10 сентября. Был инсульт в острой форме. Лежал в Нервно-психиатрической клинике им. профессора Сепа. Исследовали. Подправили. Теперь нахожусь в санатории ЦК близ Голицына — станции железной дороги.
11 декабря. По радиорепродукторам передавалась речь т. Сталина на предвыборном собрании в Сталинском районе Москвы. Речь вдохновляющая и очень мобилизующая на новые гигантские успехи. Слушая его, забываешь о всех неприятных явлениях. Все-таки велика сила партии, ведущей народ к великим социалистическим успехам. Перспективы захватывающие.
12 декабря. Сегодня день выборов. Первые выборы депутатов в Верховный Совет по новой «сталинской Конституции». С 6 часов утра, когда открывались двери избирательных пунктов, уже толпы выборщиков ждали открытия. Москва в праздничном наряде. Всюду на улицах и на площадях, в залах избирательных пунктов мощные радиорепродукторы передают вдохновляющую музыку, марши, гимны и песни о Сталине. Вся Москва тонет в звуках. В отлично оборудованных залах избирательных пунктов, занявших самые лучшие помещения, торжественная обстановка. Идеальный порядок. Полная свобода тайного голосования в закрытых кабинетах. Я побывал на нескольких пунктах. Всюду радостно-торжественное настроение. Великая радость охватывает, видя, с каким огромным доверием и любовью относится народ к нашей ленинской партии.
13 декабря. Сегодня сообщают, что голосовало почти 100% избирателей. 99% [голосов] отдано за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Это величайшая победа партии. Доверие и любовь к ней безграничны. Все текущие ненормальности отходят на задний план. Не в них дело, а в доверии к партии, к ее руководителю. В этом главная сила.
1938
6 апреля. Вчера вернулся из больницы. Сегодня вызывали в ЦК к зав. отдёлом культуры Щербакову. Предложил принять объединение «Союзфото» и решительно наводить порядок. Пояснил, что управляющий Шумяцкий арестован как враг народа. На мой вопрос, за что арестован этот бывший рабочий-металлист, старейший и активный революционер-ленинец ответил: за шпионаж и вредительство. С ним вместе арестованы многие сотрудники. Наверное, остались еще корни. «Союзфото» очень важное идеологическое объединение. Его [фото]-хроника монопольно снабжает всеми фото о внешней и внутренней жизни [...] всю советскую печать [...] Для вредительства и извращений здесь очень широкое поле. Щербаков велел особенно опасаться зам. Малкина, строго следить за ним и за всеми сотрудниками. Особенно за фоторепортерами фотохроники, клише и фотостудий, беспощадно вычищать всех подозрительных.
10 апреля. Беседовал с секретарем парткома «Союзфото» Виноградовым о состоянии [дел в объединении]. Говорит, обвинения преувеличены. Сотрудники напуганы, дезорганизованы. Надо прежде всего внести успокоение.
24 апреля. На общем собрании сотрудников [я] выступил с обзором международной и внутренней обстановки, о наших успехах, о задачах, поставленных партией, об идеологическом значении частей нашего объединения и ответственности за работу. Призвал к борьбе за качество работы и недопуску ошибок. Отметил необходимость партийно-политической бдительности, но ни в коем случае, не прибегать к поголовному недоверию, не придираться к каждой ошибке как вредительству, а помогать быстрее их устранять, создавая товарищескую обстановку. Собрание прошло очень активно. Договорились о решительном улучшении работы.
1 мая. На Красной площади следил за фотосъемками репортеров фотохроники.
12 июня. Сегодня был очень интересный день. Ходил в Госплан. Сотрудники не могли решить нашего вопроса, попал к Вознесенскому. Он очень изменился. Совсем не похож на бывшего икаписта. Еще бы — председатель Госплана, зам. председателя СНК СССР. Держится уверенно, чувствуется властность, некоторая заносчивость. Но встретил все-таки по-товарищески. Немного вспомнили ИКП, поговорили о моей работе. Я рассказал о состоянии объединения, о необходимости технической реконструкции. Он стал ругать за плохую работу, за вредительство, будто я организовал. Потом спохватился, ведь я здесь ни при чем, человек новый. Пообещал поставить вопрос на Малом Совнаркоме, необходимо его решение. Пожаловался на обилие в народном хозяйстве неполадок, ошибок, неувязок, диспропорций. Все это, по его мнению, дело рук вредителей в планировании за многие годы. Я спросил, действительно ли шпионаж и вредительство приняли такие необъятные масштабы, что поразили все народное хозяйство. Ведь это очень страшное и невероятное явление. Он очень резко реагировал: «А ты что, не веришь», — сказал грубо. Впрочем, продолжал он, иногда у меня тоже закрадывается сомнение, не проявляет ли Ежов чрезмерный административный суд в массовом открытии заговоров. Но, продолжает, я верю в гений Сталина. Ты, говорит, знаешь, я всегда преклонялся перед ним. И теперь безгранично верю. Пояснил: «Теперь очень часто приходится видеть и слышать его и все больше убеждаюсь в гениальности. Он не может ошибаться». И тут же спросил, разве я ему не верю? Я ответил, что лично соприкасаться не приходится, нахожусь далеко от него. Его выступления очень деловые и четкие, мобилизующие, ясно отражающие решения партии. ЦК и партия верит ему. Как же я могу сомневаться и не верить. Я всегда дисциплинированный рядовой боец партии. Мы разошлись дружелюбно [...]
29 июля. Газеты сообщают о большой тревоге. На восточной границе вблизи озера Хасан японские самураи напали на наши границы. Наши войска дали отпор. На высоте Заозерной разгорелись ожесточенные бои. Все встревожены. Неужели война?
8 августа. Вчера умер знаменитый преобразователь театрального искусства Станиславский. С фоторепортерами сегодня был на его квартире в Леонтьевском переулке. Искусство переживает огромную утрату. Вереницей идут для прощания работники искусств.
13 октября. Сегодня приходил икапистский приятель Жбанков. Он недавно назначен начальником Центрального госархива кинофотофоно. Просил подготовить к сдаче ему на хранение из кинохроники все фотографии определенной ценности. Потолковали о событиях. Поговорили и о «Кратком курсе». Жбанков очень недоволен. Тов. Сталин слишком выпячивает себя. Он не возражает против своего авторства и в то же время в учебнике помещает не менее сотни упоминаний о себе и цитирование своих цитат. Куда же это годится? Совсем несерьезно. Потом приписывает себе то, чего не было. Например, руководство большевистской фракцией в 4-й Государственной думе. Очень много уделяет внимания последним судебным процессам над врагами народа, будто хочет в чем-то оправдаться. Нет, учебник нельзя назвать высококачественным. Пожалуй, в словах Жбанкова есть определенная истина.
7 ноября. На Красной площади следил за работой наших фотокорреспондентов. После парада была бесконечная демонстрация дотемна. Всюду имя т. Сталина на портретах, на транспарантах, в лозунгах, по радио, в руках демонстрантов. Велик его авторитет, велика слава. Все затмил.
2 декабря. Жбанков, он теперь директор ЦАКФФ НКВД, с большим волнением сообщил об аресте Ежова. Событие кажется невероятным. Секретарь ЦК, председатель КПК, НКВД и вдруг сам арестован. Жбанков уверяет, что он в чем-то не поладил с грузинским секретарем ЦК Берия, который помешал уполномоченному НКВД по Грузии кого-то арестовать в Тифлисе. Рассвирепевший Ежов сам помчался в Тифлис, чтобы арестовать уполномоченного и подозреваемого самого Берия. А когда прибыл в Тифлис, Берия ждал его, сразу арестовал, заключил под стражу и доставил в Москву к т. Сталину с компрометирующими документами. Теперь Ежов под стражей, а Берия назначен в НКВД вместо Ежова. Больше Дбанков ничего не знает. Новость прямо-таки ошеломляющая. Верить или не верить?
16 декабря. Газеты и радио сообщают о новой тяжелой утрате. Вчера наш талантливый летчик Валерий Чкалов совершал первый испытательный полет на новейшем скоростном самолете. В воздухе внезапно перестал работать двигатель. Самолет разбился. Чкалов погиб. Это огромная незаменимая утрата. Очень, очень жаль.
20 декабря. Меня отправляют врачи Кремлевской больницы в правительственный клинический санаторий «Барвиха» под Москвой. Не знаю, надолго ли.
1939
8 января. Барвиха. У фонтана профессор Юдин горячо отстаивал невиновность профессора Плетнева, осужденного как врага народа. Ко мне подошла академик Панкратова, она коммунистка с начала революции. Увела гулять в парк. Пояснила, надо быть осторожным и стараться избегать присутствия в пестрой компании при таком остром политическом вопросе. Долго ли попасть во враги народа. На мой вопрос, значит, она не верит, что все осужденные враги народа? В это никто не верит, ответила она. Для подавляющего большинства нет для этого никакой почвы и цели. Им приписывают реставрацию капитализма, расчленение и распродажу капиталистам России, ликвидацию национализации, восстановление частной собственности. Для большинства невероятная глупость. Какая от этого выгода репрессированным, прирожденным коммунистам-пролетариям, таким как Постышев, Крыленко, Шумяцкий, Енукидзе, Киселев, Пятницкий, Бауман и многим тысячам подобных им? Нет у них ни поместий, ни заводов, ни высоких чинов, ни частной собственности. Какой же смысл для них контрреволюция и возврат капитализма? Только возврат угнетения. Нет, не могут они быть контрреволюционерами. Все это выдумка. Как же можно верить, что в партии контрреволюция?
11 февраля. Вызвали в ЦК к Щербакову. Он теперь стал также и секретарем МК и МГК вместо Хрущева, посланного секретарем ЦК Украины. Сообщил об аресте группы работников «Международной книги». Предложил мне возглавить Литературное агентство «Международной книги» в качестве директора. Развернуть широкую информацию мирового общественного мнения о нашей советской жизни и наших успехах. Установить широкую деловую связь с иностранными зарубежными издательствами, газетами и журналами и через них насыщать мировой рынок советской литературой и информацией. Для предварительного знакомства меня посылает под видом обследования.