Что сейчас важнее для человечества: решать земные проблемы (экология, ядерное оружие и так далее) или искать способ основать колонию за пределами Земли?
Конечно же, решать проблемы на Земле.
Колонии – это фантастика. Терраформирование – никаких реальных подходов нет. Даже если оно будет осуществлено (рассчитывать на это есть смысл только тогда, когда будут какие-то реальные проекты), очевидно, это будет именно колония, куда отправятся не все, а только отдельные люди. Сейчас на Земле семь миллиардов человек. Представляете себе операцию эвакуации? Даже если пренебречь проблемами выхода на орбиту, топлива, времени в пути, обеспечения жизнедеятельности в пути, инфекций, представляете, какой флот должен быть создан? По сути, космический корабль для такого количества народа – это и есть Земля.
Если не решать проблемы на Земле, то можно не дожить до времен экспансии. Или дожить, но в состоянии мутантов. Можно, конечно, опять фантазировать про телепортацию. Но владение подобной фантазийной технологией подразумевает такой уровень технологий в целом, что непонятно, почему бы не содержать в порядке свой дом.
Или мы переместимся на Марс в виртуализированном виде? Сохраним свои сознания на внешний носитель (чистая фантазия, более призрачная, чем даже терраформирование), и колонией нашей будет сервер на Марсе, на котором наши сознания будут запущены? Ну а что? Если сознание можно полноценно скопировать, то и по травке гулять смысла нет – одни затраты. Подав сигнал на рецепторы этого мозга-сознания, получим эффект, неотличимый от реальности (это именно так, если сознание равно мозгу). Только в этом случае нет смысла в колонии. Сервер можно разместить и на полностью деградировавшей Земле будущего. Плата за перенос сознания на сервер будет уж точно дешевле на Земле, чем та же операция, только еще с переносом куда-то на Марс.
Когда Венеция утонет?
Нескоро. Считается, что за XX век Венеция погрузилась примерно на 120 миллиметров, а уровень моря поднялся примерно на ту же величину. А судя по картинам художников-реалистов (точнее, по нарисованным ими отметинам водорослей, остающихся после наводнений), предполагают, что с начала XVIII века уровень воды поднялся примерно на 60 сантиметров.
Вообще, уровень воды в Венеции непостоянен, обычно он стоит на пять ступенек ниже уровня набережных вечером и на одну ступеньку ниже уровня набережных утром (почти на всех набережных сделаны специальные причальные лестницы, которые позволяют подняться из лодки даже во время вечернего отлива). По той же причине для швартовки лодок используются столбы. Привязанные вокруг таких столбов петли без проблем скользят вниз и вверх вместе с приливом, не натягиваясь и не ослабляясь в разное время суток.
В дождливый день или когда воду нагоняет в Лагуну с моря ветром, уровень утренней воды может оказаться вровень с тротуарами или даже чуть выше. В такие дни для пешеходов вдоль основных улиц прокладываются дорожки из специальных «скамеек», по которым можно пройти город из одного конца в другой, не замочив ног. Так что «погружение» Венеции заметно только в периоды наводнений (они стали чаще) и в масштабе столетий (Венеция в нынешнем виде существует около восьми веков).
Одним из факторов, который вызвал погружение Венеции, считается выкачивание артезианских вод в прилегающей области. В качестве одного из проектов, призванных восстановить ситуацию, рассматривается закачивание морской воды в артезианские горизонты под городом. (Вообще, проседание земли в окрестностях крупных населенных пунктов из-за неконтролируемого выкачивания артезианских вод – это повсеместное явление, так, например, геологи считают, что за время своего существования Москва опустилась из-за аналогичного фактора примерно на три метра. Но в Москве нет моря, поэтому такое проседание земли не так заметно.)
Другим направлением, призванным защитить Венецию от наводнений, является гигантская дамба «Проект MOSE» с подъемными воротами в местах прохода для кораблей, призванная защитить Венецию от нагонной волны, приносимой с моря ветром.
Совокупное применение этих факторов должно замедлить или даже повернуть вспять учащение наводнений. Конечно, если уровень мирового океана начнет расти из-за глобального потепления, эти меры не помогут. Но в случае подъема океана маленькая и почти пустая Венеция будет не самой большой проблемой человечества, потому что под воду начнут уходить почти все прибрежные города, включая такие гигантские мегаполисы, как Нью-Йорк, Лондон и Мумбай.
Что будет с природой нашей планеты в случае исчезновения человечества?
Как бы это ни было прискорбно, человечество разрослось на теле природу по принципу раковой опухоли. Цивилизация – явление для природы противоестественное, а человек искусственно продвинулся в пищевой цепи.
Так что если вдруг в один ужасный для нас и прекрасный для природы день человек исчезнет с лица земли, оставив все свое наследие и окружающую среду без повреждений, то матушка-земля начнет медленно, но верно отвоевывать свои владения обратно.
Сначала исчезнет свет. Так как перестанут работать энергетические станции, отключатся все электрические приборы – от холодильников до освещения на улицах.
Потом в игру вступит естественный отбор. Самые неприспособленные виды домашних животных, выведенные человеком, ввиду невозможности достать себе еду, погибнут. Вторая волна исчезновения домашних животных наступит, когда дикие животные поймут, что людей больше нет и начнут наведываться в города. В итоге самые сильные из домашних животных одичают и станут частью естественной природы. Кто-то будет сидеть выше (например, на верхних этажах оставленных зданий), как кошки или птицы. Собаки расположатся на порядок ниже (территориально). Для любителей рыбок плохие новости: они, очевидно, умрут.
За фауной на рукотворные творения человека начнет наступать и флора. Видели когда-нибудь маленькие ростки в трещинах асфальта? Мило, не правда ли? Так вот: эти ростки, если попадут в благоприятную среду, в которой ничего не будет мешать им расти, «озеленят» даже самый крупный город примерно за три-четыре десятка лет.
К этому времени без необходимого ухода и реставрации начнут ветшать здания. Первыми, скорее всего, рухнут проржавевшие небоскребы из стекла и стали. За ними постепенно подтянутся все остальные. Дольше всех продержится бетон, но и он вскоре даст слабину (особенно в районах с умеренно/резко континентальным климатом, ведь смена температур и осадки – это настоящий кошмар практически для всех строительных материалов). Короче, посыплется все к чертовой матери. Сначала в холодных и умеренных краях, потом в теплых.
В общем, логику вы поняли. Суть в том, что, несмотря на то что одни предметы наследия человека будут сопротивляться дольше, другие меньше, через 10–15 тысяч лет от казалось бы королевской поступи человечества по планете Земля останутся лишь крохотные еле различимые следы.
Природа снова возьмет свое. А к этому времени, возможно, на земле появится новый высокоорганизованный вид. И все начнется по новой.
Действительно ли вред окружающей среде при производстве солнечных батарей крайне высок?
Вред при нормальном протекании технологического процесса не слишком большой. Для изготовления кремниевых солнечных батарей используют процесс Сименса. Исходным сырьем является трихлорсилан (кремниевый аналог трихлорметана). Вот он – ядовит и взрывоопасен. Поэтому заводы по производству кремния желательно строить вдали от населенных пунктов.
Трихлорсилан подвергают перегонке. Затем восстанавливают водородом. Таким образом получается сверхчистый кремний, побочный продукт, хлороводород, улавливают и получают соляную кислоту.
Емкости, в которых будут плавить кремний, получают из того же трихлорсилана, сжигая его в чистом кислороде. Образуется чистейший кварц (диоксид кремния) и диоксид хлора. Диоксид хлора также задерживают фильтрами. Из кварца получаются тигли, которые травят плавиковой кислотой.
Водород и кислород получают электролизом воды. Кислород также можно получать детандерным способом (сжимая газ, а затем заставляя его расширяться, от чего он охлаждается). Кремний плавят в кварцевых тиглях, получая слитки кремния, из которых потом делают элементы солнечных батарей.
В результате при нормальном протекании процесса и работающих системах очистки газов производство не наносит сильного вреда окружающей среде. Другое дело, что солнечная батарея за срок службы обычно производит лишь малую часть от той энергии, что была потрачена на ее изготовление.
Есть ли на Земле вещества, которые не могут быть переварены микробами?
Процесс переваривания как у бактерий, так и у любых живых организмов связан с ферментами – молекулами (чаще всего белковыми), катализирующими химические реакции в живых системах. Спектр ферментов очень широк, и бактерии с помощью них могут окислить практически любое органическое вещество, начиная с простых соединений (метана) и заканчивая сложными (белками, полисахаридами).
С неорганическими веществами сложнее: для переваривания части из них у микробов есть необходимые ферменты. Так, например, нитрифицирующие бактерии окисляют восстановленные соединения азота, серные бактерии – серу и ее соединения, водородные бактерии используют в качестве источника энергии водород. Целая группа микроорганизмов – хемолитотрофы – существует за счет окисления неорганических соединений.