниям, демобилизацию армии так организованно, что в любой момент сможете совершить обратный процесс с такой же быстротой. – Он подмигнул мне и протянул руку. Я пожал ее. Он вложил в конверт мешочек с амулетом, медицинское свидетельство и листочек и протянул мне.
– Можете больше не скрываться. Свидетельство, выданное вам на Иводзима, – подлинный документ. Берите. Ваше пребывание в бесте кончилось. Поздравляю.
Я взял конверт:
– Хорошо, что наш разговор кончился благополучно и обошлось без всяких неприятных процедур.
– Эту штуку с карандашами мы знаем. Она у нас называлась «деревянной перчаткой», – сказал я.
– А вот это… – Он вынул из кармана спички и, закурив трубку, поднес к своей руке горящую спичку. – Очень действенный способ. Особенно если применять его с толком – не давать передышки и в то же время не доводить до обморока. Никому не советую пробовать…
Он вздрогнул и, бросив догоревшую до конца спичку на пол, подул на пальцы и потряс рукой.
– Ну, идите, – сказал он, морщась. – Ждите моего звонка.
Харшбергер вызвал лейтенанта и приказал выпустить меня из здания. Когда мы прощались, он предупредил меня о том, что по картотеке «криминал реджистри» – уголовной регистратуры 2-го отдела штаба – я значусь покойником, поэтому должен раз навсегда забыть свое настоящее имя и помнить только фамилию и чин, указанные в медицинском свидетельстве. Затем он еще раз взял с меня слово, что я никому не скажу о нашей встрече. Я поклялся честью японского офицера, что сохраню все в тайне.
Главная контора
1
Вернувшись домой, я рассказал Ии обо всем – о том, как я попал в американский штаб, о встрече с Харшбергером и о разговоре с ним. Ии слушал меня, сложив, как всегда, руки на животе и удовлетворенно кивая головой.
– В общем, все получилось очень удачно. Ты должен быть благодарен этому шпику из Си Ай Си. Считай себя амнистированным. Теперь можешь открыто работать в моей конторе.
– Торговать дрожжевыми удобрениями? – Я брезгливо скривил рот.
Ии беззвучно рассмеялся:
– Нет, теперь тебе можно сказать о более интересных делах конторы.
Он начал свой рассказ с так называемого Манильского совещания. Сейчас же после того как по радио был передан высочайший указ о капитуляции, генерал Макартур вызвал в Манилу заместителя начальника японского генштаба генерал-лейтенанта Кавабэ Торасиро. Макартур лично принял Кавабэ и имел с ним беседу в присутствии начальника штаба Сатерленда. В процессе этой беседы Макартур дал секретные указания представителю японского командования.
По возвращении в Токио Кавабэ сделал всеподданнейший доклад государю, и имперское правительство немедленно приступило к осуществлению указаний Макартура.
Главнокомандующему японских войск в Китае генералу Окамура было приказано заключить секретное соглашение с начальником гоминдановского генштаба Хо Ин-цинем, а, командующему армейской группой 1-го направления генерал-лейтенанту Оумида – заключить соглашение с маршалом Янь Си-шанем. Оба соглашения обеспечивали проведение капитуляции японских войск в Китае таким образом, чтобы не допустить перехода важнейших районов Китая в руки китайских коммунистов. В случае необходимости японским войскам надлежало проводить военные операции против красных совместно с гоминдановскими войсками. Вскоре от Окамура было получено донесшие о том, что он встретился с Хо Ин-цинем в Чжицзяне и подписал соглашение.
Затем началось расформирование японских вооруженных сил в метрополии. По мере роспуска воинских частей и военных учреждений создавались различные объединения демобилизованных: артели, конторы, землячества, клубы. Это делалось для того, чтобы предотвратить распыление кадровых офицеров. Все эти офицерские объединения – вне зависимости от их характера и наименования поступали под контроль штаба американского главнокомандующего.
Затем американскому командованию были переданы мобилизационные списки японской армии и секретные архивы генштаба – в первую очередь материалы, связанные с планом Исихара и с одним из его вариантов, носившим шифрованное название «Особые маневры Квантунской армии».
Словом, все указания американского главнокомандующего были выполнены.
– В ведении какого отдела американского штаба находятся объединения демобилизованных? – спросил я.
– Специального отдела, который занимается организацией японских полицейских формирований. Но на деле функции отдела значительно шире. Отдел носит название: контора «Зи Эф».
– Как расшифровывается?
– «Зи» – это сокращенное «зиро аур» – решительный час, а «Эф» – это «форсес» – вооруженные силы.
– Вооруженные силы для решительного часа… Многозначительное название!
Ии кивнул головой:
– Достаточно ясное. Оно означает, что американцы решили унаследовать план Исихара. Осуществить то, что не удалось нам.
– И еще означает, что без нашей помощи им не обойтись?
– Никак не обойтись.
Мы переглянулись и засмеялись. Ии достал из шкафа бутылку «Белого журавля» и чайные чашки. Мы стали пить сакэ, не подогревая его.
Я задавал один вопрос за другим. Ии терпеливо удовлетворял мое жадное любопытство. Он объяснил мне структуру конторы «Зи Эф». Она подчинена непосредственно начальнику штаба главнокомандующего и состоит из нескольких отделений, в ведение которых входят японские полицейские силы на суше и на море и объединения бывших строевых офицеров. Кроме того, при конторе имеется несколько специальных групп. Первая группа ведает объединениями генштабистов, в том числе и конторой Ии. Вторая – бывшими офицерами жандармерии и чинами тайной политической полиции, то есть специалистами по борьбе с левыми. Третья группа руководит бывшими офицерами секретной службы – специалистами по агентурно-разведывательной работе, а те офицеры секретной службы, которые проводили тайные акции особого значения, подчинены четвертой группе – группе «Джэй». Эта группа по своим функциям соответствует 8-му сектору нашего генштаба.
– Я слышал о твоем Харшбергере, – сказал Ии. – Говорят, он выполняет особо секретные поручения начальника разведывательной службы штаба генерал-майора Чарлза Уиллоби, и поэтому в штабе его зовут «Хаш-хаш», что значит «Не подлежит оглашению». Хаш-хаш теперь работает в конторе «Зи Эф» в группе «Джэй». Тебе повезло, что ты попал именно к нему. Он, очевидно, сегодня старший дежурный по отделу.