– Как раз таки нашли, господин Карнувий!
– Да что вы? – Помощник эдила столь высоко поднял брови, что нельзя было наверняка сказать, чего в этом движении больше – удивления или презрения?
– Вот… – Один из молодцов, подскочив к столу, протянул Карнувию свиток.
Виталий улыбнулся – нашли-таки!
– Молодцы, молодцы, – скупо похвалил начальник. – Небось прочли уже?
– Господин… – Молодцы сконфуженно переглянулись. – Мы не умеем читать.
Виталий едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Как контору ни назови, хоть милиция, хоть полиция, а если сотрудники неграмотные, то все равно – туши свет, сливай масло.
– А еще мы узнали… – Тот парень, что оказался ближе к столу, наклонился и что-то зашептал начальнику в самое ухо.
– Ага… – Выслушав, следователь кивнул и слегка переменился в лице, энтузиазм его явно угас. – Хорошие для вас вести, господин Вителий.
– Рад слышать! И какие же?
– Первая, что вы спите с красивым мальчиком, своим слугой.
От удивления Виталий вытаращил глаза – это здесь при чем? Настучал, вероятно, тот самый кухонный распутник, что вчера приставал к Алезии.
– Так поступают почти все римляне, а вот среди галлов подобные привычки не слишком распространены, – продолжал следователь.
– А вторая хорошая новость?
– Вот, – Карнувий показал грамоту. – Вы ее не очень-то удачно спрятали… на ваше счастье. Этот Марк Фабий Максим, сенатор – ваш патрон?
– Да, – охотно подтвердил задержанный. – Это верно.
– И все же… – Следователь задумчиво посмотрел в блеклые оконца под самым потолком, потом перевел взгляд на ряд медных ламп, горевших столь же тускло, и неожиданно вздохнул. – Все же хочется узнать, с чего вы так вырядились?
– Вам честно сказать? Не обидитесь?
– Не обижусь. И знаете, я даже предвижу ответ. Здесь провинция! В этом все дело. А вы все там снобы! Не так ли?
– Увы… – Виталий сконфуженно развел руками. – Надел, что попало, пожалел хорошие вещи брать в дорогу. Думал, тут, в деревне, и так сойдет.
– Что ж, впредь будет вам наука. Знаете, я бы мог вас задержать, бросить в узилище, а разбирательство – дело долгое.
– О, господин помощник эдила! Дайте же мне возможность не сколько сгладить свою опрометчивость. Позволите угостить вас и ваших людей вином? Только не говорите, что не стоит с таким типом и пить!
– Да нет, нет, – засмеялся следователь. – Уж так и быть – выпьем. Но все же на будущее – никогда не будьте таким снобом, друг мой! Никогда!
Глава 11. Весна 52 г. до Р. Х. Кельтика
Теперь путники шли через земли арвернов. Узенькая дорога петляла среди лугов, полей и дубрав, то сбегая по склонам давно потухших вулканов, то вновь поднимаясь. Как ни странно, но здесь, в свободной Галлии, спутники Беторикса держались более настороженно, нежели в римских пределах. Впрочем, это объяснимо: у римлян имелись писаные законы, обязательные для всех, у галлов же прав был тот, кто сильнее. Любой аристократ-разбойник мог выскочить из лесу с отрядом верных людей – и горе побежденным!
Поэтому на свободной земле никто не мог чувствовать себя свободным – такой вот парадокс, объясняющийся не столько лихим и безалаберным характером галлов, сколько их общественным устройством, по которому любой местный князек, заручившись поддержкой большинства окрестных кланов, мог с полным основанием считать себя пупом земли и даже чеканить собственную монету. Многие так и делали, добавляя еще больше сумятицы в ситуацию и без того путаную. Часть племен безоговорочно поддерживала Цезаря, часть была против, большинство же просто выжидало, с интересом следя – на чью сторону склонится наконец благоволение богов, римских или кельтских.
Практически никогда галлы не чувствовали себя единым народом, разве что вспоминая совсем уж седую старину, да и то без особых оснований. Множество мелких племен бесконечно ссорились между собой и призывали на помощь крупные, а те, в свою очередь, соседей – германцев и римлян. Эдуи и сеноны поддерживали римлян (опять-таки не все), арверны с Верцингеториксом во главе резко выступали против завоевателей, призывая галльские народы принести на свою землю свободу. Только кто мог сказать наверняка, будут ли после победы арвернов свободными битуриги, эдуи, секваны и прочие?
Римские легионы оставляли после себя сожженные поля и деревни, разоренные города и вдов – слишком старых для продажи в рабство. И то же самое делали арверны Верцингеторикса – жгли, разоряли, грабили, разве что в рабство пленников не обращали – предпочитали приносить в жертву своим кровавым богам.
– Кто здесь побывал, римляне или арверны? – проходя мимо пепелища, участливо спросила Алезия согбенную старуху.
– Эту деревню сожгли римляне… – не сразу отозвалась та. – А соседнюю арверны. А за тем холмом пришельцы-карнуты, говорят, вырезали всех подчистую. Боги, боги, скажите, как теперь жить? На кого надеяться? Во что верить?
А надеяться можно было только на себя.
– Сегодня заночуем в лесу, завтра будет уже полегче. – Алезия невесть почему решила вскинуть бремя командования на свои хрупкие плечи.
– Это почему же полегче? – ехидно поинтересовался Тевтонский Лев. – Теплее будет или, наоборот, попрохладнее?
– Пожарищ не будет, милый! – пояснила девушка. – И разоренных деревень.
– Почему?
– Земли арвернов кончаются, а во-он за тем высоким холмом, что по левую руку, виднеются поля и рощи секванов.
– Угу, – гладиатор с улыбкой кивнул. – А справа у нас что?
– Справа эдуи. Говорят, римляне признали их за своих братьев и не будут разорять.
– Ага, римляне не будут. А Верцингеторикс?
– Этот может, – Алезия вздохнула и вдруг улыбнулась. – Не понимаю, чего мы грустим-то? Скоро ведь в свои земли придем. Вверх по реке – Кабилон, город секванов. Скоро мы там будем. А уж после него – Бибракте, священная крепость эдуев, а за нею, всего в двух днях пути – Алезия. Дом!
– А еще дальше – леса и долины сенонов, – мечтательно произнес Кариоликс. – Эх, буду ли я там хоть когда-нибудь? Просто не верится.
– Будешь, будешь, – закрываясь от солнца, Беторикс приложил руку к глазам. – Сейчас где-нибудь тут заночуем. Пора бы уже подыскать удобненькое местечко. Хотя бы во-он в той рощице, где…
Не договорив, он свернул с дороги на показавшуюся слева тропу. Алезия и Кари переглянулись, хмыкнули и быстро зашагали следом.
Еще уходя из Лугдуна, беглецы раздобыли одежду галлов – прочные кожаные башмаки, браки, разноцветные плащи с застежками на груди, а для Алезии еще и длинное шерстяное платье – ибо даже мешковатые браки делали ее фигуру слишком уж соблазнительной – да головное покрывало, чтобы скрыть остриженные волосы.
Углубившись в лес, путники выбрали полянку, уже заросшую первой травою и папоротниками. Несмотря на теплые солнечные дни, ночи стояли по-весеннему холодные, даже с заморозками. Для ночлега требовалось устроить из веток и хвороста шалаш, натаскать мха и травы, позаботиться и о пище. У путников еще оставались кусочек соленой свининки да краюшка ржаного хлеба, прихваченные пару дней назад на рынке в небольшом городке Матиско, а уж назавтра нужно было что-то найти. Впрочем, мелкой дичи в лесу хватало, имелось и огниво. Виталий только диву давался, глядя, насколько умело и ловко пользуются им Алезия и Кариоликс, не всякая курильщица так с зажигалкой справится!
Вот уже полетели искры, задымились специально собранная сухая трава и кусочки коры, занялся и хворост – хорошо разгорелся, жарко, почти без дыма.
– Ну, наконец-то погреемся… – Алезия протянула к огню ладони, потом фыркнула и побежала к видневшемуся за деревьями озеру – небольшому, с прозрачной и, верно, не очень-то теплой водицей. – Только вы за мной не ходите, ладно? А потом сразу спать.
Через некоторое время со стороны озерка донеслись плеск и возглас – видать, и впрямь холодноватой оказалась водичка. Не лето ведь!
– Давно хотел тебя спросить, друг, – разделив хлеб на четыре равные доли (четвертая – про запас), Кариоликс убрал нож за пояс и прищурил левый глаз. – Как так вышло, что римлянин тебя отпустил?
– Я говорил уже: по закону обязан был отпустить.
– Как это – по закону? Он же тебя схватил, значит, не должен был отпускать!
– На этот счет есть закон. Плохо было бы, если бы он этот закон не исполнил.
– Тебе – да, плохо. Как и всем нам.
– Ему самому в первую очередь. Этот римлянин – должностное лицо. Кстати, он по крови скорее галл в какой-то части.
– Он живет как римлянин, значит – римлянин, а не галл, – упрямо твердил юноша. – Они все там римляне, хотя многие еще говорят на нашем языке. Однако, думаю, родную речь скоро забудут.
– Это ты верно заметил!
– А ты говоришь, галлы… – Парнишка немного помолчал, поглядел на пламя и продолжил: – И что же, этот римлянин испугался своего же закона?
– Не испугался, а исполнил, – терпеливо пояснил Тевтонский Лев. – Испугался он моей грамоты… Ну, я рассказывал.
– А, да, да, вспомнил! – Кариоликс радостно сверкнул глазами. – Ты там грозился каким-то вергобретом…
– Сенатором.
– Ну да. Вот он и испугался.
Тьфу ты, бестолочь! Ну что ты будешь делать с этим упрямым парнем? Талдычишь, талдычишь ему про закон, а он все туда же, на страх сводит – конечно, дикарю так понятнее.
– И как только у вас хватило ума меня отыскать?
– Да что ж мы, совсем глупые? Ты закричал про пожар, мы и убежали – как и условились, а потом незаметно шли за тобой все время.
– Извини, брат, погорячился. Вы не глупые, вы терпеливые.
– Это уж точно! – Юноша довольно улыбнулся. – Пойду все-таки принесу те сухие ветки…
Виталий посмотрел вслед пареньку и усмехнулся: а может, тот и прав по большому-то счету? Не закону следовал помощник эдила, а просто не захотел связываться с клиентом богатого и влиятельного человека, тем более римского сенатора.
Кариоликс подкинул в затухающий костер ветки, улыбнулся. Видно было, парнишке давно хотелось поговорить, а общаться с Алезией он почему-то робел.