– Я знал, какой популярностью пользуется Пит. Изумительно красивый, всегда окруженный толпой обожателей. У нас были прекрасные отношения. Более того, именно его я узнал раньше всех, потому что понял, что действовать надо через Пита, да и познакомиться с ним было проще. Поэтому я страшно расстроился, когда эта тройка пришла ко мне как-то вечером и заявила, что Пита они больше не хотят. Они хотят Ринго. Такой вариант намечался уже давно, но я все же надеялся, что обойдется без этого.
Поскольку Брайена вовсе не радовало изгнание Беста, он придумывал этому разные оправдания. Говорил, например, что Пит не понравился как ударник Джорджу Мартину. Это было полуправдой, но вовсе не главной причиной, по которой от парня избавились.
– Я предложил Питу пристроить его в другую группу. Хотя меня несколько раздосадовало, что он не пришел в тот вечер в Честер, как обещал. Я ждал его. Я тогда просто не осознавал, что еще раз встретиться с ребятами было выше его сил.
– Как я мог? - говорит Пит. - Зачем же идти, если они не хотят больше со мной играть?.. Две недели я просидел дома, не знал, что делать. У дверей все время дежурили «пташки». Они разбили в саду лагерь и зазывали меня к себе.
Нил считает, что главный виновник происшедшего - Джордж. Джон был очень близок с Питом, а Пол никогда не сделал бы ничего подобного по собственной инициативе. Наверное, они все поговаривали об этом, но последнюю каплю подлил Джордж, так как именно он был самым оголтелым почитателем Ринго. Доказательство - фингал, который навесили именно Джорджу.
Самую простую теорию выдвинула миссис Бест. «Их сделал именно бит Пита Беста. Они завидовали ему и решили избавиться от него. Пит не представлял, сколько у него осталось поклонников. Тихий, стеснительный, лишний раз рта не раскроет - не то что некоторые. Пока не появился Брайен, он был их менеджером, устраивал им выступления, получал сборы. Я воспринимала их как его друзей. Столько помогала им с концертами, одалживала им деньги, кормила, когда они были голодные. Я вложила в них больше, чем их собственные родители».
Для гнева миссис Бест, безусловно, существуют оправдания. Изгнание Пита Беста - один из немногих неприглядных эпизодов в истории «Битлз». Что-то нечистое было в том, что Пита вышвырнули исподтишка. Разумеется, большинство людей так бы и поступили, добившись, чтобы грязную работу выполнил менеджер. Но каждый из ребят, в особенности Джон, всегда были подчеркнуто честны и открыты в отношениях друг с другом.
Правда и то, что Пит долго служил им верой и правдой. Но вот утверждение миссис Бест, что в дальнейшем «Битлз» лишь воспроизводили звучание, которое создал Пит Бест, очень далеко от истины. Хотя игра Пита на ударных, безусловно, способствовала успеху группы.
– Когда мы вернулись из Гамбурга, - рассказывает Пит, - я страшно громко играл на своем бас-барабане, выдавая очень мощный бит. Это была новость для Ливерпуля, там такого еще не слыхали, - все играли в стиле «Шэдоуз». Даже Ринго в группе Рори Сторма стал копировать наш бит задолго до того, как все остальные ударники последовали нашему примеру. Именно такой способ игры на ударных рождал необычайно громкое звучание, которое мы давали.
Другие свидетели той поры считают, что Пит продержался с «Битлз» так долго вовсе не из-за своего мощного звука, - просто у них постоянно была проблема с ударником. Им нужен был настоящий хороший ударник, без которого они не могли двигаться вперед. И когда он появился, в него вцепились. Не потому, что он был каким-то особенным, а потому, что ребята знали, каково обходиться вообще без ударника.
– Но если я им не годился, не был «выдающимся», почему же я продержался в их группе два с половиной года? Почему они не взяли другого ударника, когда мы вернулись в Ливерпуль в первый раз? Их было полно. Почему они не пригласили Ринго тогда, а сделали это только теперь, когда к ним пришел первый крупный успех?
Трудно определить, что делает ударника просто хорошим, а что - выдающимся, но есть основания сомневаться в том, что Пит вписывался в группу как личность. Астрид и Клаус заметили это еще в Гамбурге, хотя сам Пит ни о чем не подозревал. В отличие от Пита Стю с самого начала понимал, почему на него нападают. Пит же ощущал себя неотъемлемой частицей бытия группы и, естественно, был совершенно поражен, когда вдруг после столь долгой совместной работы наступил разрыв.
И тем не менее ради будущего Пита, вне зависимости от того, что ожидало впоследствии самих «Битлз», надо было аккуратнее, честнее и увольнять его, и в особенности сообщить ему об этом. Может быть, прежде чем предложить Питу уйти, надо было подыскать ему работу в другой группе.
Теперь, конечно, легко рассуждать. Ведь тогда никто еще не знал, какой успех ждет «Битлз» и что теряет Пит. Сами ребята чувствовали себя в какой-то степени виноватыми, но продолжали настаивать на том, что приняли решение сообща, а вовсе не один Джордж. Они всегда чуяли в Пите чужака, и его уход был предрешен.
– Мы струсили, когда надо было расстаться с ним. Взвалили все на Брайена. Но от нас такое ему было бы еще тяжелее услышать. Если бы мы заговорили с ним сами, то дело наверняка закончилось бы дракой. Так ушел Пит и упустил свой шанс в шоу-бизнесе. Но для «Битлз» у этого печального происшествия был и счастливый конец: Ринго Старр.
18. Ринго
Ричард Старки, или Ринго, - самый старший из «Битлз». Сегодня он был бы известен нам как Паркин, если бы дед Ринго не решил сменить фамилию. Когда мать его деда вторично вышла замуж и вместо Паркин стала Старки, дед Ринго тоже получил фамилию Старки.
В один прекрасный день Ринго задумал восстановить свое генеалогическое древо, но это привело, естественно, к страшной путанице. Выяснилось, правда, что род Старки уходит корнями на Шетландские острова.
Мать Ринго, Элси Глив, вышла замуж за его отца, Ричарда Старки, в 1936 году. Они работали в одной пекарне, где и познакомились. Крепенькая блондинка невысокого роста, она очень похожа на миссис Харрисон.
Поженившись, молодые поселились вместе с родителями Ричарда в Дингле. Дингл - самый отчаянный после Скотланд-роуд район Ливерпуля, расположенный в центре, неподалеку от верфей. Воздух там, конечно, хуже, чем в пригородах, где выросли Джон, Пол и Джордж.
– Дингл - это сплошные трущобы, - говорит Ринго. - Сотни людей живут в тесных коробах, мечтая выбраться оттуда. Стоит признаться, что ты из Дингла, как большинство людей с уверенностью объявят тебя пропащим человеком. Хотя это, конечно, ерунда.
Элси и Ричард Старки въехали в собственный домик на Мадрин-стрит незадолго до рождения Ринго. Унылая череда низеньких стандартных двухэтажных строений с террасами оставляла безрадостное впечатление, хотя улица и не принадлежала к трущобным. В доме было три комнаты на первом этаже и три - на втором, тогда как большинство окружающих домов располагало парой комнат на каждом этаже. В 1940 году квартплата составляла 14 шиллингов 10 пенсов в неделю.
– Все мы - выходцы из самой обычной, бедной рабочей семьи, - говорит Ринго, - хотя существует семейное предание, будто моя бабушка - богачка и дом ее обнесен хромированной оградой, - во всяком случае, такой, что блестит. А может быть, я все это придумал. Вы знаете, как это бывает: сам о чем-то мечтаешь, мама о том же рассказывает, вот и кажется, что ты все это видел своими глазами. На самом-то деле бабушка была очень бедна, она подняла четырнадцать детей.
Ринго родился после полуночи 7 июля 1940 года в доме № 9 по Мадрин-стрит. Он появился на свет с опозданием на неделю, и, поскольку в нем было десять фунтов веса, пришлось применить щипцы. Ринго явился в этот мир с широко раскрытыми глазами и сразу стал осматриваться - что же делается вокруг.
– Я совершенно уверена, - говорила Элси соседям, - что он здесь уже бывал.
Элен было тогда двадцать шесть лет, а Ричарду - двадцать восемь. Они окрестили своего первого и единственного ребенка Ричардом. В рабочих семьях принято нарекать первенца в честь отца. Ласкательно мальчика называли Риччи, точь-в-точь как отца, - так и по сей день их называют каждого в своей семье.
Миссис Старки, мать Ринго, помнит, как, еще не оправившись после родов, она, лежа в кровати, услышала сигнал воздушной тревоги. Началась бомбежка Ливерпуля.
В Дингле тогда не было бомбоубежища. Первые серьезные налеты начались через несколько недель. Старки сидели дома и разговаривали с двумя соседями - при звуках сирены они бросились прятаться в яму для угля под лестницей. Риччи завопил, и тогда мать обнаружила, что впопыхах в темноте схватила его вверх ногами. Она перевернула малыша, и он спокойно проспал весь налет. Это еще одна история, ставшая достоянием всех соседей, которую Элси рассказывает по сей день.
Родители Риччи разошлись, когда ему было чуть больше трех лет. С тех пор Риччи видел своего отца всего три раза. Отец с матерью не драматизировали развод, как то случилось в семье Джона. Расстались они тихо и мирно. Элси взяла ребенка, супруги развелись.
Ринго с матерью остались на Мадрин-стрит в своем старом доме, но спустя некоторое время из-за высокой квартплаты они вынуждены были переехать за угол, по адресу Адмирал-гроув, 10. Здесь на каждом из двух этажей было по две комнаты, и плата за это жилище в 1940 году составляла 10 шиллингов в неделю.
Первые воспоминания Ринго касаются переезда - ему, кажется, было около пяти. «Помню, я сидел в кузове грузовика, перевозившего наши вещи в новый дом на Адмирал-гроув». Никаких сведений о расставании родителей он не сохранил. Помнит только, как дважды встречался с отцом: один раз малышом и второй - уже подростком.
– Однажды он пришел навестить меня, когда я лежал в больнице, и принес маленькую записную книжку. Он спросил, чего мне хочется. Во второй раз я увидел его у бабушки Старки, уже позже. Он предложил мне денег, но я не хотел с ним разговаривать. Думаю, все-таки мать настроила меня против него. Наверное, останься я с отцом, плохо относился бы к матери.