1. Модель 4001 была микросхемой памяти ПЗУ размером на 2048 бит, рассчитанной на хранение программного обеспечения.
2. Модель 4002 была микросхемой памяти ОЗУ размером на 320 бит, ответственной за кэширование данных.
3. Модель 4003 была 10-битным регистром ввода-вывода для ввода и удаления данных из главного процессора.
4. Самой главной была модель 4004 – 4-битная центральная логическая интегральная схема.
Через несколько лет, когда Intel действительно создал однокристальный микропроцессор, в индустрии эти новаторские наборы микросхем начали называть по имени микросхемы процессора. Именно поэтому сегодня, когда мы говорим о четырех микросхемах семьи Intel, мы обычно называем их микропроцессором модели 4004.
(Можно путать эти биты и байты, но на самом деле это совершенно разные вещи. Байты [состоящие из 4–64 или больше битов], когда мы говорим о памяти, – это единица измерения вместимости памяти. Современный жесткий диск емкостью 1 терабайт содержит около одного триллиона байтов в виде номеров, символов и букв.
В 1970 году Фаджин и Шима разрабатывали схему памяти, которая была бы способна запомнить около 256 байтов инструкций, и 40-байтную схему памяти, которая бы ненадолго, на секунду, могла бы задерживать 320 байт данных перед тем, как они пойдут в процессор, а затем держать эти данные после того, как они появились, и до того, как они уходят во внешнюю память.
С другой стороны, когда мы говорим о битах в контексте логических микросхем, мы говорим о размере каждого байта обработанной информации. Микропроцессор 4004 был способен держать данные на 4 разрядах, что делало его четырехбитным микропроцессором. Для сравнения: современные микропроцессоры Intel оперируют 64– или 128-разрядными данными. Объем логических микросхем и процессоров измеряется в частоте, с которой микросхема может оперировать данными. 4004 работает на 740 кГц, или выполняет около 740 000 операций в секунду. Современный микропроцессор Intel работает на 4000 МГц, или выполняет около 4 000 000 000 операций в секунду. Этот потрясающий скачок за несколько десятилетий иллюстрирует всю суть Закона Мура.)
У Фаджина теперь есть структура микропроцессорного набора, но ему нужно его построить. В октябре 1970-го началось производство прототипов. Начали с 4001. Фаджин и Шима взяли законченный прототип, подсоединили к тестеру, и… он заработал. Без сбоев. Двое поздравили друг друга и продолжили работу.
Далее настала очередь 4002 и 4003. Они показали такой же идеальный результат, как и предыдущая схема, – и это был один из самых лучших первых запусков в истории электроники. Фаджин был в восторге, но не очень удивлен. Он доказал эффективность своего нового решения с транзисторами и кремниевыми затворами, а все остальное было создано на основе этого решения.
Затем, за несколько дней до Нового года, с фабрики прибыл первый прототип 4004. Это пугало Федерико. Это была не только первая микросхема такого рода, с непроверенной архитектурой, но из-за того, что она была очень сложной, Фаджин боялся, что пропустил какие-то ошибки. С трепетом Федерико поместил 4004 в тестер и запустил его.
Ничего.
Микросхема была мертва. Она не только не показала слабого сигнала – она ничего не показала. Сердце Фаджина разбилось. Когда он проверил каждую из пришедших микросхем, все стало только хуже. Ничего не работало! Вообще-то такой результат для нового устройства, особенно для микросхемы, был распространен в индустрии электроники. Но после выдающихся результатов тестирования первых трех микросхем Фаджин и Шима надеялись на большее. Теперь Фаджин, после почти сверхчеловеческих усилий, мог только потратить остаток праздников и весь январь на анализ мертвых микросхем, чтобы понять, что же пошло не так.
А потом, через несколько часов, Фаджин посмотрел на схемы через микроскоп и, к своему восторгу, вдруг увидел причину такого провала – ребята с фабрики забыли проложить целый слой электроники на поверхности микросхемы. Федерико вздохнул с облегчением. Проблема была в производстве, отнюдь не в разработке.
Он пошел домой праздновать на удивление счастливый Новый год. Фаджин: «Через три недели после этого разочарования пришел новый набор (моделей 4004). Мои руки тряслись, когда я засовывал двухдюймовую схему в тестер. Это было поздно ночью, и я был один в лаборатории. Я молился, чтобы они работали достаточно хорошо, чтобы я мог найти все проблемы, чтобы в итоге можно было заказать уже работающие микросхемы. Мое возбуждение росло, когда я понимал, что еще одна часть работает. К трем часам ночи я пошел домой в странном состоянии истощенности и восхищения… Все месяцы работы были сполна оплачены теми мгновениями удовлетворения».[96]
Следующие несколько дней Фаджин продолжал тестировать 4004, и, в общем (если не обращать внимания на несколько маленьких проблем), он был невероятно доволен результатами. Федерико сообщил новости Бобу Нойсу. К февралю – уже 1971 года, почти через два года после подписания контракта с Busicom – 4004 был готов к продажам. Стэн Мэйзор также создал программное обеспечение для 4004, которое будет запускаться с 4001. Все было готово.
Через несколько недель, в середине марта, Intel отправил первые микропроцессорные наборы в Японию, в Busicom.
Эра микропроцессоров началась. И, хотя компания этого еще не знала, Intel уже начала становиться самой важной компанией мира.
Глава 16. Серебро истории
В последующие десятилетия, когда стало ясно, что микропроцессоры – это не просто усложненные схемы, но новое изобретение, началось что-то типа войны за звание изобретателя микропроцессора.
Пока микропроцессоры были просто дорогой новинкой, которая использовалась в нескольких очень дорогих электронных устройствах, никто не спорил о патенте на изобретение. Но когда микропроцессоры стали выпускаться миллиардами и стали двигателями ПК, Интернета, смартфонов и тысяч других устройств в автоиндустрии, сфере продаж и медицине, вопрос о том, кто же изобретатель, встал гораздо острее. И вскоре политика – частная, корпоративная и даже государственная – стала влиять на заслуги.
В течение следующих 15 лет все участники 4004, кроме Теда Хоффа, уйдут из Intel, и не все – на хороших условиях. Учитывая, что Intel теперь стал синонимом микропроцессоров и начал становиться одной из самых дорогих компаний в мире, им нужна была официальная история, а также официальное признание действительного изобретателя 4004 (одного-единственного).
Intel выбрал Теда Хоффа. Вскоре в документах компании, даже в новом музее Intel, Хофф был указан как изобретатель 4004.
Но геополитические силы тоже работали. Битва между индустриями электроники США и Японии – в частности, между полупроводниковыми индустриями – была в самом разгаре, и обе стороны перешли на личные оскорбления. Японцы, давно имевшие клеймо людей, делающих дешевые и не очень хорошие электронные приборы, наслаждались своей новой репутацией качественного, оригинального и конкурентоспособного производителя. Но им нужны были герои – люди, способные встать в один ряд с Паккардом, Нойсом, Муром, Гейтсом и Джобсом. И они нашли: в Sony – Акио Морита, в NEC – Хироэ Осафуне, а среди ученых – Масатоши Шима, к тому моменту один из главнейших соперников Intel.
Шима оценил внимание. Ему не нравилось, как к нему относились в Intel, особенно в официальной истории, где его игнорировали. Шима считал, что его нужно признать создателем 4004, так как он не только сделал бо́льшую часть работы, связанной с проектированием, но, как признали позже, логическая структура Шимы, сделанная вручную для транзисторов, стала серьезным подспорьем для создания микросхем.
С точки зрения Шимы, единственным реальным прорывом в семье 4000 была модель 4004, и он был главным его дизайнером. Таким образом, он больше многих заслуживал звания изобретателя микропроцессора. Японская электронная индустрия, уставшая от обвинений в краже идеи микросхем у американцев, очень сильно хотела – вместе с японскими медиа – рассказать всем свою версию истории. Вскоре Шима, с поддержкой от своей компании, угрожал судом любому журналисту, который сомневался в его версии истории.
Что же касается Федерико Фаджина, который из всей этой группы и был тем человеком, кого можно было бы выбрать на роль изобретателя – если все-таки выбирать одного, – то скоро враждебная атмосфера между ним и Энди Гроувом раскалилась настолько, что он был стерт из официальной истории на десятилетия.
Самое щедрое распределение ответственности за создание 4004 и изобретение микропроцессора обычно таково: Хофф – вдохновитель, Фаджин – создатель, Шима – строитель и Стэн Мэйзор (слишком вежливый, чтобы влезать в свару) – программист. Именно такое мнение по поводу изобретения микропроцессора и распространено в мире, и именно поэтому Обама наградил Медалью президента для изобретателей трех американцев этой группы. Вспомним, как обошлась история с интегральной схемой (Нойс и Килби) и транзистором (Бардин, Бреттейн и Шокли), – и если бы Нобелевскую премию дали за микропроцессор (что давно следовало бы), то, скорее всего, имена упомянутой четверки и закрепились бы за ней.
Однако есть сильный аргумент за то, чтобы присоединить к этой четверке пятого человека – Роберта Нойса. В ходе создания 4004 Нойс все время был рядом. В то время у компании были серьезные финансовые проблемы, однако Нойс дал Хоффу разрешение идти за мечтой, создать тайный черновик идеи, а потом все время подбадривал Хоффа. Затем Нойс разбирался со своей командой руководителей, которые хотели закрыть проект и на полную катушку воспользоваться ресурсами компании. Он же смог забрать права у Busicom и продавать схемы покупателям. И теперь, в следующие несколько лет, Нойс посвятил себя двум вещам – ввести микропроцессоры в линейку продуктов Intel и сделать так, чтобы их покупали.
Были и другие ученые в индустрии полупроводников, которые думали о том, чтобы совместить все функции компьютера на одной схеме, так что, если бы Тед Хофф и не занялся этим, кто-то все равно это придумал бы. Шима был очень хорош, но таких у Intel в платежной ведомости было несколько – как и таких, как Мэйзор. Федерико Фаджина было бы сложнее заменить, но за годы индустрия сделала бы то, что он делал за неделю. Вот без Боба Нойса получение проекта от Busicom, возвращение Хоффа в проект, поиск ресурсов для его осуществления, одобрение вхождения Фаджина и затем, как мы увидим дальше, протирание коридоров Intel и полеты по всему миру для того, чтобы технологию признали, – все это заняло бы десятилетия, и изобретателем был бы не Intel. Хотя его и оставили за бортом как изобретателя, Нойс был по-настоящему незаменим.